Упс.

— Долго ты, однако, — говорит Роарк, заметив меня.

Он хватает мой мобильник с тумбочки и кидает его в мою сторону, а затем удаляется обратно в ванную комнату и, судя по тому, что я слышу, чистит зубы.

Я просто замираю на месте, не понимая, что делать дальше.

Получится ли у меня добраться до дома? Бродить по улицам в столь поздний час я точно не собираюсь, но и остаться у Роарка — безумие. Хотя все произошедшее со мной сегодня можно описать именно этим словом. Единственный аргумент, который подталкивает меня все же принять приглашение ирландца, это то, что он агент моего отца, и вряд ли посмеет тронуть меня и злить своего клиента.

— Ты так и будешь там стоять? — интересуется Роарк, взявшись за края полотенца на его бедрах.

— Что? — Его слова вырывают меня из потока моих мыслей. Я ерзаю ногой, сгорая от стыда под его пристальным взглядом и абсолютно не зная, что сказать. — Эм... ну... Мы даже не попрощались по-нормальному.

Больше ничего путного мне в голову не пришло...

— Если тебе нужен кто-то, кто укроет тебя одеялком и поцелует перед сном, то ты не по адресу.

Отвернувшись, он срывает с себя полотенце и ныряет под одеяло.

Я лицезрею его зад уже второй раз за день, но эффект все тот же — необъяснимый жар внутри меня, распространяющийся по венам.

Я прикусываю губу, и, вероятно, Роарк замечает это, так как одаривает меня вопросительным взглядом.

— Что?

— Ты не мог бы... эм... проводить меня до Бруклина?

— Нет, даже если ты предложишь отсосать мне за это. Я голый, лежу в постели и вот-вот засну. Ты можешь либо уйти, либо отправиться в комнату для гостей. В любом случае, определяйся быстрее, чтобы я включил сигнализацию.

Примерно такого ответа я от него и ожидала. Понимаю, что у меня просто нет выбора. Отправиться в путь в одиночку ночью в разгар метели опасно, а это значит только одно: мне придется ночевать у Роарка МакКула.

— Только без шуток, слышишь? Я запру дверь и буду спать крайне чутко, так что любое движение в моей комнате будет замечено. Так что, если ты попытаешься что-то сделать, пожалеешь об этом.

— Боже, — ворчит Роарк, проводя рукой по лицу. — Поверь мне, девочка. Тебе даже не стоит думать о том, что я трону тебя. А теперь марш отсюда. Я хочу поспать.

Да, поняла я, что так нервничать-то.

— Знаешь, ты мог бы быть и немного повежливее. Как не крути, а мы провели вместе целый день.

— Не по моей воле. — Он взбивает подушку.

Можно подумать, я горела желанием, мистер Засранец.

Я перебираю пальцами по дверному косяку.

— А ты всегда спишь голышом?

Приподнявшись на кровати, он указывает пальцем на дверь.

— Марш. Сейчас же.

— Хорошо. Уже иду. Бай-бай.

Бай-бай? Саттон, постарайся больше не вести себя, как идиотка.

Оглянувшись через плечо, я вижу только, как Роарк слегка мотает головой. Ну и пусть. Почему бы безобидному «бай-бай» не завершить череду неловких ситуаций, произошедших сегодня?

Очень даже мило.

Привет, Себастьян.

Вот скажи, кто, черт возьми, кидает что-то типа «бай-бай»?

Кому в возрасте двадцати четырех лет взбредет в голову говорить «бай-бай» взрослому мужчине?

Саттон Грейс, кому же еще.

Святые угодники. Что за сумасшедший день. Мне не суждено было отвязаться от нее, чтобы спокойно жить своей жизнью, но, знаешь, что на самом деле я чувствую по этому поводу? Мне это, мать вашу, понравилось.

Да, мне реально было в кайф, что она рядом. Я получал удовольствие, повергая ее в шок, умилялся ее невинности и тому, как она бухтела каждый раз, когда я делал что-то, что ей не нравилось. Я кайфовал от каждой гребаной секунды, и если это не сигнал бедствия, то я, наверное, чего-то не вдупляю.

