Конструкция сетчатых покрытий была удачно создана и закончена, оригинальность их открыто признавалась всеми, и преимущества ее в смысле малого веса, необычной легкости изготовления и дешевизны были проверены опытным путем на целом ряде примеров при самых разнообразных условиях в задании. Но этим закончиться дело не могло. Интерес, возбужденный сетчатыми покрытиями и с практической и с теоретической стороны, оказался настолько значительным, что явилась настоятельная потребность иметь сознательное отношение к этому вопросу не только одному даровитому конструктору, создавшему систему сетчатых покрытий без стропил, но и потребителям их, и целой плеяде инженеров, имеющих прямое и непосредственное отношение к строительному делу», — писал в предисловии к книге Шухова^{153} профессор Императорского технического училища и вице-председатель Политехнического общества при нем Худяков. Инженер-механик Шухов являлся действительным членом этого общества с 1903 года.

Интересно ли было Шухову ходить по выставке? Поставим вопрос по-иному: что его, знавшего толк в инженерии, могло удивить, заставить остановиться, обратить на себя внимание? Куда ни пойди — всюду следы его бурной интеллектуальной деятельности. Вот в Машинном отделе — витрина родной конторы, на которой представлена карта Российской империи с обозначенными на ней результатами внедрения шуховских идей, на которые у Бари ушло более трех пудов железа (и какие только заказы не выполняли инженеры фирмы, взять хотя бы хлебные элеваторы). Пойдешь в другую сторону — а здесь уже его, системы Шухова нефтеперегонный аппарат, а тут — в павильоне Нобелей — все, чему он посвятил период своей жизни в Баку: буровые вышки, трубопроводы, резервуары и прочие неотъемлемые части инфраструктуры нефтяной промышленности. Это было полтора десятка лет назад. Как давно… А сейчас ему уже сорок три — вершина жизни! Насмотревшись на котлы, Шухов идет в павильон, где выставлены велосипеды.

Официальное признание заслуг Шухова выразилось в присвоении конторе Бари права изображения государственного герба Российской империи на своих изделиях, бумагах, рекламе и т. д., о чем было торжественно объявлено 8 сентября 1896 года на заседании в концертном зале выставки. Фирма вошла в число тех немногочисленных — всего 138 — участников, отмеченных столь высокой и почетной наградой. Еще 117 экспонентов получили право повторного изображения государственного герба. А всего разными наградами было удостоено 5925 экспонентов из 9700 экспонентов. Закрылась выставка 13 октября 1896 года.

Итоги выставки были вполне ожидаемы: число гостей за четыре месяца ее проведения подскочило под миллион, самым главным из которых был, естественно, «хозяин земли Русской» — император Николай II. В Москве, конечно, было бы больше, но ведь в том и был весь смысл организации ее в Нижнем Новгороде — привлечь интерес к провинции. Бесплатно смогли посетить выставку учителя и преподаватели, учащиеся и студенты, рабочие из восьмидесяти губерний империи, было организовано 183 различных транспортных маршрута по железной дороге, речным путям. Да что говорить — своим строительством выставке обязан новый вокзал Московско-Нижегородской железной дороги, известный ныне нам как Курский. Общая сумма расходов участников превысила 50 миллионов рублей (для сравнения: шуховская башня обошлась всего в 2 тысячи рублей), в ресторанах на встречах нашедших друг друга деловых людей было открыто тысячи бутылок шампанского, съедены тонны осетрины и ветчины, икры и балыка.

Триумф Шухова на выставке — а по-иному никак не назовешь реакцию инженерно-архитектурного сообщества — выдвинул его в число инженеров-новаторов мирового масштаба, о чем свидетельствует то обстоятельство, что попытка воплотить на практике его идеи была вновь предпринята лишь более через три десятка лет. На его башню и сетчатые покрытия обратили внимание и за рубежом, где в это время также шли поиски в аналогичном направлении. Разработки Шухова пытались повторять, копировать (например, сетчатые своды Цолингера, Юнкерса), совершенствовать, забывая или не зная о его первенстве, но в конечном итоге все равно признавали Шухова первопроходцем. И в этой связи очень важным было получение патентов на изобретения, показанные на выставке. 12 марта 1899 года, после почти четырех лет ожидания, Шухов получил привилегии под номерами 1894, 1895, 1896 соответственно на сетчатые покрытия для зданий, сетчатые сводообразные покрытия и ажурную башню. И ведь что интересно — ажурная башня рассматривалась изобретателем не только в металле, но и из дерева. В полученной привилегии 1896 года читаем: «Ажурная башня, характеризующаяся тем, что остов состоит из пересекающихся между собой прямолинейных деревянных брусьев, или железных труб, или угольников, расположенных по производящим тела вращения, форму которого имеет башня…»

Башни Шухова стали активно шагать по стране, контору Бари завалили заказами. А вот интенсивное применение сетчатых покрытий, в том числе и в мировом масштабе, еще ожидало своего часа и началось уже после смерти изобретателя, в середине XX века. К причинам сего нередко относят чрезвычайную сложность расчета металлических паутин, каждая из которых по сути является оригинальной. Потому здесь требуется и специальный опыт в производстве и монтаже, и особые материалы. Это означает и другое — слишком новой была технология Шухова для своей эпохи, предвосхитив зарождение архитектурного авангарда и стиля хай-тек.

Это сегодня мы привыкли к сетчатым перекрытиям того же Нормана Фостера (взять хотя бы воздушную крышу Британского музея и многие другие его здания) — да он и не скрывает имя своего кумира Владимира Шухова, из творчества которого черпает неиссякаемое вдохновение, а тогда подхватить эстафету изобретателя гиперболоидных конструкций желающих не нашлось. Требовалось несколько десятилетий, чтобы появилось новое поколение архитекторов — Ээро Сааринен, Оскар Нимейер и многие другие. Да что говорить — сетчатые конструкции Шухова получили развитие даже в аэрокосмической отрасли, в частности при производстве отсеков для космического ракетного носителя «Протон-М». Композитные сетчатые конструкции изготавливаются и для ракетного комплекса «Тополь-М».

Ну а что же стало с шуховскими конструкциями после выставки? Башня сохранилась до сих пор и стоит в селе Полибине Данковского района Липецкой области. Ее возможности оценил богатейший человек России — Юрий Степанович Нечаев-Мальцов, владелец Гусевско-го хрустального завода во Владимирской губернии и других прибыльных предприятий, меценат, один из главных благотворителей Музея изящных искусств в Москве. Башню разобрали и перевезли в его усадьбу, где под руководством Шухова ее собрали и поставили в парке, где она выполняла первоначально возложенные на нее изобретателем функции водоснабжения. Водой из шуховской башни поливали сад и огород. В 1920-е годы Шухов часто наезжал в Полибино, обожал играть в городки с деревенскими ребятами, а еще устраивал лодочные гонки с жителями соседнего села Стрешнева. Рассказы о приездах изобретателя на Липецкую землю передавались из поколения в поколение^{154}. В 1974 году башня была взята под государственную охрану и в настоящее время нуждается в реставрации — результат многолетней коррозии.

Еще одна конструкция Шухова — сетчатое покрытие Управления казенных железных дорог — после выставки перешла во владение железной дороги и нашла свое применение в качестве крыши на одном из пакгаузов Московско-Курской железной дороги. Местом ее последней прописки стала станция Чепелево в 45 километрах от Москвы.