Но шум сражения звенел в ушах, и пот тек по спине.

Слепящая молния слетела с ладони Баррада Дарафалла и полетела к ней.

Чужой испуг прихлынул к горлу.

Ее и в то же время не ее рука подняла меч в тщетной попытке защититься.

Молния ударила ей в сердце.

Как жжет…

— Госпожа!

Прохладные капли воды брызнули на лицо. Тамриз открыла глаза. Холодный пот покрыл ее тело с головы до ног. Дыхание сбилось. Все тело ломило, как от удара.

В окна ее покоев струилось солнце. Вокруг столпились перепуганные рабыни.

— Я… в чем дело?

Рабыни потупили глаза.

— Говорите же! — срывающимся голосом крикнула Тамриз.

— У госпожи, верно, был припадок, — несмело выговорила одна из рабынь. — Госпожа закричала, упала… Мы кликнули лекаря.

— Не нужен мне лекарь, — хрипло прошептала Тамриз. — Вон его. Все вон!

Рабыни бежали, страшась гнева повелительницы.

Тамриз встала с пола, опершись рукой на спинку ложа. Рука ее дрожала, кончики пальцев покалывало.

Под левой грудью жгло, будто туда приложили раскаленную в огне монету. Когда Тамриз взглянула в зеркало, на коже уже проступил круглый алый след от ожога.

***

Мужчина подобрался перед прыжком.

Пластины его доспеха чуть слышно звенели при каждом движении. Руки сжимали боевой жезл с острыми клинками на обоих концах.

Воин из личной охраны отца бросился в атаку. Лезвия его жезла завертелись, как крылья мельницы. Каждый клинок был разом повсюду и нигде.

Раньше эти эффектные приемы приводили Тамриз в восторг и трепет. Но обучение у варваров не прошло бесследно. Теперь ей были видны линии ударов, траектории движений, хорды и диаметры боя. Это лишало схватку дикой красоты танца. Зато делало бой более предсказуемым.

Пресечь смертоносное вращение было просто, как начертить скимитаром линию в центр окружности.

Жезл противника распался, разрубленный пополам. Воин замешкался, заколебался. Но быстро схватил по клинку в каждую руку и снова перешел в наступление.

Острый угол. Прямой угол. Полукруг. Вертикальная линия. Движения скимитара были скупы и методичны. Каждое отнимало лишь малую толику сил. В былые дни в таком поединке Тамриз бы уже вспотела. Теперь же даже не сбилась с дыхания.

Один удар она все же пропустила. Воин пнул ее по лодыжке, она потеряла равновесие. Короткий клинок взмыл вверх, собираясь полоснуть ее по предплечью.

Тамриз выбросила руку и ухватила лезвие ладонью, как делал Джохар. Но в этом приеме не было глупой бравады брата. Только логический расчет действия. Воин растерялся на краткий миг, и этого мига Тамриз хватило, чтобы скимитаром порезать ему кисть. Он выронил второй клинок, и Тамриз тут же ударила его в живот голой ступней. Туда же, куда ее саму бил когда-то Джохар.

Стражник с хрипом отлетел на мраморный пол. Вставать в ближайшее время он явно не хотел и не собирался.

Аббас II Хеменид следил за схваткой тусклым холодным взглядом. Тамриз отбросила окровавленный клинок и гордо встала перед отцом.

— Твоя сила воистину возросла, дочь наша. Ты многому научилась у варваров. Даже неудачное дело принесло тебе пользу.

— Неудачу потерпел Джохар, да упокоит его праотец, — тихо ответила Тамриз. — Я выполнила повеление отца и владыки. Орифия была без защиты богов. Не моя вина, что Джохар поторопился с атакой.

— Осторожнее, дочь наша. Оскорбляя память брата, берегись, как бы не отправиться вслед за ним.

В словах императора было больше уязвленного самолюбия, чем скорби по сыну. Наследник, которого отец воспитал таким свирепым, бесстрашным, безжалостным, погиб и потерпел неудачу. А значит, неудачу потерпел отчасти и тот, кто его воспитал. Мысль о том, что и он виноват в поражении сына, что он ошибся как простой смертный, жестоко язвила Аббаса II. Узнав о разгроме, он рвал и метал, он повелел обезглавить начальников всех сбежавших судов. Но даже их кровь не залила муку уязвленной гордыни.

