Говоря это, он театрально размахивал руками.

— Я не знаю своего биологического отца. Он ушел от нас еще до моего рождения, а потом на горизонте появился папа. Мама сказала мне, что не стоит его выслеживать. Он не хотел иметь ничего общего ни с кем из нас, а папа для меня — все. Какой смысл искать кого-то, кто не может быть лучше, добрее или милее твоего собственного отца? — Он еще немного повозился с Бигги, потом закрыл глаза и откинул голову назад.

— Я собирался настоять на своем и разыскать его несколько лет назад, но мама выглядела такой несчастной из-за этого, и я решил, что оно того не стоит. Знаешь, иногда я воображаю, что мой настоящий отец — всемирно-известный балетный танцор, возможно, кто-то вроде Хоакина Кортеса, но я совсем не похожа на него со своими светлыми волосами и бледной кожей, так что это не может быть он. Или Этан Штифель. Вряд ли я знаю, но это объясняет мою любовь к балету. На самом деле мой настоящий отец, вероятно, не имеет никакого отношения к танцам. Скорее всего, он лысеющий мужчина средних лет, работает где-нибудь бухгалтером, любит выпивать и играть в дартс, и у него есть толстая жена, которая все время пилит его, — сказал он со смешком.

— Я любил танцевать с самого детства. Папа тоже был очень доволен моим выбором карьеры. Не каждый мужчина был бы счастлив отдать своего сына на уроки балета. Оба моих родителя помогали мне в каждом шаге и пируэте на моем пути. Мне очень повезло.

Бигги заерзал на коленях Оскара.

— Я так хочу сделать несколько фотографий с ним здесь, чтобы загрузить в «Инстаграм». Серьезно, не могу дождаться, когда снова выйду в интернет. Это ужасно, когда нет доступа к вайфай. Я продолжаю нащупывать свой телефон, а потом вспоминаю, что у меня его нет. Не представляю, как люди жили до того, как их изобрели. Еще раз спасибо, Брайони. Ты очень милая, — и он чмокнул ее в щеку.

— Всегда пожалуйста, — ответила она.

Когда Льюис и Бигги ушли, Брайони уставилась в темнеющее небо и молча посылала мольбу Вселенной. Пожалуйста, отправь Ханну домой.

Четверг, 27 июля — полдень

— Вперед, пушистик! — Льюис надавил на педаль газа. Солнечный свет, струившийся сквозь ветровое стекло, заставлял его щуриться. Наконец, машина ожила, и они вышли на стартовую линию.

Ла Помрей представлял собой 2,5-километровый подъем на холм. Трио из странных автомобилей и съемочная группа привлекли большую толпу болельщиков, которые выстроились вдоль замкнутого круга, аплодируя каждому из участников, когда машины проносились мимо. Льюис и Брайони были последними, кто попытался подняться наверх.

Они ждали у светофора, который сейчас горел красным. Казалось, прошла целая вечность в этом ожидании.

— Давай… давай… давай! — крикнула Брайони, когда они рванули вверх по склону мимо зрителей, махавших им руками. — Поворачивай направо! — Машина повернула направо, пронеслась мимо дома, возле которого стояли трое детей, держа в руках плакат с надписью «Вперед, пушистик».

— У нас появились фанаты, — сказала Брайони, цепляясь за поручень, когда они выехали на главную дорогу и проносились мимо полей. Трасса представляла собой обычную дорогу категории «D» с несколькими резкими поворотами и изгибами, ограждениями с одной стороны и перекрытыми съездами. Это была захватывающая гонка, хоть и мохнатый «Ситроен» был далеко не так быстр, как автомобили, которые обычно соревновались в ежегодном подъеме на холм.

Брайони поправила свой гоночный шлем. Ремень был туго затянут у нее под подбородком, и ей приходилось кричать, чтобы Льюис мог услышать ее команды. Он видел повороты, но, когда Брайони предупреждала о них заранее, шансов справиться с управлением автомобиля было больше. Не было времени любоваться полями луговых цветов, лениво пасущимися коровами или высокими травянистыми берегами, заполненными людьми. Льюис был полон решимости закончить гонку как можно быстрее, не разбившись при этом.

Поворот налево, еще один крутой поворот направо и надувной мост через дорогу с названием шоу. Вспышки камер со всех сторон и ликующие французы. Они пересекли финишную черту.

