— Да! — Поддержала толпа. — Музыку. Хотим танцев…

— Дорил друг мой. — Радгар почти повис на молодом послушнике Дориле, перекрикивая звуки музыки идущие с противоположного угла таверны. — Как тебе подарок моего отца.

— Спасибо, мне очень понравился. — Баронет, взглянул на новую шпагу с красивым, вензельным эфесом, которая висела у него сбоку. — Это честь носить шпагу подаренную герцогом лично.

— Альвийская сталь! — Несмотря на то, что маркиз еле стоял на ногах, баронет не заметил как он молниеносным движением достал его шпагу. — Вероятность, что она сломается в бою ничтожна, выдержит удар твоей алебарды на излом.

Радгар вытянул руку со шпагой перед собой удерживая ее двумя пальцами за серебристо-зеленоватый клинок, кторый тутже приковал к себе несколко завистливых взглядов.

— Идеальный баланс. — Он убрал один палец, оставив оружие балансировать на пальце. Середина веса пришлась на дюйм от гарды, несмотря на то, что длина клинка была почти ярд. — Надеюсь ты владеешь ей также как своей алебардой, и будешь пользоваться ей с честью.

Покачнувшись он протянул оружие обратно послушнику, который коротким движением вернул его в ножны.

— Ваша Светлость. — Сделала реверанс баронетесса, которая подавала ему вино. — Вы так искусно обращаетесь с рапирой, что прямо очень захотелось увидеть вас в деле.

Радгар с изумлением осмотрел девушку, от которой исходил жар оставленного ей танца. Голубые глаза, светлые волосы, милое круглое личико, и два холмика быстро поднимающейся и опускающейся груди.

— Рапирой, сей клинок называю в Алкиде, в Борее это шпага. — Он приобнял ее за плечи разворачивая спиной к танцующей толпе и шагнув в сторону открытой террасы заведения. — Хотя если честно разницы в клинке, абсолютно никакой.

Он больше опираясь на девушку, чем обнимая ее, вышел на террасу и вдохнул полной грудью свежего воздуха.

— И кстати я могу показать свое мастерство владения шпагой…

… Темноту комнаты разрезал тонкий, блеклый луч луны, находящейся где-то в южной стороне неба и всегда стоящей в одном и том же месте, прямо над Ясным городом. Занавески которые Радгар пытался закрыть, когда зашел в номер, все же оставили предательскую щель, через которую неяркий свет, освещал голую грудь его наездницы, бушующей в неистовом танце любви. Когда он приоткрывал глаза, в желании увидеть всю красоту девичьего тела, в голове взрывалась очередная склянка с жидким огнем, скидывая его с вершины самой высокой горы и закручивая в диком падении с высоты. Лишь на секунду он замечал распущенные светлые волосы и постоянно чувствовал жаркие поцелуи на своей шее.

— Лу́на. — Прохрипел он, сделав секундную паузу и крепко прижав к себе послушное девичье тело. — Лу́на, девочка моя…

— Я не Лу́на, мой господин. — Прошептали ему в ответ губы, почти касаясь его уха. — Вы неправильно услышали мое имя, меня зовут Лана …

***

Непонятно почему ему в последнее время так не везло. Вроде и не грешил так, чтобы шибко, и богов не обижал, да даже замшлевых жрецов уже пару лет как не гнобил. За что ему такое наказание, Барри не понимал.

Он шагал уже более уверенно, выставив перед собой руки, ощупывая пространство. Прежде чем наступить на ногу, ему приходилось носком пробовать поверхность на присутствие и прочность, а руками при каждом шаге водить вправо-влево. Уже было пару раз просчетов с небольшими углублениями в полу, и жесткими приземлениями на колени.

Темнота все также угнетала, своей пугающей неизвестностью, но уже малость приелась. Барри не обращал внимания на какие-то далекие звуки, неожиданные дуновения ветра или ощущения чужого присутствия. Мозг уже отказывался верить в происходящее, где на задворках разума сидела мысль, что все окружающее это какой-то страшный сон, который вот-вот закончиться, и он проснется в своей постеле дома.

