— Да ничего, — она ​​бросает на него заинтересованный и оценивающий взгляд и вежливо мне улыбается. — Завтра встретимся.

— Пока, — я их не знакомлю и она уходит. Не хочу сейчас его внимание ни с кем делить. Хочу, чтобы он смотрел только на меня.

— Ну что, куда едем? — спрашивает меня Давид, загадочно улыбаясь.

— По дороге придумаем, — шепчу и снова его целую.

Обдумываю подходящее место, где бы нам никто не помешал. Домой нельзя, там мама и она вообще еще о нем ничего не знает. Хочу остаться с ним наедине, и ничего кроме местного отеля в голову не приходит.

По телевизору идет какое-то сопливое кино и я раздраженно фыркаю и переключаю каналы. Настроение паршивое, делать ничего не хочется, поэтому весь день лежу на диване в прохожей, закутавшись с головой пледом. Сегодня выходной, день доходит до конца, вечерние сумерки проникают в комнату и кажется уже засели в моей душе. Я скучаю по Давиду. В последнее время он приезжает редко, звонит по телефону нерегулярно, а на мои звонки часто не отвечает. На все это у него единственное оправдание, он осваивается на новой работе и его завалили делами. Я доверчиво соглашаюсь, но неприятные нотки сомнения уже поселились глубоко в душе и с каждым днем, с каждым последующим не отвеченным вызовом они разрастаются, охватывают все большую территорию.

— Чего ты лежишь в темноте? — мама заходит в дом и включает свет. Я прищуриваюсь от резкой яркости. — Что с тобой? В последнее время ты какая-то дряблая.

Я не хочу говорить, тем более что за Давида я так и не рассказала. Честно собиралась, но когда он начал появляться все реже, то не хотелось уже о нем говорить. Кто знает, может, он больше не хочет со мной встречаться и просто ждет подходящий момент чтобы признаться. От такой мысли резко сжимается в груди. Я сильно к нему привыкла. Нет, я влюбилась и теперь страдаю от неопределенности.

— Все в порядке, мама, — неохотно отвечаю. — Просто нет настроения.

Она подходит ко мне и садится на краешек дивана. Подвигаю ноги, чтобы ей хватило места. С короткой прической и в яркой блузке она выглядит моложе своего возраста. Всегда активная и любящая сплетен, мама является душой любой компании.

— Может ты поссорилась с парнем?

Ее вопрос застает меня врасплох. Апатию как рукой сняло, все мое внимание заостряется на маме.

— Откуда ты знаешь о парне? — смущенно спрашиваю и немного приподнимаюсь.

— Наш городок небольшой, — прищуривает она на меня свои глаза. — Тебя не раз видели в компании видного кавалера. А также я знаю, что вы часто посещали отель.

Я краснею от стыда и прячу взгляд. Моя мама знает все новости окрестности, было наивно надеяться, что ей не доложат обо мне. Тогда я головой мало думала, желание побыть с Давидом преобладало.

— Меня волнует одно, — укоризненно продолжает она. — Почему мы ничего не знаем о твоем кавалере, с которым ты встречаешься не один месяц. Ты от нас его скрываешь. На это есть веская причина? Может он женат?

— Нет, конечно нет, — резко отвергаю странную версию, натыкаюсь на острый взгляд и недовольное лицо. Больше всего на свете мама не любит, когда она чего-то не знает или новости до нее доходят в последнюю очередь. — Я собиралась сказать. Но сейчас все идет не очень гладко и возможно я скоро снова останусь сама.

Мама видит мою боль и резко смягчается.

— Все так плохо? — заботливо спрашивает. — В последний раз я тебя такую ​​видела, когда тебя покинул Дмитрий.

— Давид меня не покидал, но кажется он потерял ко мне интерес. Мы встречаемся каждый раз все реже.

Мама тянется к моей руке и крепко сжимает. Тепло ее ладони согревает меня и дарит кратковременный покой.

— Надежда, отношения на расстоянии уязвимы к постороннему воздействию. Их легко разрушить или они разрушаются сами по себе, — деликатно говорит мама и я с ней согласна. А если взять еще тот факт, что мы из разных социальных слоев, то выходит у нас вообще нет будущего.

