С пяти до восьми Адайн жила в приюте, потом сбежала, не выдержав постоянных драк с другими детьми, битья нянек, голода. В Канаве жизнь оказалась не более сладкой, но иногда ей всё же встречались добрые люди.

Однажды её заметил на улице и пожалел один учёный. Он отвел девчонку домой, чтобы накормить, но Адайн так легко нашла общий язык с его детьми, что задержалась на несколько месяцев. Это было очень, очень хорошее время.

Учёный оказался из Детей Аша, и они постоянно собирались в его доме. Адайн с замиранием сердца слушала разговоры о демонах, о свободе, и сама загоралась смелыми мечтами — мечтами о таком мире, где нет приютов и Канавы.

В конце концов жена учёного устала терпеть постороннюю девчонку, и Адайн пришлось уйти. Но те Дети Аша, которых она узнала за эти месяцы, подкармливали её, если она осмеливалась подойти к ним, и давали пару киринов.

Слушая Адайн, Ката всегда говорила, что это не настоящая помощь — им нравилось чувствовать себя защитниками слабых, так они росли в своих глазах. Адайн долго отказывалась соглашаться, не согласилась, даже когда никто из Детей Аша не захотел помочь Каю. Но ведь годы шли, а разговоры о бесправии, нищете, угнетении так и оставались просто разговорами. Той девчонке никто не был обязан помогать, это верно, но ведь за словами и обещаниями должно идти дело — а его-то и не было.

И сейчас от них тоже не дождаться помощи. Ни Дети Аша, ни Совет не давали ничего из того, что обещали.

Адайн хотела было ответить, как из соседней комнаты через двустворчатую дверь прошла Эста.

— Я рада, что все собрались, присаживайтесь же, нам есть о чём поговорить.

Она опустилась в кресло с высокой спинкой и положила ногу на ногу. Даже в Замке Эста держалась с видом королевы, но сейчас, надев длинное чёрное платье, забрав волосы, она ещё больше стала походить на неё.

Адайн посмотрела на Кайсу. Демон была похожа на Эсту. Девушке всегда нравилось сравнивать Кайсу с матерью, но больше такого сравнения она не хотела.

Женщина одинаковыми взглядами наградила гостей, Нелана — чуть более тёплым. Адайн не сдержалась и злобно скривила лицо. Иногда лучше вовсе без родителей, чем с такими. Бродяжка с Восьмой была счастливее той, которая оказалась дочерью двух великих родов.

Когда все расселись, Эста громко произнесла:

— Вы знаете, что я не люблю медлить, поэтому я сразу вам скажу: революция началась. То, что мы готовили так долго, начало воплощаться в жизнь.

Адайн и Рейн переглянулись. Они готовили, да… Хотелось заявить: «Это все Кай, Кай, а не ты!» Девушка крепко сцепила руки в замок, стараясь сдержаться от крика.

— Все заводы северо-востока и востока встали. Рабочие отказываются выходить на смены и требуют улучшения условий труда, а также отмены церковного налога. Этого мало. Наша задача сейчас — привлечь на сторону рабочих другие сословия. Мы должны показать, что требования касаются всех, и каждый нуждается в этой борьбе.

Адайн посмотрела на Нелана. Слова Эсты так напоминали всё, что тот говорил, когда они собрались в гостиной. Кто же задумал это первым: Нелан или Эста?

Э-Стерм одной рукой крепко сжимал подлокотник — казалось, что он недоволен словами своего лидера и хочет возразить. Хотя это ещё ни о чем не говорило. Нелану не слишком-то хотелось доверять теперь. Он оказался главой радикалов, но скрывал это — скрывал ото всех, несмотря на важность. Да ещё и муж Эсты, пусть и только по документам. Ну хоть в отцы не лез…

Степенный мужчина в очках торопливо воскликнул:

— Революция — это болезнь. Народ деградирует и делает шаг назад при ней. Мы ввергаем себя в хаос, поддерживая революционные идеи!

— Это Фал К-Даур, — Эста представила мужчину Адайн и Рейну. — Глава консерваторов. А что вы скажете, Мина Б-Неман, глава либералов? — она посмотрела на худенькую женщину, державшуюся в стороне.

