— Есть что поднести? — спросила Ариста.

Тигона нервно кивнула и разжала кулак. На ее ладони лежал лазурный шар для петтейи.

— Креол подарил. Будет жертва Тоскару с его же ночи, — она улыбнулась.

— Отличная идея! Ну, ступай. Мы подождем.

Ариста оглянулась на Тамриз, ища поддержки. Принцесса сдержанно улыбнулась и кивнула.

— Да. Ладно. Я быстро.

Тигона вздохнула и торопливо побежала вверх по ступеням. Ариста слышала, как подруга назвала свое имя и род, и как ораторы отворили ей тяжелые двери в храм Тоскара.

Пожалуй, и ей можно было помолиться, хотя бы на ступенях. Но Ариста подумала, что это лишнее. Молитва Мегисту была вызвана полным отчаянием, когда больше буквально ничего нельзя было сделать. Сейчас дело другое: она готовилась и тренировалась. Она сможет пройти испытание, не докучая богам мольбами. Пусть лучше выслушают Тигону, ей это сейчас нужнее.

К тому же, рядом Тамриз. К чему смущать подругу чуждыми ей обрядами?

— Светает, — тихо сказала принцесса.

— Ага. Жаркий будет день. Хочешь сбегать в купальню вечером, когда все закончится?

На этих словах Ариста обернулась к Тамриз — и с удивлением разглядела в глазах подруги печаль. Так смотрят, когда прощаются.

Первые лучи рассвета позолотили колонны и крыши белокаменных дворцов и храмов. Все больше людей проходило по агоре, торопясь по своим делам. Тамриз открыла рот, чтобы что-то сказать.

Но не успела.

Из храма раздался исполненный ужаса крик. А за ним — пронзительный, злобный, леденящий кожу вопль. Так не могло кричать ни одно создание, вскормленное молоком матери.

Тело Аристы похолодело от затылка до кончиков пальцев. Не думая, что она делает — страх выжег в ее голове все ясные мысли — девушка бросилась вверх по каменным ступеням.

Двое рослых ораторов, чьи тела были изрезаны ритуальными шрамами, уже обнажили мечи и синхронным ударом распахнули тяжелые двери. Один из них успел краем глаза заметить несущуюся к входу Аристу.

— Поди прочь, тебе тут… — он осекся, признав девушку в лицо. — Гракх! Вон со священных ступеней сейчас же!

Два удара сердца потребовались оратору, чтобы выкрикнуть это. И это были последние удары его сердца.

Из распахнутых дверей вырвалось огромное, черное, суставчатое жало. Одним выпадом оно пробило грудь промедлившего служителя и рывком затащило его внутрь. Послышался визгливый крик и влажный хруст разрываемой плоти. Из дверного проема на белый камень брызнула кровь.

На свет показались шесть черных суставчатых лап, увенчанных острыми когтями. С отвратительным скрежетом расцарапали они искусно выбитые железные барельефы Тоскара на дверных створках. Лапы подтянули и выволокли наружу массивное круглое тело, покрытое панцирем из черной кости. Ариста и уцелевший оратор инстинктивно попятились вниз по ступеням.

Существо, которое выползло на них из храма, больше всего напоминало краба — вроде тех, с которыми Ариста играла когда-то на песчаной отмели. Только вот этот краб высотой был с рослого мужа, а в ширину вдвое больше того. Из задней части панциря росло длинное жало, как у скорпиона, с острием не тупее, чем у любого копья. Пара массивных клешней с острыми, как гладии, кромками нацелилась на людей. Два цепких щупальца шевелились у самых челюстей.

Тварь посмотрела на двух людей перед нею и пошевелила влажными склизкими жвалами. Аристе было так страшно, что казалось, испугаться еще сильнее уже невозможно.

Это предположение оказалось ошибочным, как только чудищу ответил второй, хоровой, вопль из храма Птуна на другом конце агоры. Из окон с грохотом вылетели стекла, и над площадью закружила целая стая страшных существ. Черные, тощие, скелетообразные, с зубастыми ртами и крупными кожаными крыльями. Их маленькие злобные глазки тут же выцепили на белом камне одинокие фигурки добычи.

