– А ты? Разве ты не хочешь мести? – произнёс Ян.

– Я позор своего рода, – тихо сказала Лада, – но по-другому я не могу, ибо поклялась отомстить убийце моей матери. Когда я узнаю, кто он, не сомневайся, я исполню свою клятву.

– Даже если это разрушит твою жизнь? – спросил Тот.

– Она уже была разрушена, – горько произнесла Лада.

– У нас всегда есть выбор, – ответил Тот.

– Я свой уже сделала, довольно обо мне, – закончила русалка.

– Но, как кто-то из нас мог убить твою мать? Ведь мы все живём в разных мирах? – спросил Ян, – Понимаю ещё Чёрт и Тот, они могут путешествовать повсюду…

– Все могут, если есть такой дар или право, – сказала Лада. – Миры тесно переплетены. Вот вы, люди, знаете о богах, русалках, джиннах, демонах и множестве прочих мифических, как говорите вы, существ. Однако похоронили их, исключили из своего мира, перестали верить, чувствовать силы природы и потеряли дар путешествий через миры. Только отключив свой разум, вам удаётся притронуться к тому полёту, которым вы все можете обладать. Но вы заперли себя в тюрьме своих мыслей, не в состоянии преодолеть, почувствовать и увидеть. Мой род не потерял эти навыки, и моя мать, жрица рода азраи, отправлялась снова и снова в путешествия через миры, чтобы возродить веру в нас и способность общения. Но однажды она не вернулась.

– Почему ты решила, что она погибла?

– Не погибла, ее убили. Мы, как и ты, обладаем способностью видеть через сны, правда только в редких обстоятельствах. Я общалась так с мамой, когда она была далеко от меня. Я увидела во сне, как моя мама лежит, истекая кровью, в грязной воде. Я подплыла к ней чтобы исцелить, но было поздно. Блеск ее волос и глаз угасал. Она смотрела на меня с болью и любовью, а я ничего не могла сделать. И тогда я поклялась отомстить.

– Почему ты думаешь, что сон так правдив? – удивился Ян.

– Меня словно кто-то позвал и провёл в тот сон. Кто-то, кто умел хорошо это делать. Такие люди как ты, Ян, только не обижайся, даже имея способности, не хотят видеть правдивых снов и не умеют их читать. А мы умеем жить во снах. Этот кинжал, – она показала на висящий у пояса клинок, – я вытащила из живота моей умирающей мамы во сне. И им я убью того, кто сделал это. Глаза ее были полны гнева, ненависти и скорби.

Ян хотел бы утешить Ладу, она рассказала о том, что было больно вспоминать, и ему так сильно захотелось ей помочь. Но он понимал, что ничего не может для неё сделать. Она всех вокруг считает врагами. А ещё он подумал о том, что то, за что его считали сумасшедшим, обретало совсем другой смысл, и он сам не готов был признать то, что Лада была в своём уме, так доверяя сну. Глаза его были прикованы к чёрному блестящему клинку.

– Азраи – само сострадание ко всем, кроме самих себя, – тихо проговорил Тот.

– Я что-то слишком разоткровенничалась. Вот что делают юды, – усмехнулась Лада. – Разве ты, Ян, сейчас не почувствовал жалость, желание довериться, открыться и упасть в омут. Так они топят мужчин, будь осторожен, или ты не выйдешь к рассвету из водного дворца!

Ян не ожидал такого перехода, он не знал, что сказать на это и вымолвил лишь:

– Значит это то, зачем ты здесь – отомстить, – немного помолчав, он продолжал как бы сам с собой: – Сил хочет пирог. Мне нужно понять свой сон, что я ищу. А ты, Тот? Зачем ты здесь? Расскажи про себя, ты и правда бог?

– Так много вопросов, у людей всегда была жажда познать больше, этим они мне и нравятся, – Тот задумался и потом сказал так: – Я не человек, Ян. Не знаю, поймёшь ли, но постараюсь объяснить. Люди древнего Египта дали мне имя, известное нынче как Тот, хотя чаще они называли меня Джехути или Тахути. Я обитал среди людей, помогал им в то непростое время познавать науку, они стали считать меня покровителем мудрости. Я обучил египтян письму, счету, а также создал календарь. Ещё я объяснил им начала астрономии, которая очень помогала в сельском хозяйстве, за это меня назвали богом Луны. Это и стало причиной превращения в божество мудрости и магии. А так как я не старился по меркам людей, то стал ещё и божеством времени.

