— Ничего, — повторяю. От его напора сжимаюсь в клубок, не понимаю его претензий. — Почему вы решили, что я к этому причастна?

— Каждый раз после вашего общения он ведет себя по другому. Ты влияешь на него. Ты что-нибудь ему пообещала?

— Нет. Мы просто поговорили, ничего особенного, — о поцелуе я предпочитаю молчать. — Мы вообще не виделись несколько месяцев.

Мужчина изучающе смотрит на меня, задумчиво сморщивает лоб. Наверняка решает, верить ли мне.

— Понимаешь, — начинает мягко, снисходительно. — Давид чуть-чуть не стабилен, с самого детства у меня с ним проблемы. Иногда к нему приходят мысли, что с его жизнью что-то не так. Что я держу его под контролем.

Он перестает на меня давить и говорит достаточно спокойно. То, как он думает о сыне смущает, он будто не воспринимает его всерьез.

— А разве это не так? — хмурюсь, вспомнив слова Давида.

— Я строю ему хорошее будущее, — самоуверенно выговаривает Александр Петрович. — Он должен благодарить небеса, что родился в семье, где есть такие возможности. Чего ему еще нужно?

Он действительно не понимает своего сына и думает, что тот просто не ценит все старания. Его мнение самое важное и другого просто не может быть.

— Может немного свободы, — решаюсь высказать свою позицию.

И сразу натыкаюсь на негатив. Он грозно сверлит меня глазами. Опирается на стол руками и клонится вперед, нависая надо мной грозной скалой.

— Слушай меня, девочка, — рычит, пытается испугать. — Такие как ты сбиваете его с правильного пути. Не знаю почему, но он заинтересовался тобой. И мне это не нравится. Я хочу, чтобы ты держалась от него подальше и никогда с ним не встречалась.

— А мне кажется он взрослый мальчик и сам может выбирать с кем общаться, — к своему удивлению страха больше не чувствую и говорю достаточно уверенно.

Смотрю ему в глаза, подняв высоко подбородок.

— Ты не играй со мной, — яростно шипит, понимая, что я не под его контролем. — Я с тобой не шучу. Если у тебя есть ум, то послушаешь моего совета.

— Разве это был совет? — саркастически произношу.

— Поверь мне, пока да. А дальше все зависит от тебя.

Чувствую в его словах угрозу. Думаю, на какие поступки этот мужчина может быть способен. Проверять не хочется. С одной стороны этот разговор бессмыслен, ведь с Давидом в будущем не собиралась общаться. С другой стороны, где-то глубоко в душе чувствую зарождение бунта. Но как он смеет мне указывать? Он мне никто и слушаться его не обязана. Хочется на зло, этому самоуверенному богачу, встретиться с его сыном и мило пообщаться.

Александр Петрович тяжело шлепается на свое место, берет на автомате лежавшую на столе ручку и нервно ею переворачивает.

— Ты же пойми, — его голос снова спокоен и сдержан, взгляд дружелюбный. — Вы очень разные, вас ничего не объединяет. Он заинтересовался тобой, потому что ты, как новинка, неизвестна и таинственна. Но он скоро потеряет к тебе интерес. Кроме того, у него замечательная девушка из его круга.

Я недовольно хмурюсь. Мужчина с упоением вспоминает о дочери своего коллеги, четко выделив мое низкое положение. Прямо тычет в лицо мою бедность. Низко. И как в духе богача охмелевшего от власти.

— Это все? Будут ли еще какие-нибудь советы? — сухо спрашиваю, намеренно выделив последнее слово.

Он улыбается, доволен своим результатом. Не запугал, хоть унизил. Считает, что добился своего.

— Да, — сверкает изучающим взглядом. — Можешь быть свободна.

Я не прощаюсь. Просто выхожу из кабинета. Не вижу никого перед собой, на автомате выхожу из здания. Яркое солнце режет глаза и я сморщившись, прищуриваюсь. Неприятный осадок от встречи лежит тяжелым багажом. Чувствую себя грязной и растоптанной, но в то же время злоба просыпается в душе.

Самоуверенный человек. Думает, что управляет всем вокруг, хочет контролировать каждого, кто попадется на пути. Трудно дышу от возмущения. Никогда не сталкивалась с таким отношением. Давид не лгал вчера. Наверное, зря я ему не поверила. Но я не он и покоряться чужой воле не собираюсь. Сама решаю, общаться с Давидом или нет. Угрозы его отца подталкивают все делать наперекор.

