— А ты с боку страхуй меня, — я встал в центральный круг вбрасывания.

И опять завертелась обычная для хоккея рубка. «Ещё не скоро начнут бороться с зацепами», — печально подумал я, вытягивая на себя двух нападающих «Металлурга», которые меня цепляли и по рукам и по ногам. Затем резкой подкидкой по воздуху пас, и Скворцов за секунду вывалился один на один на вратаря хозяев Эдуарда Ганичева. Стадион разом ухнул и притих, и в этой камерной тишине Александр сделал одно ложное движение, качнул в один угол, а бросил в другой. Шайба, звякнув о штангу, затрепетала в сетке и счет вновь сравнялся, 4: 4. Мы заорали: «Гол!» А зрители недовольно засвистели.

Во втором перерыве главный тренер Прилепский, вместо анализа тяжелейшей игры, решил заняться воспитательной работой нашего известнейшего всё стране вратаря.

— Виктор Сергеевич, — раздражённо выговаривал он. — Установка была на то, чтобы пропускать всякие бабочки? Ну, так что ж ты не смог взять такую х…ню? Или может уже староват стал для современного хоккея?

— Тихоныч, от…ись, — рыкнул Коноваленко, посмотрев исподлобья.

— Если узнаю, что вчера нарушил спортивный, б…ть, режим, то приму, б…ть, ё…ные меры! — Крикнул «папа» на непослушных «детишек», прожигая взглядом Сергееча.

— Александр Тихонович, — я встал прокашлявшись. — У меня тут два пионера, которые ещё бабу голую ни разу в жизни не щупали, а вы такие завороты словесные выворачиваете. Это как его, не педагогично, ёшкин кот.

— Сколько у четвёртой тройки было смен в игре? — Прилепский глянул на своего малозаметного помощника.

— Три, — ответил тот.

— Хватит с них на сегодня, а то ещё перетрудятся пионеры, и сил у них не хватит, чтоб бабу голую пощупать, — махнул рукой главный тренер и вышел из раздевалки.

Однако ближе к середине третьего периода «папа» сменил гнев на милость. Ну ещё бы, счёт 4: 4 сохранился и после первых десяти минут, когда мы с «Металлургом» поменялись воротами. Кстати, не помню когда отменят это спорное правило. Прилепский встал у меня за спиной и, заметно нервничая, произнёс:

— Давай Тафгай, выручай, у вас игра сегодня идёт, нужно «металлургов» дожать. Главное как в зону войдёте, бросайте побольше. Вратарь у них уже поплыл, устал. Давай на лёд. Смена!

«Это, с каких пирогов вратарь у «Металлурга» поплыл? — выругался я про себя. — Когда вся игра прошла в средней зоне. Два раза что-то путёвое организовало звено Федотова и всёс».

— Не лезьте в силовую борьбу, дернул, мотнул, отдал, ясно? — Быстро бросил я своим юнцам и встал на точку вбрасывания в правый круг в нашей зоне защиты.

Брошенную на лёд шайбу, которую в начале хоккейной эры арбитры просто клали на точку, я быстро отвоевал для своей команды. Защитники Астафьев и Фёдоров, что в последние минуты на площадке буквально жили, через пару секунд вернули резиновый диск обратно.

— Кова держи! — Крикнул я, пасуя на правый борт, и ускоряясь в ожидании ответного паса.

И Вовка Ковин не подкачал, хорошо укрыл шайбу корпусом, ушёл от силового приёма и выложил её мне как на блюдечке. А я словно нож сквозь масло, пересек чужую синюю линию. Однако игрок обороны хозяев меня затолкал к правому борту и связал силовым единоборством. Единственное что оставалось — это коньком пнуть по шайбе в направлении катящегося следом Ковина. Володя и тут отыграл выше всяких похвал, сначала заложил крутой разворот и отпасовал на другой край атаки Скворцову. Сашка по привычке уже заехал за чужие ворота и стал высматривать того, кто откликнется на передачу.

— Дай дальше по борту! — Выкрикнул я, еле оторвавшись от игрока обороны, получив при этом тычок в спину.

И Скворец, так как всё равно пасовать было некому, пульнул на меня в правое закругление. Небольшой финт, чтобы настырный череповчанин воткнулся вместо моего тела в борт и вот он я, выкатился под острым углом на ворота. Замах, пас на дальнюю штангу, куда приехал незакрытый никем Ковин, но шайба подпрыгнула зацепив клюшку защитника «Металлурга». И когда я уже решил рвануть обратно в защиту, Кова с лёту загнал непослушную шайбу под перекладину.

