Ариэля и правда ждали. Всё ещё кутающийся в пушистую шубу Кай уже уселся у стола, Томи, уложив пару мечей в простых ножнах рядом с собой на скамью, сел, когда Ариэль к ним присоединился. Служанка как раз принесла миски с дымящейся едой и кувшин с горячим вином. Первым делом они наполнили маленькие глиняные кружки и опустошили их одновременно.

Щёки побледневшего до цвета собственных волос Кая начали быстро розоветь. Томи шумно выдохнул и шепнул: «Эх, живём», – и потянулся за мясом. А Ариэль ощутил горячую волну, согревающую желудок. Вот правду говорят: только оказавшись в тепле, можно осознать насколько замёрз. Ариэля внутри всего трясло, и он вновь потянулся за пряным горячим вином – надо поскорей отогреться.

– Там болтают, что ты редкостный простофиля, облапошить которого может даже коза, – хмыкнул Томи, поглядывая поверх плеча Ариэля. – Опять наговорил, что на овёс лошадям медяков не хватает?

Ариэль усмехнулся. То, что его наигранную глупость сейчас обсуждали, нисколько его не разочаровывало, наоборот.

– Я был очень убедителен.

– Да, наивность тебе играть не приходится, – заметил Кай, двумя пальцами поднимая над миской кусок зажаренного до угольков мяса и глядя на образец готовки трактирщика с мукой на лице. – И вот это мы должны есть? И вот за это заплачено?

Ядовитый тон диссонировал с его нежной утончённой красотой, порозовевшими в тепле после мороза щеками, яркими, блестящими от мясного сока губами и синими глазами, глубокими, как бескрайнее море. Длинные белые волосы волнами лежали поверх мехов, которые Кай так и не снял, отогреваясь. Он выглядел невозможно хорошеньким, но с таким выражением лица – не ангелочком, а именно что зловредным «лордёнышем».

– Ну а тебе не приходится из себя строить капризного привереду, – ответил Томи за Ариэля и весело засмеялся, когда Кай в подтверждение его слов недовольно скривился.

Ариэль как старший должен был бы вмешаться, развести бойцов по углам хотя бы на словах, но устал настолько, что предпочёл всем миролюбивым беседам кусок мяса. Оно и правда кое-где подгорело до угольков, но всё равно оставалось свежим и вкусным, сочным, горячим и ароматным. Хотя сомневаться не приходилось: главной приправой, превратившей обычное блюдо в достойное королевского пира, был режущий живот голод. Ариэль мирно жевал, иногда прикрывая глаза от удовольствия, вполуха слушал окружающий говор и подтрунивания Томи и Кая друг над другом.

– Красавица, – обратился Томи к проходящей мимо девушке – миленькой, но и только, – принеси-ка нам ещё кувшин такого же горячего пряного вина. На улице так холодно, а здесь у вас – рай. А ты в этом раю – самый милый ангел.

Девушка стрельнула глазами, раскраснелась, заулыбалась. Когда убежала выполнять поручение, Кай сказал, понизив голос:

– Если из-за этой девицы нам, как прошлый раз, придётся драться с её постоянными ухажёрами, или это окажется дочка трактирщика, и расстроенный родитель выставит нас на мороз, то я очень постараюсь, и в следующий ночлег ты заимеешь расстройство желудка. Не то что за девицами не побегаешь, но с горшка не слезешь. Томи, я сейчас серьёзно. Оставь эту девку в покое, и подари нам с Элем хотя бы одну спокойную за тебя ночь.

– О нет, ты видел, как она мне улыбалась? Эту красотку я не упущу, – посмеиваясь, сказал Томи. – И перестань так злиться, а то я решу, что ты моим успехам завидуешь. Лучше смотри, как я делаю, и учись.

– Я не шучу! Уймись!

– В следующий раз – обязательно.

– Не будет следующего, – всего тремя словами Ариэль угомонил начавшуюся ссору. – Это наш последний ночлег в пути.

Братья сразу притихли.

– Так мы добрались? – спросил Кай с разгорающейся надеждой во взгляде. Он старался держаться, но тяжёлая дорога выматывала его даже сильнее, чем Томи, ослабленного болезнью.

– Не понимаю. Ты же говорил, что до замка от Гордейла почти неделя пути? А Гордейл мы обогнули позавчера. – Томи требовательно уставился на Ариэля. – Это как понимать? Ты что, нас обманул?

Не совсем. Всего лишь придержал при себе кое-какие подробности. Но об этом Ариэль не собирался сейчас говорить.