Поэтому, я делал все, чтобы она самоликвидировалась. Мне искренне казалось, что поход в ночной клуб станет последней каплей, но не тут-то было. Вместо того чтобы бежать, она развалилась на диване, наслаждаясь закусками и мило постукивая ножкой в такт музыке, словно гребаная принцесса.

Принцесса, черт возьми.

И чего мы добились в итоге? Я остался в дураках. Теперь она очутилась у меня дома и сладко спит в комнате для гостей. И, несмотря на то, что между нами сейчас вполне приличное расстояние, я всем нутром ощущаю ее присутствие. Я знаю, что она рядом, и именно поэтому вместо того, чтобы спать, я пишу тебе посреди ночи, словно чертов подросток. Дерьмо...

Кстати, все это время я представлял, что пишу говорящему крабу, что, вроде как, прикольно, по крайней мере, для меня. Если что, прости, Себастьян.

Роарк.

Буду спать чутко... БРЕХНЯ.

Полностью одетый в соответствии с повесткой грядущего дня и попивающий горячий кофе, я смотрю на Саттон, которая с полуоткрытым ртом пускает слюни на мою подушку из гусиного пуха. Ее задница высоко задрана в воздух, а руки причудливо расположены по бокам. Впервые наблюдаю нечто подобное.

Без прикрас, она напоминает мне страуса, уткнувшего голову в песок. И я не знаю, что мне делать с этой «птицей».

На данный момент мне приходит в голову лишь одно...

Чтобы защитить свою репутацию, я мог бы сделать несколько снимков на свой мобильник, чтобы если что использовать их в экстренном случае. Глупо было бы упускать такую возможность.

Убрав телефон в карман, я подхожу ближе к кровати, размышляя о том, как мне разбудить гостью. Можно было бы издать громкий звук, напугав ее до смерти, или, еще лучше, врубить на всю сигнализацию, что, наверняка, заставило бы ее обмочиться прямо на мои простыни из египетского хлопка. Еще я мог бы ткнуть в нее шваброй — если бы знал, где она находится. Ну и такие варианты, как: шлепнуть ее по заднице, просто нежно потрепать по плечу, терпеливо выжидая, пока она откроет глаза, погладить по спине... А может... распахнуть шторы, позволив солнцу залить комнату...

Нет уж, это слишком мило.

Поэтому я просто беру подушку с кресла и швыряю ее в Саттон. Она вскакивает и судорожно смотрит по сторонам, пытаясь сориентироваться и убирая с лица волосы. Затем встречается со мной взглядом и вскрикивает, забиваясь вглубь простыней.

Я делаю небрежный глоток кофе.

— Доброе утро.

Ее руки шарят по телу, явно проверяя наличие чегото из одежды на себе, после чего выдыхает с облегчением.

— Секса у нас не было.

— Это твоя чертова благодарность, я так понимаю? — Я складываю руки на груди. — Расслабься, ничего не было. Я не могу себе позволить обрюхатить кого-то сейчас.

— Не будь таким придурком, — отвечает она, ехидно щурясь.

— Такова уж моя природа, детка. Этого у меня не отнять. — Я подмигиваю ей. — А теперь поднимай свою задницу с моей кровати. Мне пора на работу и, готов поспорить, тебе тоже.

Ее глаза лезут на лоб.

— Черт, который час?

Я бросаю взгляд на часы и делаю еще один глоток кофе.

— Пятнадцать минут десятого.

— Что? — Она молниеносно выскакивает из-под простыней и начинает носиться по комнате, собирая вещи. — Почему ты не разбудил меня?

— По-твоему я похож на долбаный будильник? Я ни на что подобное не подписывался.

— Не могу поверить, что я вырубилась, — добавляет она, настолько неловко запрыгивая в туфли, что я едва сдерживаюсь, чтобы не заржать, за что, не сомневаюсь, мне могло бы прилететь по яйцам. — В чем секрет этой кровати?

— О чем ты?

— Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. На ней засыпаешь, словно после дозы снотворного или чего-то в этом роде.

— Все дело в ее стоимости, Саттон. Могу позволить себе хороший сон.

Она одаривает меня недоверчивым взглядом.

— Чушь, богатые тоже страдают бессонницей.

— Значит, они просто не разбираются в подобных вещах.