Ранее я так же появлялся на вашей планете, а также буду появляться и позже. Всегда, когда кто-то молил о знании, я не мог смотреть на это, не реагируя, я падал как яблоко с дерева на голову просящего, и они кричали «Эврика!». Хотя, на самом деле, это кропотливый труд ищущего знаний всегда приносил самые крупные плоды.

– То есть ты хочешь сказать, что весь прогресс на Земле – лишь благодаря тебе? – протянул Ян.

– И да и нет! В той или иной форме. Сам я себя богом бы не называл. Я ведь уже говорил, что у меня нет имени, люди выбирают, как меня называть.

– Но кто же ты тогда?

– Вот объяснить это и есть самое трудное для твоего понимания. Дело в том, что я всё считаю собой, и поэтому искренне желаю каждому из вас исполнения его сердечного желания как самому себе.

– Как ты можешь быть мной, посмотри, вот я, вот ты, вот Лада. Я – это я, а ты – это ты.

– А если ты закроешь глаза, – произнёс Тот, – где тогда – ты, а где – я? Кто остаётся, когда ты закрываешь глаза?

– Я слышу голос, – ответил Ян, – и он явно твой или мой.

– Тогда кто такой ТЫ?

– Я? Я это я, Ян, человек, пойманный в ловушку странных загадок на этой планете.

– Вот, в этом и заключается различие между нами, Ян. Ты полон обусловленности, ролей, терминов, понятий, но кто такой Ты?

– Ты говоришь, как какой-то сектант, – усмехнулся Ян.

– Возможно, – ответил Тот, – я не жду от тебя понимания. За многие века, что я знаю людей, лишь считанные единицы смогли постичь эту простую суть, а сберечь ее – и того меньше.

Ян молчал. Он хотел бы пофилософствовать ещё, но понимал, что сейчас действительно не знает, как ответить на поставленный вопрос. Всё, что приходило в голову, являлось очевидными социальными ролями, находящимися в рамках системы его восприятия себя со стороны социума. Пока он думал, разговор с богом поддержала девушка.

– Так зачем ты всё же здесь? – спросила Лада.

– Думаю, есть у других существ такая особенность, которая дарит мне большую радость, то, чем я сам обладаю в меньшей степени из-за иных свойств, нежели остальные. В вас есть такая живость, жажда жизни, которая восхищает меня. Наверное, для этого я здесь. У меня нет такой страсти, такой жажды жить, ведь я существую всегда. Быть может это то, что я ищу и обретаю лишь благодаря иным формам и воплощениям меня. Мне бесконечно важен опыт каждого из вас, и я буду способствовать решению ваших загадок, потому что кто-то позвал меня всем сердцем, и вот я здесь.

– Где были боги, когда маму убили? – тихо сказала Лада. – Я не верю ни одному из вас.

– Но как же ты бы хотела поверить, – раздался елейный голос, нарушивший покой в гостиной. Чёрт, как всегда, появился со своей вечной ухмылкой на губах.

Лада как обычно при виде его взорвалась.

– Тебе точно нет веры. Ты принёс нам поесть тогда у костра. Я еще подумала, что-то ты слишком добренький, но где ты был на самом деле? И почему после этого появился дракон? Тебе было интересно наблюдать за нами в панике, скажи?

– Вообще-то я убил дракона, – заявил Чёрт. Он и правда был весь перепачкан в чём-то липком и сильно пахнущем. – Но похоже здесь это никому не интересно, пойду-ка лучше к юдам. Они прекрасные собеседницы и так милы. А ещё из-за того, что юды помнят скорбь, они умеют исцелять душу. Их ванны – это нечто! – он развернулся и решительно пошёл к выходу.

– Иди, иди – пусть тебя утащат в ад! – выкрикнула ему вслед Лада.

Чёрт рассмеялся:

– Ты, должно быть, шутишь, это я могу утащить в ад, даже русалку, – и глаза его злобно блеснули. Однако была в его фразе какая-то невыносимая горечь.

– Зря ты с ним так, – сказал Тот, и пошёл следом за Чёртом.

Лада ушла, услышав от младшей юды, что ее ванна и постель готовы. Ян тоже больше не мог противиться усталости, его перегруженный информацией и событиями мозг кипел, и он нуждался в отдыхе.