– Ты чего тут делаешь? – Спросил он сиплым, пропитым голосом.

– Здорово, Валер. – Я остановился и развел руками, показывая, что в них ничего нет. – А куда все разбежались? Где народ?

– Не знаю ничего, пойду я, ладно? И ты иди, нечего тут ходить. – Он опасливо оглядывался по сторонам и беспокойно переминался с ноги на ногу.

– Валер, слушай, я просто поговорить хотел. – Я старался не обращать внимания на дичайший перегар, от которого глаза резало. – Ты знаешь, где Верку найти, подругу Колину?

Валера весь сразу съёжился при упоминании этого имени, на лице отразилась глубокая горечь, глаза заблестели:

– Какую Верку? Не знаю я никакой Верки. И не видел ничего. Я никому не скажу ничего. – Он умоляюще посмотрел на меня. – Кто мне поверит-то? Ты не трогай меня, ладно? Я пойду, ладно? – Он потихоньку начал пятиться в темноту коридора.

Я удивленно поднял брови:

– Я тебя трогать не собираюсь. Я поговорить хочу просто. Вот, возьми, – я пошарил в карманах, вытащил пару тысячных купюр. – На опохмел. Ты мне только скажи, где ее найти, и я исчезну. Пожалуйста.

Он еще раз оглянулся по сторонам, затем осторожно подошел, взял деньги, спрятал во внутренний карман и поманил за собой:

– Ты только тихо, никому, понял, да? – я согласно кивнул и послушно двинулся за ним.

Мы направились по одному из проходов, ведущих в дальний конец стройки. Валера шаркал впереди, изредка проверяя, иду ли я за ним, и бурча себе что-то под нос. Пару раз я чувствовал на себе пристальные взгляды, но никого рядом не видел. Значит, прячутся все же. Наконец мой проводник остановился у одного из блоков. Сам он внутрь старался не смотреть. Подойдя к нему, я заглянул внутрь.

– «Твою же мать! Да сколько же можно?»

В этот раз я не отпрыгнул, но желудок вновь сделал двойное сальто. На стенах виднелись темно-бурые подтеки, матрас, разорванный на несколько частей, также весь был в крови, прямо пропитан ею, как, видимо, и вся земля вокруг. Острый, металлический запах крови смешивался с запахом гнилой плоти, создавая настолько тошнотворную смесь, что все ароматы до этого казались изысканным парфюмом. Полнейший разгром.

Какие-то тряпки, куртки, клетчатые китайские сумки – все валялось по периметру вокруг, и везде виднелась засохшая субстанция. Закрыв ладонью нос и рот, с трудом удерживая позывы, я повернулся к Валере. Тот стоял, глядя в пол, его мелко трясло, он продолжал что-то неразборчиво шептать, мне удалось лишь уловить «… я не видел… Боже… красноглазый…»

Я отошел на пару шагов, передернув плечами, и наконец, совладав с голосом, спросил:

– Что тут произошло?

– Здесь Верка жила, – едва слышно прошептал Валера. – Здесь и померла. Вчера.

– Как? Кто это сделал?

– Хорошая женщина, мухи не обидит, а сколько анекдотов знает, всегда с ней хорошо сидели, – он шептал, будто забыв о моем присутствии. – Помню, полную сумку мяса принесла, откуда и взяла-то, не знаю, со всеми поделилась, ничего не прятала, хорошая женщина, Верка…

– Валера, что здесь случилось? – я чуть повысил голос, прерывая его поток воспоминаний.

Тот очнулся и посмотрел на меня со скорбью и страхом в мутных глазах:

– А? Нет больше Веры. Болата нет. Коли нет. Многих нет. Не поговоришь. Хорошая женщина. Пойду я, ладно?

Я достал сигареты, подкурил, протянул одну Валере. Тот, посомневавшись мгновенье, взял.

– Валера, расскажи, пожалуйста, что здесь случилось. Мне очень важно знать. – Я посмотрел ему в глаза. – Ты ведь что-то видел? Я никому ничего не расскажу, обещаю.

– Не знаю я, что видел. Пьяный был. – Валера вновь начал испуганно озираться. – Да и зачем тебе знать-то? Зачем пришел? Я ничего никому не сказал, видишь? Не трогай меня, ладно?

Я тяжело вздохнул, но спокойно проговорил:

– Я не знаю, кого или чего ты боишься, но я тебя обижать не собираюсь. Просто расскажи мне, да разойдемся, хорошо?