Брайони дала пять Льюису.

— Отличное вождение.

— В тот гоночный день я справился лучше, но и сейчас не так уж плохо, — ответил он.

Они вылезли из машины, надеясь, что сделали достаточно, чтобы выиграть состязание.

Лора устало улыбнулась.

— Еще раз поздравляю вас, Оскар и Джим. Я очень рада, что вы тоже справились, Брайони и Льюис. Мне очень жаль прощаться с Дипаном и Мирой в четвертый день этого конкурса. Я буду скучать по ним, но я также рада, что финалисты — это люди, которых я знаю лучше всего. Итак, у нас осталось всего две команды. Завтра мы начнем съемки в замке Дю Туке — историческом памятнике, построенном в семнадцатом веке.

Джим одобрительно кивнул в ответ.

— Вы проведете там следующие два дня и примете участие в двух викторинах.

Оскар зевнул и потянулся.

— Это хорошо. Сегодня я больше не могу поглощать информацию. Мой мозг отказывается работать. Мне нужно принять душ и переодеться.

Лора посмотрела на часы.

— Я не смогу присоединиться к вам сегодня за ужином, но с вами будет Роксана и профессор Дэвид Поттс.

Оскар издал пронзительный визг.

— Неужели?

— Да, — ответила Лора. — Он хотел получить возможность познакомиться с вами до завтрашнего дня. Он не похож на многих знаменитостей, которые хотят спрятаться в своем собственном отеле и убежать от нас. Он действительно любит общаться с людьми. Я думаю, это одна из причин, почему у него так много поклонников.

Брайони бросила быстрый взгляд на Льюиса. Его лицо было непроницаемо.

— Увидимся завтра. Желаю хорошо провести время с Дэвидом. Мы так рады, что он ведет это шоу. Это, безусловно, помогло повысить рейтинги.

Стулья со скрежетом отодвинулись, и комната опустела, оставив только Брайони и Льюиса.

— Как насчет того, чтобы взять такси до города и поужинать в кафе? — спросила Брайони.

— Это очень мило с твоей стороны. Но отправляйся на ужин без меня. А я лучше немного пробегусь. Я сегодня слишком долго сидел. Свежий воздух и душ помогут мне почувствовать себя лучше.

— Тогда я захвачу для тебя ужин.

Он издал неопределенный звук и поднялся наверх.

Брайони прошла через заднюю дверь в сад, чтобы вдохнуть теплого вечернего воздуха и поразмыслить о событиях прошедшего дня. Она обнаружила очаровательное кованое кресло, частично скрытое вьющимися розами и кустами лаванды. Здесь царила атмосфера покоя. Тепло позднего солнца проникало в ее тело, облегчая боль. Она села в кресло и закрыла глаза, удовлетворенно вздохнув. Она мечтала, что останется здесь навсегда.

— Я извиняюсь. Я не хотел беспокоить тебя.

Брайони приоткрыла один глаз. Оскар стоял на извилистой тропинке с фотоаппаратом в руке. Бигги, одетый в бейсболку задом наперед, удовлетворенно мочился в цветочную клумбу. Он заметил Брайони и подбежал к ней, высунув язык и покорно ожидая поглаживания.

— Ты мне не мешаешь.

— Жаль, что вы сегодня не оказались первыми. Я был очень удивлен, что мы выиграли восхождение на холм. Обычно я не лихачу. Я искренне верил, что мы вернемся домой, и был так потрясен, когда узнал, что Дипан и Мира уезжают. Я уже привык к тому, что они всегда были рядом. Они умели разрядить обстановку.

— Честно говоря, я очень рада за тебя. Джим пребывал в эйфории. Мне очень понравился тот небольшой танец, который вы станцевали вместе, когда узнали, что победили. Соперников приятнее вас просто не существует, — ответила она.

Льюис тяжело воспринял это поражение. Он был убежден, что они выиграли восхождение на холм, и вел себя очень тихо с тех пор, как объявили результаты. Профессор Поттс не проявил ни капли сострадания. Наоборот, он сделал несколько колких замечаний по поводу вождения Льюиса, чем еще больше подзадорил его. Неудивительно, что Льюис не хотел проводить время с этим человеком. Они больше не говорили о Максвелл, но Брайони была уверена, что Льюис вспоминал о ней всякий раз, когда видел своего соперника.