— Нет.

— Долги?

— Да.

— Ну и какая это жизнь? — Варан подался вперед. — Для всех ты мертв, жизнь только сейчас начинается…

Дебр смотрел на мост из шести стянутых между собой милларионов, и тихонько молился, чтобы они выдержали. Пека шел по нему гусиным шагом, взвалив на плечо ствол эдры и держа его обеими руками. Мост предательски похрустывал и двигался вверх-вниз в такт шагам парня.

— Только бы не сломался. — Вновь и вновь шептал Дебр, прижав к груди топор и закусив нижнюю губу.

До места стоянки они добрались еще вчера, срубили самые высокие, найденные в лесу мелларионы, аккуратно уложили их в самом узком месте русла реки, стянули, и пару раз пробежались по ним проверяя на прочность. Вроде мост получился на загляденье. На ночь глядя работать не стали, а спокойно разбили лагерь, приготовились к следующему, тяжелому дню, разведали местность и завалились спать.

Сегодня мост таким прочным уже не казался. Все стояли и боясь даже вздохнуть, смотрели как Пека аккуратно шагает, по прогибающимися стволам милларионов.

— Надо было снизу наискосок еще один ствол бросить. — Выдохнул Сэм. — Попрочнее было бы.

— Надо было бы советы вовремя давать, а опосля каждый дурак умным кажется. — Огрызнулся Дебр, еще крепче сжав ручку топора.

Но тем не менее, Пека дошел до противоположного берега и сбросил с плеча тяжелый ствол.

— Дядька! — Послышался его зычный окрик. — Все нормально, выдержал мост.

— Да вижу, что выдержал. — Выдохнул лесоруб, и повернувшись к Сэму хлопнул его по плечу. — Пошли работать, видишь, выдержал…

.. До полудня они свалили шесть эдр. Сэмвель поставил топор оперев его на только, что срубленное дерево, и посмотрел на свои ладони.

— Вот вроде столько лет работаю топором, столько мозолей сошло, и ладони вообще не должны чувствовать боли, так нет, горят адским огнем.

— Это потому что мы привыкли рубить в основном буки. — К нему подошел Дебр, бросив свой топор рядом. — Эдра сильнее пружинит при ударах, потому топор приходится крепче сжимать, чтоб не отскакивал, вот и непривычно.

Он глянул на другой берег, где Луна уже приготовила обед, а Пека загрузил первые четыре ствола в повозку.

— Пойдем, поедим что ли. — Он приобнял друга за плечи, довольный результатом работы…

— Пап, я пока по лесу пробегусь, травы посмотрю. — Луна умоляюще смотрела на уплетающего свой обед отца. — По самому краешку леса.

Дебр недовольно глянул на дочь.

— Чем тебе с этой стороны на травы смотреть не нравится?

— Тут лес обычный, нашенский, как возле дома, я уже обошла тут все, полный мешок собрала. — Она кивнула на туго набитый мешок недалеко от костра. — Но ничего необычно, рядовые травки. Мне бы там глянуть, что под эдрой растет.

— Вот тебе не сидится на попе ровно. Все она тебя куда-то тянет.

— Пап для дела надо. Вдруг там бальзамин растет, по пятнадцать серебряных за пучок. Не только на эдре сможем заработать.

— Это че это трава столько стоит? — Поперхнулся Сэм. — Пятнадцать серебряных за пучок. Каравай хлеба тридцать медяков стоит, кувшин бражки два серебряных, жилетка моя новая, двенадцать серебрушек обошлась, а тут пучок травки — пятнадцать.

— Так редкая трава — бальзамин. Плюс ее срезать надо правильно, когда цветок созреет, над корешочкем появляется маленькая припухлость из который потом два новых отростка пойдут, вот если ровно по туда резать, то и трава не пожухнет, силы растеряв за пару часов, и корень новый цветок потом даст. — Луна даже прикрыла глаза рассказывая про свое любимое дело. — А дорогой бальзамин потому, что добавляется в отвар в котором потом кожу вываривают, и она после этого прочная очень. С одного отвара можно десять твоих жилеток вымочить.

— Да, что-то она не очень прочная. — Сэм схватился за край жилетки, показав свежую дырку на боку.