Спустя какое-то время, счет которому, Барри потерял уже давно, он начал различать в темноте предметы. Глаза настолько привыкли к отсутствию источника света, что стали улавливать малейшие изменения самой темноты.

Вот правильная колонна. Там камень, ну или что-то подобное, но лежит на полу. Это вроде как перила, идущие от колонны дальше, где пока ничего не понятно.

Кузнец даже подошел щупая рукой, гладко отполированный камень перил. Не ошибся. Держась одной рукой за свою находку, а вторую все также держа на весу, он прошел с пару десятков шагов. Еще одна колонна. Ее он тоже ощупал. Каменная поверхность барельефного рисунка, со строгими линиями, то утопала, то наоборот выступала по всей поверхности, абсолютно правильной колонны.

“Это не могла сделать природа.” — В голове парня вспыхнула ужасная догадка. — “Это сделано руками человека.”

Он проверил поверхность каменного столба, на всю возможную с его ростом высоту, ощупал основание у пола, найдя три правильных кольца, одно крупнее другого. Гуськом продвинулся в сторону, проверяя балясины у перил, тут также, рельефные линии, разбегающиеся относительно друг друга.

— А что, за перилами? — Его собственный голос показался ему чужим, ударившим по ушам набатом.

Он высунул руку между каменными опорами которые удерживали перилу. Пустота. На сколько он смог опустить руку, там была опущенная вниз стена. Барри также на коленках, уже боясь подняться, прополз строго перпендикулярно от защищающего от этого провала сооружения с десяток ярдов. Опять перила. Сердце кузнеца забилось втрое быстрее. Он на каком-то мосту, или дороге с двух сторон зажатой провалом вниз. Скорее всего мост.

Но мост рукотворный, он создан человеческими руками, самое вероятное тут была какая-то дорога, соединяющая важные объекты. Вероятнее всего это какой-то заброшенный рудник, который выработали и оставили как есть. Ведь там, откуда он пришел есть лестницы, причем как он не догадался раньше, тоже сделаны руками.

Новая догадка вдохнула надежду в разум парня. Место где обитают гоблины, самое вероятное раньше было место добычи какого-то минерала, затем люди ушли забросив это место, и его облюбовали зеленые уродцы, которые и поселились там, а туннель по которому прошел Барри, одна из веток переходов, просто сейчас не освещаемая, так как за ней никто не следит.

Но самое главное, если есть конечная точка дороги, то есть и начало. А оно там, где солнце, свежий воздух пропитанный лесом, и синева неба над головой. Осталось лишь дойти.

И тут же забыв про свой страх пропасти под ним, Барри встал и взявшись рукой за перилу, уверенным шагом пошел к своей свободе…

Барри невольно зажмурился, глядя на яркий огонь на конце подожженного факела. Глаза уже привыкшие к полной темноте, невольно заслезились, мутя и без того, почти ничего не видящий взгляд. Прикрыв один глаз кузнец, отвел свой взор от пламени, осматривая свое местоположение

Он стоял, в небольшом помещении, имеющем одну каменную, и очень низкую лавку и такой же стол. Чуть далее, стоял широкий шкаф с открытой дверкой, где Барри и нашел сей факел.

Кузнец подняв древко над головой внимательно осмотрелся. На столе лежала высохшая от времени амбарная книга, и небольшая, пустая чернильница. Рядом валялось продолговатое огниво и кремень, которые Барри также наощупь нашел в шкафу. Под лавкой стоял пожухлый, дырявый сапог, с широкой стопой, и пустая зеленая бутылка.

Привыкая к свету, парень заглянул и в шкаф. Еще три готовых факела, очень старый, короткий и порванный плащ и большие круглые стекла, соединенные между собой двумя металлическими, плетеными веревками, одной вообще короткой, в полдюйма, и второй на порядок длинее.

Ничего интересного. Барри вернулся к столу, открыв амбарную книгу. От резкого движения, первые страницы книги мелкими кусками взлетели вверх, рассыпаясь в труху и медленно оседая на стол. От книги более-менее сохранилась только обложка, страницы же были черно-пепельными, с редкими, видимыми рублеными буквами, вдавленными в структуру бумаги, нажатием пера. Читать это было невозможно. Очень аккуратно парень закрыл книгу.