А между тем нелюбимая дочь стояла перед ним, исполненная какой-то новой уверенности и силы. С этим тоже следовало что-то сделать.

— Тем не менее, ты в чем-то права. Джохар оказался слаб. Ты же доказала свою верность и доблесть. Безмолвные примут тебя и обучат искусству смерти.

Тамриз грациозно пала на одно колено. Кровоточащую ладонь она сжала в кулак.

— Да славится милость отца и владыки! Но…

Вот он. Самый важный момент их беседы. Важнее боя с острыми клинками.

— Долг не велит мне остаться в империи. Пусть владыка позволит мне вновь отправиться в Ладду.

— В Ладду? — изумленно переспросил император.

— Да, владыка. Я отправлюсь тайно и неузнанной вернусь в край варваров.

— Зачем же?

— Я намерена пленить деву из рода Гракхов и доставить ее в империю.

При упоминании имени Гракх лицо императора исказил гнев: это вновь напомнило ему о позорном поражении. Вернувшиеся сатрапиды рассказывали какие-то дикие бредни о варварке, которую нельзя убить. Сперва Аббас подумал, что это глупая ложь, выдуманная трусами.

Но его дочь не была трусливой.

— Ты веришь в чудесную природу этой девки?

— Всецело, мой император. Сатрапиды говорят правду: она могла превозмочь чары и поразить колдуна Дарафалла.

— Но как?

— Думаю, владыка, она и сама в чем-то как Дарафалл. Только более естественна. Это не колдовское искусство. Это сама ее суть.

Тамриз молила блаженного Хемена, чтобы отец не заинтересовался, почему она так уверена. Ее связь с дикаркой, эти странные видения и знамения… Отец этого бы не понял. Принцесса и сама до конца не понимала. Могла только предполагать: это началось потому, что они с Гракх познали друг друга и смешали свою кровь.

Принцесса замерла, ожидая ответа отца.

— И ты считаешь, ее сила поможет нам в покорении Ладды?

Тамриз с облегчением выдохнула. Отец думал только об одном.

— Я уверена, что она даст нам куда больше, владыка. Ее сила, быть может, сделает род Хеменидов бессмертными. Нужно лишь захватить ее и убедить служить нам.

Глаза Аббаса зажглись алчностью. Тамриз и не представляла, насколько ее слова попали в цель.

***

Даже у величайших из людей есть тайны, которые нельзя открыть никому. Тайной Аббаса II была болезнь удушья.

Эта хворь мучила его последние три года. Он отходил ко сну в страхе и просыпался среди ночи с чувством, будто горло его забито конским волосом. Всякий день император тщательно следил за собой, боясь, что болезнь застанет его врасплох, и он проявит слабость в окружении подданных. Он добавлял в вино настойки горных трав, дважды в неделю парил тело в горячих водах, но все это помогало лишь на время. Вновь и вновь наступал тот страшный миг, когда воздух отказывался идти в легкие, и приравненный к богам владыка с беспощадной ясностью осознавал собственную смертность.

Дарафалл оказался пока что лучшим из его лекарей. Раз за разом его колдовские снадобья ослабляли хватку болезни. Но этого было мало. Жизнь императора продлевалась, но сознание собственной немощи и бессилия душило не хуже самой хвори.

Но теперь у него появилась надежда. Что если есть способ исцелиться наверняка? И не только исцелиться, но обрести истинную силу богов. Дар, не доступный еще ни одному Хемениду. Вечную жизнь.

Что если он, Аббас II, станет последним, бессмертным властелином империи?

Он стал бы равен самому Хемену…

***

Тамриз замолчала. Только бы не выдать волнения. Только бы он отпустил ее. Разлука с Аристой теперь, когда их связывала неведомая сила, была нестерпимо мучительной. Кошмары, видения, чужие мысли в голове. Хватит! Она должна снова увидеть эту дерзкую сероглазую варварку.

Должна быть с ней.

Должна владеть ею.

— Быть посему. Безмолвные подготовят тебя до холодов. В первый день зимы ты отправишься в тайное странствие в Ладду.

Тамриз хватило хладнокровия, чтобы спокойно прижать кулак к сердцу.

— Я буду достойна доверия отца и владыки.

— Будь осмотрительна, дочь наша. Земли варваров все еще таят для нас много загадок.