Все эти две недели, он не мог даже набрать ее номер, чтобы услышать хотя бы голос. Нет, он исправно пытался, но каждый раз равнодушный механический голос отвечал ему, что в данное время звонок не может быть осуществлен.

В результате, Кинг истосковался так, что сейчас ему было уже наплевать, согласится ли она пойти с ним на ужин или нет. Он просто пойдет и сделает это.

Завидев знакомую фигурку в дальнем конце улицы, парень счастливо выдохнул. Схватив цветы, выскочил из машины и хотел было пойти навстречу, когда увидел, как возле Мэй остановился дорогой внедорожник. И он прекрасно знал, кому именно этот автомобиль принадлежит. Первый заместитель начальника управления полиции, амбициозный Клэм Хайнс, запахивая на ходу полы своего дизайнерского пальто, достал с заднего сидения огромный букет роз и с широкой улыбкой вручил его Мэй. Кивнув, девушка приняла подарок.

Дейв даже не заметил, что перестал дышать.

Говоря о чем-то, Клэм шел рядом с Мэй, которая благосклонно ему внимала.

Шумно втянув в себя воздух, Дейв бросил взгляд на свой скромный букет и горько усмехнулся.

– На что ты только рассчитывал, кретин, – прошептал он, закидывая цветы обратно в машину и захлопывая дверь.

– Я все еще думаю, что у тебя гораздо больше шансов, чем у этого павлина, – мрачно изрек Роб, появившийся будто из-под земли.

– Брось, старик… – Кинг пожал его ладонь и посмотрел на двери управления, где только что скрылись Мэй и Клэм. – Никто в здравом уме не выберет полунищего детектива с квартирой, взятой в ипотеку.

– Это все дерьмо, – еще больше нахмурился Хилл. – Мэйлин не пустышка.

– Нет, конечно. Но и я, блять, не сказочный принц.

– Нет?

– Нет!

– Мне казалось, что в тебе определенно есть задатки…

– Хватит, Роб, – внезапно разозлился Дейв. – Она никогда не воспринимала меня всерьез. Этот снисходительный тон, подчеркивание моего статуса начальника и ее – подчиненной. Я придумал себе, что способен добиться ее расположения, но… как видишь…

Решив, что спорить бесполезно, Хилл ловко швырнул свой окурок в урну и направился к зданию полицейского управления. Сжав челюсти так, что стало больно, Дейв пошел следом.

Подняв глаза на вошедших парней, Мэй недоуменно нахмурилась. Оба выглядели так, будто намедни похоронили всех родных.

– Привет, – улыбнулась она.

Кивнув, Дейв принялся снимать с себя верхнюю одежду.

– Че за веник, Мэйлин? – вместо приветствия спросил начальник.

– Это цветы, Роб.

– Убери.

– Прости? – девушка вскинула на него глаза.

– Я сказал, убери отсюда эти вонючие палки. У меня аллергия.

– С каких это пор? – нахмурилась она.

– Только что, блять, появилась. Уже прям чувствую, как опухает гортань, – он сжал кадык и принялся фальшиво кашлять. – Так что давай пошевеливайся, пока я тут замертво не уебался.

Закатив глаза, девушка встала и, взяв цветы, вынесла их в коридор.

– Чтобы на нашем этаже этого цветочного дерьма не было! – проорал Хилл.

Парни услышали, как Мэй пробормотала что-то нечленораздельное, а затем раздался звук приехавшего лифта. Вернувшись через довольно небольшой промежуток времени, она швырнула на стол Роба стандарт с таблетками.

– Это че? – вопросил он, не отрывая глаз от своего телефона.

– Средство от аллергии!

– О, так мило с твоей стороны, – хмыкнул Хилл и, не глядя, смел таблетки в ящик стола.

От перепалки его спас звонок рабочего телефона. Буравя его взглядом, Мэй ответила. Выслушав и записав все, что ей сказали, она положила трубку и перевела взгляд с одного парня на другого:

– У нас новое дело. Убита дочь главного редактора «The New York Times». Настаивает, что дело должен расследовать наш отдел, и через сорок минут приедет сюда для дачи показаний.

– Отлично. Мы как раз успеем выпить кофейку, – кивнул Роб. – Давай, Мэйлин. Организуй.

– Дейв! Скажи ему! – возмутилась она.

– Что именно? – Кинг посмотрел на нее так, что девушка вздрогнула и непонимающе нахмурилась.