– Неделя, если ехать от Гордейла через Кирчестер по хорошей дороге, а мы уже срезали путь и завтра пойдём прямиком через горы – доберёмся за день.

Язык заплетался, глаза закрывались. Ариэль подпёр голову ладонью, какой же тяжёлой она казалась. Сильно хотелось спать. Он вздохнул.

– Поговорим об этом за закрытыми дверьми, – предложил он и попытался подняться. Тело казалось тяжёлым, ужасно неповоротливым. Он к такому не привык. – Я наверх. Томи, забери у трактирщика мешок с припасами. Там должно быть на пять дней – чтобы до Кирчестера добраться хватило. Я за них уже заплатил.

– И не вздумай при этом тискать дочку трактирщика, сразу иди наверх, – предостерёг Кай. – Я провожу Эля, а то смотри он какой. Ещё с лестницы свалится.

Кай забрал с собой кувшин с подогретым вином, принесённый улыбчивой девушкой. Та за недолгое время отсутствия успела прихорошиться и даже повязать на шею красный платок и теперь улыбалась, искоса поглядывая на Томи и не спеша уходить. Томи, разумеется, сиял улыбкой в ответ – будто отполированная золотая монета. Ариэль лишь покачал тяжёлой головой, не собираясь вмешиваться, а Кай подождал, чтобы Томи с девушкой отошёл, и крикнул им вслед:

– И смотри там, поторапливайся. Иначе, как вернёмся, папе расскажу, как ты за девками бегал в каждом придорожном трактире.

Томи медленно повернулся, зыркнул из-под косой чёлки убийственным взглядом, но ответил так, как полагалось слуге:

– Слушаюсь, благороднейший Кай.

– То-то же, – смилостивился Кай и похлопал Ариэля по плечу. – Давай-ка просыпайся. – Подбоченясь, он добавил капризным тоном: – Ну что за напасть с этими слугами. Если не сони, то лодыри.

Да, роль вредного капризного ребёнка удавалась Каю особенно хорошо. Под смешки собравшихся Ариэль пошёл к выходу, а затем начал подниматься по лестнице. Кай шёл следом – просил быть осторожней, страховал каждый шаг.

У Ариэля ноги заплетались – всего-то с двух-трёх маленьких кружек вина. Или четырёх? Он не слишком хорошо помнил, а значит, выпил больше, чем следовало. Каю пришлось тащить его чуть ли не на себе, но до комнаты они всё же добрались.

– Как ты? – спросил Кай, когда Ариэль, упавший на холодную постель прямо в одежде, немного пришёл в себя.

– Перепил почему-то?

И правда, зачем было столько пить? Чтобы теперь мучиться? Да, вино позволяло забыться, но беглец, чей преследователь – сам король, не вправе ни на миг расслабляться.

Охватившие тело слабость, а ум – вялое раздражение не радовали. Ариэль с трудом сел, потом принялся снимать сапоги. Перед глазами кружились мухи, и он попытался их отогнать.

– Ты утром не позавтракал, помнишь? – сказал Кай. Не укорял, не язвил, как с Томи. Был милым. – Тебе стоило хорошенько поесть, а потом уже пить вино.

Ариэль улыбнулся, но ничего не сказал.

Вчера вечером, когда они добрались до деревни, где собирались переночевать, уже стемнело, и проситься на постой к хозяевам показалось делом рисковым. Натопленной хате они предпочли холодный амбар, где крестьяне хранили запас сена на зиму. Побоялись, что под вой ветра и волчий вместо предложения ночлега им покажут острые вилы. На рассвете скудные остатки еды Ариэль разделил на двоих – справедливо, когда из троих один – едва выздоровевший после лихорадки бета, а второй – неопределившийся подросток. Ариэль – самый старший и сильный – мог потерпеть. И потерпел – подумаешь, большое дело, ничего такого уж страшного с ним не случилось. Ну, выпил на пустой желудок, не подумав, чем это может закончиться, ну, перепил.

– Да, точно, – пробормотал он, припоминая, что накануне, когда укладывались спать в ароматном сене, от еды тоже отказался. Перенервничал, пока думал, что в сумерках они сбились с пути.

От последствий пережитого страха не избавила даже возникшая как из ниоткуда деревня – дома, мерцающий свет лучин в окнах, лай и ворчанье собак. Они могли заблудиться и замёрзнуть в лесу: от этой мысли Ариэлю кусок в горло не лез, и он лёг спать на голодный желудок.