– Что с ней? – испуганно спросил Петер у медсестры, пытаясь приноровиться к её стремительному шагу.

Татав остался далеко позади.

Медсестра взглянула на Петера и коротко ответила:

– Тяжёлый случай, сложные роды…

– Что? Что вы говорите? – переспросил Петер и остановился.

Но медсестра не стала вдаваться в объяснения. Она даже не остановилась, быстрым шагом удаляясь по коридору.

– Что она сказала? – спросил подбежавший Татав, тяжело дыша.

Петер обернулся на его голос, оглядел старика с ног до головы, как будто видел впервые, и сказал:

– Сложные роды… Ты не знаешь, что это значит?

Татав растерянно пожал плечами:

– Нет, не знаю.

– А куда они её повезли?

– Я думал, что ты знаешь… – удивился старик.

– Нет, не знаю, – ответил Петер растерянно.

– Тогда чего мы тут стоим?! – встрепенулся Татав.

Мужчины переглянулись и побежали догонять медсестру. Но она уже повернула в один из боковых коридоров, и они потеряли её из виду. Оглядевшись по сторонам, Петер пробормотал:

– Где же теперь её искать?

– А может, она пошла вон туда? – спросил Татав и показал на один из многочисленных проходов.

Петер посмотрел, куда указывал старик, и ответил:

– С таким же успехом она могла пойти и туда, и туда, и даже вон туда! Я не знаю, куда делась эта медсестра.

Татав почесал затылок и сказал:

– Нужно у кого-нибудь спросить.

– Конечно, нужно, – кивнул головой Петер. – Но у кого?

– Нужно вернуться к той комнате, где мы были, и спросить у кого-нибудь там.

– Да, ты прав! – воскликнул Петер, и они побежали обратно, обгоняя друг друга.

Операционная, около которой они только что стояли, была открыта. Старенькая уборщица стирала тряпочкой пыль с подоконников и поливала их каким-то раствором. Петер подошёл к ней и спросил:

– А куда увезли женщину, у которой принимали здесь роды?

– А я откуда знаю? – ответила уборщица, даже не посмотрев на него.

– Но вы… вы должны знать… – растерянно пробормотал Петер и умоляющими глазами посмотрел на старуху.

Та отложила тряпку, строго взглянула на него и сказала наставительным тоном:

– Я ничего знать не должна. Мне за это денег не платят. Но если вас это так интересует, то после родов женщин и детей кладут в специальную палату, и вход к ним запрещён, пока они, как следует, не отдохнут.

– Но она ещё не родила, – сказал испуганно Петер.

– Как это не родила? – удивилась старуха.

– Сложные роды… – повторил Петер то, что слышал от медсестры.

Старуха посмотрела на него с сочувствием и сказала:

– Ну, тогда вашу…

– Жену, – подсказал Петер.

– Тогда вашу жену повезли в триста шестую.

– А куда это в «триста шестую»? – не понял мужчина.

– Её повезли в операционную, делать кесарево сечение, – объяснила уборщица.

– А это очень страшно? – испугался он.

– Страшного ничего нет, – успокоила его старуха, но приятного мало.

– А как туда пройти? – спросил Петер.

– А туда вам ходить не надо. Вы пройдите в помещение для ожидания и сидите там. Вам всё скажут.

– А долго ждать?

Старуха с усмешкой посмотрела на Петера и сказала:

– Сколько нужно, столько и будете ждать. Или вы спешите?

– Нет, не спешу, – угрюмо ответил Петер и вышел из комнаты.

За порогом его ждал Татав. Старик сразу же подскочил к Петеру и стал расспрашивать:

– Ну что? Ты узнал что-нибудь? Что она тебе сказала?

Петер ничего не ответил. Он только посмотрел на Татава невидящими глазами и прошёл мимо.

– Подожди, ты куда? – удивился тот и поспешил за Петером, который не останавливался и как будто не замечал ничего вокруг себя.

Остановился он только у лифтов. Старик подошёл к нему и спросил:

– Ты можешь мне, наконец, объяснить, в чём тут дело, или не можешь? Что тебе сказали?

Петер посмотрел на Татава. В глазах у него стояли слёзы. Старик понял, что произошло что-то не то. Он весь как-то внутренне съёжился и тихо сказал:

– Скажи мне, что там стряслось?

