Об этом же Годунов сообщил в отдельном письме главному советнику королевы, лорду Бёрли, а также просил его дать королевское повеление английским купцам «поступать в их торговле справедливо и честно, без обмана и лукавства»114. Дипломатический конфликт постепенно утратил свою остроту, но намерения англичан ничуть не изменились.

В январе 1592 года Елизавета вновь писала царю Федору, призывая его не позволять всякого рода досадным случайностям ставить под угрозу «наш союз и дружбу115». Одновременно лорд Бёрли сообщил Годунову о назначении Джона Меррика, который с 1588 года представлял интересы Московской компании в Пскове, главным агентом компании в Москве. Меррик стал своего рода рекордсменом среди английских резидентов по числу лет, прожитых в России. Последний раз его видели в Москве в 1621 году.

Джон Меррик быстро освоился в русской столице, а русские купцы по-свойски стали называть его Иваном Ульяновичем. Но Иван Ульянович не ограничивался купцами. Борис Годунов называл его по имени и, по свидетельству автора хроники путешествия в Московию сэра Томаса Смита, с ним «царь и царевич обходились весьма милостиво во всех отношениях, как ни с одним иностранцем116. И это было неудивительно, посетившие Москву англичане признавали, что «…в лице Дж. Мерика, такого честного и умного агента, пользующегося особою любовью государя, царевича и всего боярства, полным доверием в среде купечества и всеобщим искренним уважением, при том весьма сведущего во всем, что касается коммерческой деятельности, нравов и обычаев, и обладающего в одинаковой степени благоразумием и ловкостью, … никогда не было и не будет человека более пригодного для блага и пользы всей нашей торговой компании в Московском государстве»117.

О деятельности Меррика в Москве в 1590-х годах практически ничего не известно, но можно не сомневаться в том, что он продолжил, хотя и более осторожно, начатое Горсеем. Несомненно, он регулярно информировал королеву Елизавету, а затем сменившего его короля Якова I о положении в России. А положение было непростым. После смерти Федора Иоанновича в 1598 году на русский трон избрали Бориса Годунова. Земский собор, избравший Бориса, удалось привести к единодушию только хитростью. Годунов обошел целый ряд родовитых бояр, которые имели гораздо больше прав на престол. Дворянство было недовольно ухудшением своего материального положения. Не выдерживая поборов, крестьяне бежали на окраины, лишая своего помещика дохода. Неуклонно сокращались и поступления в казну, в армии ощущался недобор новобранцев. Годунову пришлось пойти на непопулярные меры: ввести «заповедные годы» – в Юрьев день крестьянин больше не мог уйти к другому помещику, а также – «урочные лета». Теперь беглых крестьян можно было искать и возвращать прежним владельцам в течение пяти лет.

В начале XVII века три года подряд дожди, морозы, град и снег – «летние зимы» – уничтожали урожай. Голод и последовавшие болезни были страшными: Россия потеряла до трети населения. Меры, принятые Годуновым, раздача денег и хлеба из государственных магазинов и его собственных, оказались недостаточными. Ему не удалось побороть спекуляцию, заставить монастыри и богатых помещиков, продавать хлеб по фиксированным ценам, а забрать хлеб силой он не решился. В стране появились огромные шайки разбойников, все дороги стали небезопасны. Разбойников ловили и предавали массовым казням. Авторитет Бориса Годунова упал, ему вспомнили все, особенно убийство царевича Дмитрия, оппозиция активизировалась.

Меррик ненадолго уехал в Англию. В 1603 году он привез из Лондона сообщение о том, что новым королем Англии стал Яков I, но потребовалось еще почти два года, чтобы дополнить послание официальным посольством. В конце 1604 года в Москву прибыло почти полторы сотни англичан во главе с послом Смитом. Сэр Томас был непростым человеком.

Миссия Смита довольно подробно описана неизвестным автором, который, несомненно, сопровождал английского посла, в книге под названием «Сэра Томаса Смита путешествие и пребывание в России»118. Книга была издана в Лондоне уже в 1605 году. Сама скорость, с которой книга появилась на свет, заставляет задуматься о целях издания книги и такой поспешности.

