Я снова дёрнулась в верёвках, проклиная того гада, который уготовил мне такую страшную смерть. Но путы не поддавались.

«Быть может, оборот сможет избавить меня от верёвок?» — подумала я, и направила всю свою волю на то, чтобы обернуться красивой алой птичкой.

Но чуда не случилось. Лишь пропитанные защитным составом верёвки замерцали фосфорицирующим светом, впитывая мою магию.

Чёрт!

Больше я ничего не могла сделать. Даже драться голыми руками с кошмарным ядовитым чудищем я не могла. Мне не оставили никакого шанса.

Я зажмурилась, вспоминая строчки из книги, рассказывающей об особенностях заражённых тварей дикой пустыни.

Сначала они парализуют свою жертву небольшим количеством яда, а после медленно и мучительно высасывают магию, пока от несчастной жертвы не останется иссохшая оболочка, похожая на мумию.

Мясо и кости этих тварей не интересовали. Они питались магией, которую трансформировали в тёмную силу, заражающую собой всё вокруг.

Вечно голодные, жаждущие присосаться к свежему источнику силы, чтобы опустошить его до дна. И, что самое страшное, против них невозможно было использовать магию, чтобы защититься. Эйдиши впитывали любые заклинания, как губка, лишь становясь сильнее.

Возможно, меня спасла бы одна из экспериментальных «бомбочек» Альнаара, но я не могла дотянуться до кармана, в котором осталось моё единственное оружие.

Новый громогласный рык сотряс пещеру, а я почувствовала, как по моим ногам потекло что-то вязкое и зловонное.

Самка эйдиша нависла надо мной, и её ядовитая слюна начала парализовать мои ноги, обещая мне долгую мучительную смерть.

В отчаянии я зажмурилась и закричала. Истошно, надрывно, не надеясь быть услышанной.

В последний раз.

Сначала я почувствовала, как волна обволакивающего тепла окатила всё моё тело, а после…

Мне показалось, что я оглохла, — настолько громкий рык сотряс стены пещеры. Распахнув глаза, я тут же снова зажмурилась. Клубящаяся огненная стена шла прямиком на меня, не оставляя никакой надежды на спасение. Разве можно выжить после такого напалма?

Последней мыслью было сожаление о том, что я не увидела Альнаара перед тем, как умереть.

А в следующий миг меня опалило горячим огнём. Я ждала боли, но почувствовала лишь облегчение. Мои путы, наконец, пали.

Я рискнула снова открыть глаза, и не сдержала вскрика радости: в оседающем чёрном пепле, среди порхающих по пещере огненных ошмётков,(лучше не знать, чего именно), красовалась морда огромного дракона.

Я сердцем поняла, что это был он, мой Альнаар. Он пришёл за мной, он спас меня!

Лишь поняв, что я всё же осталась жива и, похоже, сегодня не умру, я обхватила себя руками и вдруг поняла, что я снова была совсем без одежды.

Вместе с путами сгорел и мой наряд. Удивительно, как меня бомбочкой не прихлопнуло, но я решила не думать об этом. Возможно, пламя огня просто снесло всю взрывную волну за мою спину? В любом случае это уже не имело никакого значения.

На моих глазах дракон трансформировался в куратора. Стоило его ногам ступить на оседающую копоть, как он тут же оказался возле меня. Обхватил ладонями моё лицо и заставил посмотреть ему в глаза.

— Ты… ты в порядке?

— Кажется, — просипела я и откашлялась. — Что это было?

Я хотела пояснить, что вопрос касался огня, заполнившего пещеру и освободившего меня от зачарованных верёвок, но Альнаар и без этого обо всём догадался.

— Драконий огонь. Наше самое сильное оружие.

— Но верёвки…

— Огонь дракона не остановит никакое зелье, — хмыкнул Альнаар, не отпуская меня. Он всё смотрел и смотрел, а в его глазах я видела отражение настоящей бури. Он будто не верил, что я стояла перед ним целая и невредимая.

А ведь ко мне вернулась чувствительность мышц! Кажется, огонь спалил остатки яда эйдиша с моей кожи.

И снова я запоздало вспомнила о том, что стояла перед драконом абсолютно нагая. Дурацкая у нас выходила традиция.

— Я никому не позволю украсть тебя снова, — проговорил Альнаар, прижимая меня к себе. — Ты — моя. И только моя.