Но ведь я знала это с самого начала. Почему сейчас мне так больно? Терять Давида не хочется.

— Что же делать? — спрашиваю скорее себя, чем маму.

— Если он не может переехать к тебе, поезжай к нему, — советует она. — Держитесь вместе.

В какой-то мере она права. Но как я явлюсь на пороге квартиры Давида, без приглашения? Это не мой стиль. Я так не смогу. Может поехать к нему прямо в гости, поговорить. Я так ни разу и не была у него с того первого раза.

Я чувствую, что там кое-что происходит. И нужно что-то решать.

— Может на следующие выходные так и сделаю, — говорю маме, а сама сильно в этом сомневаюсь.

— Правильно, — поддерживает она. — Может у него действительно полно работы и у него нет лишнего времени. Обсуди все с ним.

После разговора с мамой мне становится немного спокойнее. Я иду в свою комнату, и как на удивление, быстро засыпаю.

В понедельник, когда я прихожу на работу, случается что-то странное. Директриса вызывает в свой кабинет и не сильно церемонясь объявляет, что я уволена. Сказать, что я в шоке, это ничего не сказать. Практику прошла успешно, меня с радостью взяли на полставки учителем. С началом нового учебного года я часто заменяла разных учителей. Всё шло гладко и стабильно.

И вот здесь такое. Я пытаюсь выяснить, в чем дело, что я сделала не так, но Мария Ивановна не многословна.

— Скажу тебе одно, кому-то ты хорошо насолила, — загадочно бросает фразу на прощание и провожает острым взглядом.

Я выхожу в школьный двор на ватных ногах. Не понимаю, что происходит и почему так случилось.

Кому я могла перейти дорогу? Предположение шокирует больше чем неожиданное увольнение. Только один человек способен на такое. Но я так далеко от города и от него. Как он может меня здесь достать? Наверное, его связи больше, чем я думала.

С сегодняшнего дня я свободна и нет смысла откладывать поездку к Давиду на выходные. Выбора нет, нужно ехать и все выяснить. Если в увольнении замешан его отец, то выходит заместитель мэра не забыл обо мне. И он явно хочет испортить мою жизнь.

На территории школы тихо и безлюдно, начались уроки. Я в полном одиночестве шагаю к воротам. Сюда уже не вернусь, а жаль. Работа была хорошая, с коллективом нашла общий язык, к деткам прикипела. Но есть один человек, который любит контролировать других и дотянулся властными щупальцами до меня.

Сидя уже в автобусе, выезжающем с автовокзала, я звоню по телефону Давиду. Он отвечает не сразу.

— Надежда, извини, но я сейчас не могу говорить. Поговорим вечером, — быстро говорит парень занятым тоном.

— Я еду к тебе. Хочу, чтобы ты меня встретил, — ставлю его перед фактом. Больше никаких просьб и ожиданий. — Есть серьезный разговор.

Кажется, он растерялся, потому что некоторое время молчит. А может, просто обдумывает, как снова отмазаться от встречи.

— Что-то случилось? — голос напряженный, испуганный.

— Да. Но это не по телефону.

Больше ничего не говорю, просто отключаюсь. Пусть помучится, подумает, пусть хоть раз вспомнит за последний месяц, что у него есть девушка.

Жалею только об одном, что в отношениях с Давидом я снова сделалась уязвимой и снисходительной. Но у меня есть намерение все исправить. Больше никаких пустых обещаний от него не приму. Хватит со мной играть. Все нужно поставить на свои места. Знаю будет больно и невыносимо тяжело, но больше не позволю со мной играть в игры богатых.

На автовокзале меня никто не встречает. Где-то глубоко в душе я готовилась к этому, но все равно неприятно. Решаю подождать, куда дальше идти и где искать Давида не знаю. С каждой минутой волнуюсь все сильнее. Неужели я ничего не значу для него? Обида сжимает сердце. Не виделись неделю и когда сама к нему приехала, не спешит встречать.

Через пол часа замечаю знакомую фигуру, которая быстро идет ко мне. Без всякого слова он захватывает меня в объятия и целует, как в последний раз. И вся моя тревога и дурные мысли развеиваются на ветру. Сейчас он рядом и я счастлива.