Валера торопливо затягивался, будто опасаясь, что я в любой момент могу отобрать сигарету, затем затушил, оставив половину, положил в карман, и, подойдя чуть ближе, тихо заговорил:

– Ты, главное, не рассказывай никому. Я мож, видел, мож, не видел. Не поверишь ты мне. Вчера видел. Болела она сильно, укусила ее тварь какая-то, шея никак не заживала. Посмотреть не давала. Говорила, само заживет. Плохая она к вечеру была. Совсем плохая. А ночью сегодня спал, слышу – орет кто-то. Наши разбежались, кто куда, а я пошел посмотреть, вдруг случилось что. Вера нам всегда помогала. Хорошая женщина. И вот подхожу я, вижу, сидит на ней тварь какая-то, а вроде и человек. Глазища красные, злобные, у меня все изнутри аж зашлось. Сидит и рвет Веру, кровь так и хлещет, так и хлещет! Она, бедненькая, визжит, руками машет, а он, паскуда, держит ее и рвет, будто зубами рвет, понимаешь? Я стою, страшно мне, двинуться не могу, а он, как куклу, ее дербанить начал! Не можно так человеку с такой силищей быть! Жутко это, ненормально. Вижу, что голову тот поднимать на меня начал, да и побежал оттуда, куда глаза глядят. Не разбирал дороги, бежал, пока силы были. Утром только вернулся сегодня. Убрали с мужиками, что осталось. Страшно смотреть, что с ней было. Даже собаки дикие так не рвут, а я видел собак, видел, понимаешь? – Он замолчал, в глазах застыл первобытный страх, его трясло, как лист на ветру, на лбу из-под шапки выступил пот, несмотря на прохладное утро. Я молча курил, глядя на него. Адекватных комментариев в голову не шло. Да, можно счесть это синим бредом, если бы не одно «но» – я уже видел подобное. Только вот я видел результат, а Валера также стал свидетелем процесса.

– Значит, ты знаешь, что случилось с Колей? – спросил я.

Валера нервно сглотнул и чуть кивнул. В его глазах зажегся легкий огонек надежды на то, что я действительно могу поверить в эту историю.

– На ночевку не пришел. Говорил, что Вере принесет чего-нибудь, чтоб помочь. Под утро я пошел в тот двор. Там и увидел. – Он замолчал и шмыгнул носом. – Убежал я тогда. А следом вот Верка. И куда мне теперь? Многие расходятся.

– Почему? – Я кивнул в сторону прохода, приглашая пройтись и оказаться подальше от всего этого смрада. Он вздохнул и послушно пошагал за мной.

– Они не первые, кого… ну, это… – услышал я за спиной, – десяток, почитай, уже пропали. Болат, Харитоныч, Гульмирка… Мы всегда сюда ночевать приходим. Привычно, да и не трогает никто. Опять же, если совсем ничего не нашел за день, обязательно поделятся. А они перестали возвращаться. Петро старый еще с месяц назад говаривал, что милиция находит страшное что-то в подворотнях. У него, мол, есть знакомые там, они рассказали. – Он поравнялся со мной. – Не поверили мы ему тогда. Думали, может, получше место себе нашли, и не сказали никому, чтоб орда не набежала.

– Так, может, у него и спросить? – я повернулся к нему.

– Не можно, – скривился Валера. – Пропал он. Тоже пропал. Что за паскуда-то? – Он снова вздрогнул. – Я много каких вещей в жизни то повидал, потаскала, родимая… Но эту пропастину… Не человек это, понимаешь? Хоть и человек.

Я лишь поджал губы. – «Слушай, все еще не так плохо…» – «Ты тупой? Или не видел ничего? Там кровища хлестала чуть ли не на два метра! И это не плохо?» – «Не забывай главное правило: перед тем, как делать выводы, обязательно выслушай обе стороны. Ты сейчас услышал лишь одну версию». – «У кого прикажешь спросить вторую?» – «А у тебя огромный выбор? Альберт тебя немного пугает, как и меня, впрочем. Остается Амир, вы, вроде, нашли подобие общего языка». – «Амир меня тоже пугает. Меня они все пугают. Меня вся эта ситуация пугает. Я не хочу в это углубляться. Чем дальше в лес…» – «… тем ближе вылез. Что-нибудь придумаем. Зачем ты вообще сюда приперся?» – «На остановке Коля сказал, что Верку что-то поранило, как и его. И оба ничего не помнят. Надеялся, что хоть она что-то расскажет». – «Ну, технически, рассказала. Невербально. Только вот что нам это дает?» – «Только то, что эти ребята далеко не плюшевые зайчики, и кое-что из россказней в сети действительно правда. А еще, что ничем хорошим для меня эта история точно не закончится. Господи, ну почему я?» – «Хотел бы оказаться на месте Коли? Алисы? Не пессимизди, все могло быть хуже. С тобой жизнь пока еще довольно мило обходится».