С неожиданной решительностью та ответила:

— Революция — это действительно хаос, но кирийцы слишком долго жили с ярмом на шее, чтобы мы упускали шанс! Мы должны укрепить свои позиции в Народном Собрании и выступить решительно против действий Совета. Необходимо сообща выработать новый законопроект, который…

Эста нетерпеливо взмахнула рукой.

— В первую очередь мы должны заняться агитацией. Кир Заман, сколько у нас агитаторов?

Мужчина с хитрым лисьим лицом быстро ответил:

— Достаточно, кира Эста. Но разве мы не будем голосовать «за» и «против»? В наших силах как раздуть огонь революции, так и потушить его. От нас сейчас зависит будущее Кирии, ведь козырные карты у нас на руках, — Заман выразительно посмотрел на Рейна.

Тот, откинувшись в кресле, холодно спросил:

— Давайте называть вещи своими именами. Вы хотите, чтобы король вернулся на сцену и сказал то, что вы решите, так?

Чем холоднее и тише звучал голос Рейна, тем больше огня у него горело внутри — это Адайн подметила, когда он первый раз пришёл в «Три желудя». И сейчас, судя по всему, Рейн был готов сжечь не только Совет, но и всех Детей Аша.

— Кир Рейн, скажите, — послышался осторожный голос Фала К-Даура. — Это правда, что Совет знает, как уничтожить демонов?

— О да, правда. Как же так, вы не знали, что это — главный подарок для каждого короля?

Ещё и язвить начал, значит, у Рейна сейчас не просто всё горит внутри — полыхает, стреляет и взрывается. Адайн осторожно пошевелила пальцами. Они уже обросли кожей, не болели, но магия всё равно давалась с трудом. А лучше быть наготове — помощь могла понадобиться любой из сторон.

— Мне доносили, но я отказывался верить… — упавшим голосом ответил Фал и всплеснул руками.

— Скажите, кир Рейн, что вы почувствовали, когда не увидели своего демона? Как это отразилось на вас?

Кассия, та, знакомая с Адайн, передвинулась на край кресла и с жадным интересом уставилась на Рейна. Эста нахмурилась, но пока не решалась одёрнуть женщину. Адайн тоже сдвинулась — если надо будет, она и одёрнет, и накажет за излишнее любопытство.

Рейн потёр клеймо и улыбнулся:

— Что же вам ответить? Боль. Пустоту. Ненависть. Желание мстить. Этого достаточно или рассказать подробнее?

— Мне были бы интересны медицинские аспекты, — подал голос один из мужчин, которого не представили.

— Довольно! — воскликнула Эста. — Мы собрались для…

На неё как будто не обратили внимания. Кассия уставилась на короля.

— Кир Рейн, как вам удалось сбежать? Как вы вернётесь, когда будет необходимо?

— А будет необходимо? — переспросил Рейн.

— Да, мы… — с меньшей уверенностью начала Кассия.

Её тут же перебил Заман:

— Если бы народ узнал об убийстве демонов! Я редактор «Северного рабочего», мы можем напечатать…

Всё это напомнило цирк. Дети Аша были зрителями, которые думали, что к ним привели двух клоунов, и ждали от них веселья. Ну, будет им.

— Да, напечатайте, давайте! — воскликнула Адайн, подначивая Замана.

Рейн уставился на неё, и девушка попыталась взглядом показать ему, что задумала.

— А ещё нужны листовки! С речью короля! — воодушевленно продолжила она.

Заман приосанился:

— В Сине работает наша подпольная типография, если я…

— Довольно! — перебила Эста. — Мы обсудим агитацию позже!

— Не нужны ни листовки, ни статьи! — воскликнула Мина Б-Неман. — Нам требуется взяться за Народное Собрание! Революция должна идти сверху.

Адайн с жалостью посмотрела на Эсту. От образа холодной королевы не осталось и следа. Не было у той никаких сил. Она стала лидером Детей Аша, но они не принадлежали ей. Женщина могла говорить громко, уверенно, бросаться хлёсткими словами, но их не слышали. Всё, чем она обладала — это решимость, сотканная из обиды и ненависти.

— А у тебя не так? — тихо спросила Кайса.

Адайн вздрогнула. «Не так», — хотелось возразить, но это было неправдой.

— Не стань такой, как она, — в голосе демона послышались то ли просьба, то ли требование. Кайса отвернулась.

— Киры, давайте каждый выскажет своё мнение, — уверенно произнёс Нелан. — Ваши слова действительно важны, только вместе мы найдём правильное решение.