Они так и смотрели друг на друга, пока Мэй, не выдержав его тяжелого взгляда, не ответила:

– Ничего…

Кивнув, будто ему все стало ясно, парень отвернулся к своему компьютеру и ввел в поисковик данные на нового потерпевшего и его семью.

Поставив перед ними по чашке с кофе и заработав в ответ сухое «Благодарю» от Дейва и невнятный хмык от Роба, Мэй в крайней степени раздражения вернулась к своему столу и уткнулась в отчет, который проверяла.

Выйдя из лифта, Хилл уверенным шагом направился к комнатам для допросов, когда его окликнул начальник полицейского управления.

– Роб… На пару слов…

Остановившись, парень дождался, пока Лютер Мэйсон дойдет до него, и только затем констатировал:

– Хотите попросить вырыть носом землю, но найти убийцу дочери редактора минимум завтра, максимум вчера?

Уже немолодой, но все еще хваткий мужчина невольно улыбнулся.

– Ничего-то от тебя не скроешь. Да… Прошу лично. Я понимаю, что дело сложное, но Роб… Буду должен.

– Сделаю, что смогу, но хочу сразу авансом попросить о небольшом одолжении.

– Все что угодно. Больше людей? – тут же посерьезнел Лютер. – Оплачиваемые в двойном объеме сверхурочные?

– Нет. Хотя сверхурочные – да. Но в целом просьба другая, – Хилл слегка помедлил, но потом быстро произнес. – Если Австралия придет к вам увольняться, порвите заявление.

– Австра… Ах да. Ты имеешь в виду мисс Хантер, – кивнул Мэйсон. – У вас какие-то сложности?

– Не, все ништяк. Просто на всякий случай, – отмахнулся Роб. – Мало ли.

– Хорошо, Роберт.

– Ну, отлично. А теперь, извините, мне пора отрабатывать сверхурочные и будущую премию.

– Эй! Про премию уговора не было! – крикнул начальник ему вслед.

Но Хилл, закрыв уши руками, пнул дверь допросной и скрылся внутри.

– Поганец… – усмехнулся Лютер.

***

Скрестив руки на груди, Мэй наблюдала, как Дейв и Роб допрашивают супругов Стоун.

Редактор третьей по тиражу газеты в стране, несмотря на свой преклонный возраст, выглядел довольно неплохо.

Но явно не дотягивал до уровня своей жены, которая практически годилась ему в дочери, почившей столь внезапно и при весьма странных обстоятельствах.

Двадцатипятилетняя Эмма Стоун была найдена мертвой под окнами своего дома, расположенного в самом элитном пригороде Нью-Йорка. Девушку выбросили с крыши, где находились бассейн и открытая терраса.

Проблема заключалась в том, что все это произошло во время одной из шумных вечеринок, что так обожала устраивать покойница совместно со своей мачехой – Ребеккой, которая прямо сейчас громко рыдала, уткнувшись в плечо мужа.

Как это водится: никто ничего не видел и не слышал. Перед смертью Эмма была бодра и весела – это все, что смогли поведать ее родители.

Убитый горем мистер Стоун предполагал, что это месть конкурентов, о чем распространялся Робу вот уже добрых двадцать минут.

Паркер его почти не слушала, стоя по другую сторону стеклянной стены.

Она смотрела на хмурящегося Дейва, попеременно протягивающего миссис Стоун то салфетки, то бутылку с водой.

И каждый раз, беря что-то, та, будто бы невзначай, касалась его запястья пальцами, чем вызывала в душе Мэй дикое бешенство.

Девушка была настолько поглощена своей ревностью, что не услышала, как мягко хлопнула дверь кабинета.

– Ну, красавица… Что думаешь?

Вкрадчивый голос Клэма раздался прямо над самым ее ухом, а его ладони сжали талию Мэй.

– Думаю, что тебе нужно держать свои руки при себе, – отрезала она, слегка отступив.

– Ух, какая сердитая, – засмеялся он, но ладони убрал.

Какое-то время они оба молчали, наблюдая, как Роб задает вопросы, а затем Мэй тихо произнесла:

– Она знает больше, чем говорит…

– Кто? Миссис Стоун? – удивился Клэм.

– Да.

– Солнышко, мне кажется, ты преувеличиваешь. Всем известно, что мачеха и падчерица души друг в друге не чаяли. Вечеринки, шоппинг, совместный отдых… У них и разница-то небольшая. Ребекка всего на пять лет старше Эммы.