Сэр Томас был неординарной личностью. Он приходился внуком Эндрю Джадду, одному из основателей Московской компании. Кроме того, как сообщается в предисловии к русскому изданию его книги, ко времени его командирования в Москву он уже был говернором одновременно Левантийской и Ост-индской компаний, созданных соответственно в 1592 и 1600 годах для завоевания рынков Османской империи и Индии. Хартия Ост-Индской компаний допускала использование частной армии и вооруженных кораблей, которые получили королевскую каперскую лицензию. Следует напомнить, что это традиция была заложена уже в уставе Московской компании, которой дозволялось «отражать силою иноземцев, которые старались бы вредить их плаванию или торговле…» Около 1600 года Смит был арестован и посажен в Тауэр за «злоупотребление общественными суммами» обеих компаний. Данное обстоятельство, когда пришло время, не помешало королю Якову остановить выбор на его персоне в качестве посла в Великое княжество московское. Более того, отсутствие излишней щепетильности в финансовых вопросах, вероятно и не только в них, представлялось даже некоторым плюсом с точки зрения миссии, которая ему предстояла. «Было признано полезным, – писал неизвестный автор, – отправить в Россию посольство, назначив во главе его кавалера сэра Томаса Смита (благочестивого и благоразумного мужа), на что он, исполняя свой долг, изъявил согласие и немедленно приступил к поспешным приготовлениям для путешествия». Официально ему предстояло донести до Бориса Годунова, к тому времени уже избранного на царство, желание короля Якова «оставить по-прежнему открытыми все порты и гавани, которые в царствование возлюбленной, ныне усопшей, сестры его поддерживали торговые сношения нашего государства с российским». Однако, как оказалось, и автору описания путешествия сэра Томаса Смита, этого не удалось скрыть, цели миссии оказались намного шире и серьезнее.

Когда все было готово к путешествию, весьма влиятельный член кабинета Роберт Сесил, граф Солсбери, сын Уильяма Сесила, лорда Бёрли, представил Смита королю Якову I, который дал главе английского посольства все необходимые наставления. Впрочем, это была формальность, которая была призвана подчеркнуть важность миссии в глазах Бориса Годунова. Верительные грамоты и подробные инструкции Смит получил на следующий день непосредственно из рук Роберта Сесила. В середине июня 1604 года корабли посольства подняли паруса и взяли курс на Архангельск. Точного количества кораблей автор не приводит, но по косвенным признакам можно установить, что их было не менее пяти. В состав посольства входило более 150 человек, при этом только около 20 из них были придворными короля. Остальные были слугами и лакеями, как оказалось, весьма плотного телосложения и отменного здоровья. Во время плавания вверх по течению Двины и Сухоны они попеременно выполняли роль гребцов на баркасах, которые буксировали вверх по течению пять тяжелых палубных судов, на которых разместилась английская делегация. Исходя из дальнейших событий, можно предположить, что они были не понаслышке знакомы и с военным делом. В посольстве была установлена железная дисциплина, азартные игры и пьянство находились под жесточайшим запретом.

По прибытии в Архангельск в конце июля делегацию встретили русские приставы, которые приветствовали английских джентльменов и передали добрые пожелания от московского царя. Царь Борис поручил приставам подтвердить свое «желание постоянно жить с ним (королем Яковым) в мире и дружбе (как это было при блаженной памяти возлюбленной сестре его, королеве Елизавете)». Посольству не пришлось, как это было предусмотрено русской традицией, дожидаться специального приглашения из Москвы. Путь на столицу был открыт. После официальных мероприятий сэр Томас несколько часов совещался наедине с Джоном Мерриком, который также прибыл в Архангельск встречать английское посольство. О чем можно было говорить несколько часов, а это подчеркнуто в книге, остается только догадываться. Вероятнее всего, Меррик подробно доложил о недовольстве в России и Москве бедами и напастями, случившимися в правление царя Бориса, о появлении в Польше самозванца, который выдавал себя за чудом спасшегося царевича Дмитрия, сына Иоанна Васильевича и «законного наследника престола». Меррик не мог также не сообщить о намерениях польского короля Сигизмунда III и стоявшего за ним Ватикана, а также крупнейших магнатов Речи Посполитой Адама и Константина Вишневецких негласно поддержать претензии самозванца на русский престол. В Польше в тот период получила популярность идея подчинить Московское государство Речи Посполитой с помощью самозванца, посаженного на московский престол119. В случае удачи объединение Московского царства и Речи Посполитой в единое государство и создание Польско-Литовско-Московской унии становилось реальностью. Несомненно, Смит и Меррик пытались оценить последствия планов польского короля и Ватикана для интересов Англии и Московской компании, однако их мысли и соображения остались неизвестны.