Мой возмущённый возглас утонул в пламенном поцелуе, лишившим меня остатков сопротивления.

Я не хотела и не могла думать ни о чём, кроме его последних слов. Пусть они и были сказаны под влиянием эмоций, я готова была простить дракону эту маленькую ложь.

Он спас меня, и имел право получить благодарность в ответ.

Мы пили друг друга, и не могли насытиться. Растворяясь в страсти, мы будто пытались наверстать упущенное, стереть из памяти мгновения, когда я почти погибла, а он — почти опоздал.

Лишь долгими минутами позже мы всё же оторвались друг от друга, но лишь затем, чтобы выяснить, что же произошло на самом деле.

Альнаар раздобыл для меня одежду, — благо мои сумки остались невредимыми, похитителю они не понадобились, — и мы покинули это пепелище, чтобы уйти подальше и поговорить обо всём спокойно.

Всунув в мои руки кружку с горячим травяным чаем, по запаху разбавленным большим количеством успокоительного, Альнаар сел напротив меня и поворошил угли в костре.

— Когда я использовал бомбочку и повернулся к тебе, чтобы увидеть в твоих глазах восторг, — дракон горько усмехнулся, — да-да, всё сработало, как я и рассчитывал. Вот только рядом никого не оказалось. Я бросился за камни, но нашёл лишь ошмёток ткани, затоптанный в пыль ногами.

— Это, наверное, я постаралась, — клацнув зубами о металлический край кружки, сказала я. — Когда на меня напали, я пыталась вырваться и, возможно, всё же дотянулась до похитителя.

— Я забрал ткань, — кивнул Альнаар. — Это улика, по которой мы найдём безумца, похитившего тебя.

— Как ты меня нашёл? — я подняла взгляд от пара, танцующего над кружкой, и посмотрела на дракона.

Альнаар не выдержал моего взгляда и со злостью швырнул палку в костёр.

— Я услышал тебя. Точнее, даже не я, а мой зверь.

— Дракон? — зачем-то уточнила я, и куратор кивнул.

— Неконтролируемое обращение, — нехотя выдавил он из себя, будто признавался в чём-то постыдном. Хотя, возможно, для местных это и было позорным, не контролировать обороты. Но я к этому относилась куда проще.

— Он всегда так самостоятелен, твой дракон? — хмыкнула я, снова делая глоток чая.

— Только тогда, когда угрожает опасность тому, кто ему дорог, — не сводя с меня прямого взгляда, ответил Альнаар.

— Оу… м-м-м, — неопределённо промычала я и уткнулась в чашку, пряча неизвестно откуда появившееся смущение.

— Фенира, — голос дракона стал чарующе низким, — То пламя. Это не просто попытка защитить и обезвредить. Это первородное пламя огненнокрылых. Огонь, который уничтожает всё живое. Всё…

— Но я осталась жива, — хмыкнула я, пожав плечами. — Даже волосы целые.

Я нервно засмеялась. Лишиться волос было бы неприятно, но я бы безропотно заплатила эту цену за спасение моей жизни.

— Дракон не может навредить своей избранной, — тихо закончил Альнаар, повергая меня в шок.

Я всё же подавилась чаем. Признание Альнаара буквально вышибло мне остатки самообладания.

— Из-збранной? — запнулась я, когда повторила вслед за драконом последнюю фразу.

— Да, — кивок куратора мне показался каким-то мрачным. Ах да, ведь избранной дракон признал не Айсиору или ещё кого-то из списка, а свалившуюся из ниоткуда Фениру.

— Думаю, мы можем сохранить это в тайне, — откашлявшись, сказала я. Хотя всё моё естество протестовало против подобных уступок.

Альнаар смерил меня странным взглядом, а после, вздохнув, поднялся и расправил штаны.

— Тебе нужно обмыться. Я провожу.

— А если там меня будет поджидать этот… этот… — я замолчала, тщетно подыскивая подходящее слово, чтобы охараткеризовать похитителя.

— Я всё проверил, пока ты переодевалась, — ответил дракон. — Вокруг нет ни одной живой души. Скорее всего этот идиот услышал моего дракона и позорно сбежал.

«Или затаился перед новым ударом», — мысленно добавила я, но вслух ничего не сказала. Как бы то ни было, а смыть с себя копоть, гарь и чужую кровь хотелось очень сильно.