— А кто тебе сказал, что твою вываривали?. — Засмеялся Дебр. — Ты ведь покупаешь, что подешевле, вот и получай.

— Да ну вас. — Беззлобно улыбнулся Сэм. — Час перекура и я готов к свершениям.

С этими словами он завалился прямо на землю, прикрыв глаза рукой от солнца…

..Луна уже полчаса ходила по кромке леса, высматривая траву у корней эдры. Пока ей ничего не попадалось. В основном среди сорной растительности рос паслен и болиглав, но этой травы было много и в хвойном лесу, где росли буки, так что особого интереса пока не было.

— Ну как же так? — Прошептала про себя девушка. — Даже распутицы нет.

И она взглянула вглубь леса.

— Так, нужно запомнить какой-нибудь ориентир.

Решимость резко подросла, когда она закрыв глаза услышала журчание быстрой реки. На всякий случай Луна повернулась с закрытыми глазами вокруг оси, всегда точно определяя где, эта река находиться. Открыв глаза и еще раз внимательно взглянув в глубину леса, она сложила руки на груди в замок, склонив голову:

— Боги всеведущие и всезнающие. Ведущие нашу жизнь по наставлению своему. Не оставьте в час сложный, дочь свою, укажите путь обратный верно и правильно, не закройте глаза от блага людского, помогите найти, то что ищу. Во имя Отиса, и Сана, и Святоча, и Доха. Благословите.

Еще раз проверив лямку заплечного мешка, она решительно шагнула в глубину леса…

.. — Вот как чувствовала. — Прошептала сама себе девушка, внимательно вымеряя место среза на стебельке бальзамина. — Как знала, что он тут растет.

Это был уже третий пучок который она нашла. Чем глубже забиралась в глубь эдровой рощи девушка, тем меньше было сорняковой травы, и проще было подмечать нужную. При этом Луна заметила, что бальзамин растет возле плоских, с округлыми краями, каменных плит, которые время от времени попадались между эдрами. Теперь Луна целенаправленно выглядывала такие плиты и бежала к ним посмотреть, что есть рядом, но ценная трава была не у везде. После каждого осмотра девушка останавливалась, прислушиваясь к реке, чтобы определить куда возвращаться. Журчание воды было слышно хорошо.

Добежав до очередного камня, Луна остановилась и внимательно осмотрелась вокруг себя, ничего ценного не было, все та же сорняковая травка и плющ ползущий по камню вверх, опутывая его в свои объятия. Задрав голову и глубоко вдохнув, девушка почувствовала как запах леса кружит голову. Неуловимое движение над головой, и взгляд зацепил шуструю белку, прыжками уходящую к своему гнезду. еще выше над кронами деревьев расправив крылья пролетел грозный кречет, а где-то со спины раздался стук дятла. Присмотревшись к особо темному участку поодаль, где две эдры сплелись своими стволами, а в аккурат между ними разросся большой куст, она заметила, каменную статую одетого в тунику человека с крыльями, печально смотрящего вниз, прямо на что-то неестественно белого цвета. Быстро еще раз осмотревшись, Луна побежала к кусту.

— ЛУНААА!! Раздался крик отца, отражаясь от всех деревьев сразу. — ЛУУНА! ГДЕ ТЫ?

Девушка, на ходу быстро обернулась, сложив ладошки рупором.

— ТУТ! СЕЙЧАС ПОДОЙДУ.

И вновь развернувшись подбежала к цели.

Это был большой бутон чистейше-белого цвета цветка, на толстой, с большой палец ножке и четырьмя огромными листьями, растущими прямо от корня. Первоцвет. Луна узнала его, хотя видела всего лишь один раз в жизни. В книжке. У Цветы. В большом сборнике трав, цветов и других растений, который Расцвея время от времени доставала чтобы освежить память о времени цветения той или иной травки.

По рассказам старой ведуньи, найти Первоцвет было нереально, этот цветок не любит людские места, и если где-то ступала нога человека, то на этом месте Первоцвет пару лет точно не появится, а если его нашли и сорвали, то тут он вообще больше никогда не вырастет. Луна уже почти не дыша присела рядом с найденным сокровищем. Стебель цветка используется в отваре “Громострела”, который стоит просто баснословных денег, отсюда вывод, что и сам Первоцвет стоит о-о-очень не дешево, возможно даже золотой или два.