Крики ужаса разлетелись по агоре. Безоружные граждане бросились бежать в укрытия, не разбирая дороги. Крылатые твари бросились вниз, и крики переросли в истошные вопли и мольбы, когда несчастных людей подняли в воздух и принялись драть на куски.

Выживший оратор наконец оправился от потрясения.

— Тоскар-Воитель, веди мою руку! — заревел он могучим басом и бросился навстречу ужасному крабу.

Ариста слышала много историй о невероятной силе ораторов Тоскара. Слышала, будто покровитель дарует им такую скорость, что они кажутся летящими. Что их не свалит с ног и удар боевого молота. Что мечи в их руках способны рассечь камень и разрубить надвое взрослого быка.

Сейчас эти истории опровергались самым безжалостным образом.

Жрец-воин прыгнул на краба, занеся над головой тяжелый меч. Но прыжок был недостаточно быстр и точен. Метнулась черная клешня, и жрец рухнул на белые камни, разрубленный надвое. Нижняя половина тела нелепо покатилась вниз по ступеням.

Хоть Ариста и была напугана почти до беспамятства, ум ее достаточно закалился в тренировках, чтобы продолжать думать. Хорошая новость в том, что при ней меч: три девушки пошли к храмам, уже облаченные для экзамена. Каждой, по крайней мере, есть, чем защититься.

Все прочие новости были плохими. Крылатые твари сейчас бросятся на Тамриз. Тигона в храме, возможно, ранена или уже убита. Ей же самой сейчас придется драться за жизнь с тварью, которая сильнее и быстрее взрослого мужа.

Краб сфокусировал взгляд на Аристе, перешагнул когтистыми лапами через свежий труп и пополз к девушке.

Нужно срочно вытащить отсюда подруг и мчаться за помощью. В храмах случилось нечто ужасное. Надо предупредить сестер, капитана Ио, всех кого получится!

Краб развел в стороны окровавленные клешни, готовясь к прыжку. Жало набухло от яда. Слюнявые жвала раскрылись, достаточно острые и широкие, чтобы откусить Аристе голову.

Из храма донесся грохот и треск, с каким бьется на куски мрамор. Потом настала тишина, которая была страшнее всяких криков.

Краб прыгнул, метя в Аристу клешнями и жалом.

***

За несколько кварталов от агоры, на рыночной площади, начался свой кошмар.

На рынке в рассветный час было куда больше народу, чем на агоре. Купцы загодя раскладывали товары и готовили свои прилавки к новому дню. Когда из храма Мегиста на площадь вырвались химеры, им было чем поживиться.

О, это были ужасные твари. Черные как уголь, с выпирающими костями ребер, с головами волков и кривыми копытами, как у козлов. Живые змеи извивались у них сзади вместо хвостов, скаля клыки и разбрызгивая по камням дымящийся яд.

Но хуже всего было пламя, извергавшееся из пастей.

Рынок запылал в считанные минуты. Злосчастные торговцы в смертном страхе метались между горящими рядами, а чудища гнали и забивали их, как зайцев или куропаток. Драгоценные шелка, спелые фрукты, игрушки для детей стали пищей пламени, и черная зола вперемешку с кровью пачкала белоснежные камни площади.

Над Орифией зазвонили колокола. Пожар! Враги! К оружию!

Городская стража и воительницы Фаланги двумя быстрыми потоками помчались по улицам к рынку и агоре. Привычный порядок построения — каждая воительница ведет за собой десятку стражников — составлялся прямо на бегу.

Совсем скоро на улицах и площадях раздался звон стали. Гарнизон Орифии вступил в бой с чудовищами.

Уже в тот час, когда защитники города впервые увидели перед собой гнусные морды химер и гарпий, у некоторых зародился страшный вопрос: откуда в городе эти твари? Чудовища водятся лишь в тех местах, которые оставили боги. Что все это значит?

Но то было не время вопросов и ответов. Настал час грозного побоища.

***

Тамриз в оцепенении смотрела на крылатых гарпий, терзающих мирных жителей. По ушам бил летевший над городом шум: крики, плач, топот сандалий, звон колоколов.

Все было совсем не правильно. Так не должно было случиться.

Все это время Тамриз думала, что успех ее дела приведет к справедливости. Варвары утратят нечестное преимущество в чарах, и вторжение Хеменидов в Орифию будет столкновением силы с силой, доблести с доблестью.