— Го-о-ол! — Заорали, как дикари на пустынном пляже, наши «торпедовцы».

— Красавцы! — Крикнул я, хлопая крагой по каскам Ковина и Скворцова. — Будет толк, если не забухаете по-чёрному, — добавил я уже тише, когда катились на замену.

А на лавке, вместо: «Молодцы и так держать!» Тренер Прилепский опять забыл про наше существование. Хорошо, что в самом конце, когда «металлурги» просто «сели» на наши ворота, где Коноваленко крутился как белка в колесе, Мишину удалось убежать в контратаку и сделать счёт 4: 6 в нашу пользу. Иначе под самую финальную сирену череповчане могли бы и сравнять. Уж больно хорошо за них рвали глотки работники металлургического комбината.

«Не ожидал, что в команде столько проблем, — подумал я, когда мы выехали на площадку, чтобы поздравить с победой вратаря и друг друга. — «Папа» недолюбливает Виктора Сергеевича Коноваленко, не доверят нам молодым, да и не вижу я никой гибкой тренерской тактики, кроме опостылевших — давай-давай».

После очень позднего ужина, когда я в комнате ломал голову, как бы свалить из гостиницы, заглянул второй вратарь команды Саша Котомкин:

— Давай к нам, скидываемся по пятёрке с носа. Отмети победу.

— А вы как собираетесь за «ингредиентами посылать гонца», когда на ресепшене Прилепский газету на одной странице уже битый час читает? — Заинтересовался я.

— Как? — Удивился Котомкин. — В ресторане всё возьмём. А так «папа» до одиннадцати часов с газетой просидит, чтобы народ в самоволку не разбежался. Ну ты чё с нами?

— Нет, после отравления не пью, извини Александр, — пробормотал я, ведь голос в голове вновь затянул про Марусю, которая ноги мыла.

Поэтому план созрел за пару минут. Я надел на себя спортивные трусы, кеды и футболку, а плащ, рубашку и брюки, я аккуратно свернул, обернул газетой и один раз обмотал изолентой. Наконец из ресторана вернулись юниоры Ковин и Скворцов, без которых побег из «Ленинграда» выглядел проблематичным.

— О! Мужики, — я хлопнул в ладоши, — сейчас разыграем с вами такую хоккейную комбинацию. Я обманным финтом внизу в фойе проскакиваю мимо «папы», выхожу на улицу. А вы из левого бокового окна пасуете вот этим свертком мне в руки. Вопросы имеются?

— Имеются, — хитро улыбнулся Саша Скворцов. — Для чего и против кого играем?

— Для чего? — Я сам задумался на секунду. — Для научной работы. Называется «Сравнительный анализ гербария обыкновенного Череповецкого и Горьковского». Время не ждёт, — я посмотрел на наручные часы марки «ЗиМ», производства Самарского завода, которые приобрёл на днях. И кивнул головой, якобы пошли, но Вова Ковин вдруг заупрямился.

— Зачем нужна такая сложная комбинация? — Прокашлялся он. — Когда тут в ресторане этот «гербарий» сам в руки просится.

— Такие нехорошие продажные «гербарии» лично я собирать брезгую, — я поморщился. — Кстати, пока не забыл. Завтра перед дневной тренировкой разучим ещё пару комбинаций. Раз сыгрываться некогда, будем играть по схемам. И это… если мужики из команды предложат скинуться по пятёре и бахнуть, соврите что-нибудь и отмажтесь. Если конечно вы хотите в этом сезоне в основной состав пробиться.

— Мы уже отмазались, — хмыкнул Сашка Скворцов. — Нам хоккей важнее.

— Вот и ладушки, — сказал я и двинул на «подвиги».

В низу в фойе гостиницы Прилепский очень удивился, когда я в спортивных трусах «пошёл на пробежку», но ничего не сказал. Затем я переоделся в свой единственный выходной прикид и направился знакомиться с местным женским населением, на танцы. До череповецкого «Парка культуры и отдыха» дошёл за минут пятнадцать, сначала от «Алмаза» прошагал по Московскому проспекту, затем повернул на улицу Горького. И вот я уже около ограды парка. До деревянной танцплощадки добрался, уже ориентируясь на звуки музыки. Пятьдесят копеек отдал на входе и стал высматривать, из стоящих по краям девушек и женщин, ту, которая пришла сюда с теми же намерениями, что и я. То есть ради биологии, науке о живых существах.