Мелодия телефона вырывает меня из тяжелых раздумий. Явился Давид и я быстро принимаю вызов.

— Надежда, ты ко мне звонила? — его голос немного успокаивает нервы. — Я был в университете и не мог ответить.

— Твой отец презренный человек, — выжигаю не подумав. Злость переполняет каждую клеточку тела.

— Что? Что он сделал? Ты где? — взволнованно спрашивает парень.

А я раздраженно мотаю головой. Даже не заметила, как далеко отошла от мэрии. Иду по тротуару, мимо шмыгают озабоченные люди.

— Он сказал мне, что я плохо на тебя влияю. Что ты вчера вел себя неадекватно, — жалуюсь как маленький ребенок.

Мгновение в телефоне молчание, и я задумываюсь, он ли еще на связи.

— Но я вчера не общался с ним, — наконец говорит смущенным голосом. — Я был на квартире. А он с Алисой живут в доме на окраине города.

— Тогда я не понимаю, что он хочет у меня.

— Надежда, кажется у нас завелась шестерка, — заявляет Давид и я слышу вдохновение в его голосе.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю.

— Вчера после нашей встречи я общался только с одним человеком. Хотел прояснить с ним ситуацию. Хотел знать, почему он солгал мне.

— Дима, подлец, — сердито скрежещу зубами, догадавшись. — Играет на два фронта. Он признался?

— Нет, выкручивался, как мог. И все равно нужно вывести его на чистую воду. Не хочешь помочь?

— С удовольствием.

Я довольно улыбаюсь. Извините, Александр Петрович, но вы сами толкаете меня к своему сыну.

В кафе играет тихая приятная музыка. В воздухе летают разнообразные запахи пищи, голоса посетителей сливаются в монотонный говор.

Я сижу за столиком одна. Нетерпеливо поглядываю на часы, нервно ковыряю пальцами по поверхности стола. Он опаздывает. И я даже не удивляюсь этому. У него всегда была манера приходить последним. В прошлом я множество раз сидела в ожидании его. Это меня раздражало, но поделать ничего не могла.

Сейчас я немного нервничаю из-за другого. Мы с Давидом придумали обмануть нашего общего друга и вывести его на чистую воду. Но я не уверена справлюсь ли со своей задачей. Все-таки актриса из меня никудышная.

— Приготовься, он идет, — слышу позади из-за высокой спинки диванчика возбужденный шепот. Давида все это развлекает.

Вижу, как в помещение входит Дмитрий, пробегается глазами по столикам, замечает меня и решительно приближается. Его чопорный вид привлекает внимание присутствующих девушек. Они оглядываются, заинтересованно провожают глазами, а он, зная об этом, наслаждается этим мгновением. Направляется ко мне с довольным выражением лица.

— Хорошо, что ты пришел, — сделав большие глаза, взволнованно говорю, когда парень садится напротив.

— Что случилось? У тебя был такой голос, — он умолкает рассматривающий мое лицо. Кривится. — Да и выглядишь не важно.

Ты смотри, какой красавец. Думает, если натянул на себя дорогие шмотки, то автоматически стал принцем. В середине закипаю от злости, закрываю лицо ладонями, чтобы не выдать настоящих эмоций и тяжело вздыхаю.

— Я не знаю, что это делается, — театрально всхлипываю. — Отец Давида на меня злится. Накричал сегодня, наговорил всякого, а я даже не понимаю, в чем провинилась.

Сквозь пальцы наблюдаю за его реакцией. Это была улыбка или мне показалось?

— Ты действительно не знаешь в чем дело? — озабоченно спрашивает. — Может, ты встречалась с Давидом? Александр Петрович человек серьезный и следит, чтобы его сын не общался с кем попало.

Сколько тщеславия в его глазах. Так что, получается, по его словам он сам в круг общения входит. Я значит, недостойна.

Чувствую, что не смогу довести дело до конца и сорвусь, скажу все, что думаю.

— Зачем он мне сдался, — едва заставляю себя произнести. — мы с ним не виделись с поездки в горы. Лишь вчера зашел ко мне на работу, подарил небольшой подарок, так сказать, за спасение и все. Даже не говорила бы с ним, если бы знала, что буду иметь проблемы.