– Её увезли на операцию, – хриплым голосом ответил Петер.

– На какую операцию? – испугался старик. – Что с ней?

– Я сам толком не понял, – ответил Петер. – Уборщица сказала мне, что её повезли на операцию, раз у неё сложные роды.

– Кто тебе сказал? – переспросил Татав.

– Уборщица.

– Ну-у, мало ли что скажет какая-то уборщица, – попытался приободрить и себя, и Петера Татав.

Однако он понял, что всё идёт совсем не так гладко.

– Ну, а что теперь делать нам? – спросил он.

– Только ждать и всё, – ответил Петер.

– Как это ждать? – возмутился старик. – Мы ведь не можем просто сидеть и ждать!

– А что ты предлагаешь делать? – Петер спокойно посмотрел на старика. – Ты что, можешь родить вместо неё?

– Нет, не могу… – осёкся Татав.

– Ну, тогда не нужно ничего больше. Мы просто будем ждать, и всё. Больше ничем ей помочь мы не можем, как бы нам этого ни хотелось.

Открылась дверь лифта, и друзья поехали вниз, в помещение для ожидания.

– А долго нужно ждать? – спросил Татав по дороге.

В ответ Петер только пожал плечами. Старик понял, что ему сейчас не до глупых вопросов, и умолк.

В помещении для ожидания скопилось полно народу. Здесь были и те, кто пришёл навестить больных родственников, и те, кто ждал известия об операции, которую делали кому-нибудь из родных, и те, кто ждал выписки близкого человека, чтобы помочь ему добраться до дома.

Петер с Татавом огляделись по сторонам, ища место. Однако всё было занято. Кое-как протиснувшись к окну, друзья уселись на подоконнике. Татав посидел молча, а потом сказал:

– Если хочешь, то можешь пойти пройтись, а я пока побуду здесь, чтобы не пропустить, когда нас позовут. А потом ты можешь посторожить, пока я буду гулять. Ведь никто не знает, сколько нам ещё придётся сидеть.

– Нет, спасибо, Татав, – ответил Петер. – Ты иди, если хочешь, а я пока посижу здесь.

– Ну, как знаешь, – сказал Татав, пожав плечами, и спрыгнул с подоконника. – Ты не беспокойся, я не долго. Я только подышу свежим воздухом и сразу вернусь.

Петер кивнул головой, и Татав ушёл.

В помещении каждый занимался своим делом. Какая-то женщина кормила грудью ребёнка, и на неё никто даже не обращал внимания. Один старик рассказывал другому, чем кормят в этой больнице пациентов, и все его внимательно слушали. Двое мужчин в больничных халатах прямо на полу играли в карты, и около них тоже собралась небольшая кучка болельщиков.

Только Петер не мог думать ни о чём, кроме жены. Он сейчас представлял, как над ней собралась целая куча врачей, которые пытаются спасти жизнь её ребёнку. Он сразу вспомнил, как Корасон всё время до родов упрашивала его не готовиться заранее, как она очень боялась, что с ребёнком что-нибудь случится. Но Петер тогда не послушал её, приняв её опасения за простые бабьи страхи. И, как видно, зря.

Он вспомнил детскую кроватку, которую смастерил своими руками ещё полгода назад, вспомнил, как он пытался обсудить с женой, куда они поместят ребёнка, и у них вышла целая ссора из-за того, что Корасон не хотела обсуждать этот вопрос до тех пор, пока ребёнок не родится. Тогда это ему показалось глупостью. Тогда…

Сколько бы он отдал, чтобы вернуть то время!… Сколько бы хотел изменить!… Но время – такая штука, которую никак, никогда нельзя вернуть, нельзя восстановить, как бы этого ни хотелось, и на какие бы жертвы ни готов он был пойти ради этого.

– А вы, по какому вопросу?

Петер очнулся от своих мыслей и осмотрелся по сторонам. Рядом с ним сидел кругленький дядечка в пиджаке и внимательно на него смотрел.

– Вы меня о чём-то спросили? – встрепенулся Петер без всякого интереса к этому человеку.

Мужчина поправил на голове шляпу и опять спросил:

– Вы, здесь по какому вопросу?

– Я? – удивился Петер.

– Да, вы.

– Это не имеет значения, – ответил Петер, который в данный момент не был склонен разговаривать с посторонним человеком.