– Я в готовке не слишком хорош, – слегка замявшись, сказал Дамир.

– Как и я. – Ариэль спустил ноги с кровати и попробовал встать. – Как-нибудь разберусь.

Перед глазами темнело, не упасть помог столбик у изножья кровати. И всё-таки Ариэль стоял на ногах и собирался сделать всё, чтобы на ноги встал и Томи. И точно не собирался лежать, пока Кай, возможно, попавший в ловушку, умирал от голода или других причин.

– Если вы разожжёте очаг и принесёте дрова, воду, крупу, то что-то съедобное я смогу приготовить.

Ариэль надеялся, что так оно и будет. В детстве он нередко играл с одним мальчиком, работавшем на кухне. Круглолицый, с глазами навыкате, тот был глуповат, если не сказать больше, сверстники его часто дразнили, называли лягушкой. А вот старший по кухне Густава любил, часто повторял, что в готовке великого ума не нужно, старания достаточно. С годами глуповатый Густав дорос до подмастерья – так что Ариэль не сомневался, что тоже справится. Он в жизни не пробовал что-то стряпать, но видел, как это делается, и был готов стараться не меньше Густава-лягушки – ради скорейшего выздоровления брата.

И надеялся, что сил добраться до кухни ему как-нибудь хватит. Для начала, ну а потом он тоже что-нибудь съест, и ему обязательно станет лучше. И он сможет сделать больше – ради них всех.

Дамир не спорил, не требовал, чтобы Ариэль вернулся в постель, и это внушало надежду на благоприятный исход. Играй Дамир, будучи сильным альфой, он всё равно не удержался бы от заботливых поучений. «Омеге нельзя перенапрягаться», – вот что услышал бы Ариэль, и разница титулов и положений Дамира – по натуре лидера, настоящего альфу – от непрошеных советов бы не остановила. Но нынешний Дамир к таким вещам оказался полностью равнодушен – будто забыв о своём статусе альфы-защитника, он спокойно ждал приказ к исполнению.

И получил его.

– Мой младший брат где-то в замке или покинул его, – решившись, сказал Ариэль. – Он один и испуган. Его нужно найти. Его зовут Кай, если вдруг вы позабыли. Когда найдёте его, то сразу скажите, что это я вас послал. Когда будете искать его, не касайтесь каменных скульптур, не открывайте двери, которые они охраняют. Мы не знаем, какие из них могут ожить и навредить. Но до того как начать искать, нам с братом нужно что-нибудь съесть. Так что пойдёмте на кухню.

Дамир коротко поклонился, показав, что всё услышал, и спросил:

– Может, вас отнести?

– Сам справлюсь, – сказал Ариэль.

Лоб горел, перед глазами то темнело, то кружилось, но несколько глотков воды придали сил. Ариэль вздохнул и слабо улыбнулся Дамиру.

– Мы справимся вместе, – сказал он тому, в чью внешне простую, немного наивную искренность так хотелось поверить – и не поплатиться за свою наивную веру потом.

Впоследствии, когда их жизнь в новом доме устоялась и появилось время для размышлений об отвлечённых вещах, Ариэль часто думал, что, не пошли боги ему в помощь Дамира, он бы не пережил те страшные дни. Он бы не справился в одиночку. Случись чудо и откройся двери темницы – ослабленный донельзя, он, скорее всего, даже не смог бы добраться до еды и воды. Вытащить Томи на свет и то вряд ли хватило бы сил. Измождённый, истощённый не только голодом, жаждой, болезнью, но и бессонницей, путающий явь и видения, как бы он искал Кая? Едва держащийся на ногах, с пожирающей здравомыслие лихорадкой, он наверняка первым делом сам попал бы в беду. В их новом доме хитромудрых ловушек оказалось в избытке, некоторые из них – до сих пор неоткрытые – наверняка подстерегали их и сейчас.

Да, без Дамира он бы точно погиб, и его братья тоже лишились бы жизни. А ведь к почти случившейся катастрофе их привела всего одна маленькая ошибка – невнимательность, расслабленность в незнакомом месте, конечно же, являющаяся закономерным итогом неопытности. Но и самонадеянной глупости тоже.

Ариэль мог корить себя сколько угодно, но вместо посыпания головы пеплом принял решение больше такого не допускать. И не отказываться от помощи того, кто сведущ в вопросах выживания и избегания ловушек.

Дамир стал не только их спасителем. Ариэль всё чаще называл его про себя добрым ангелом – пусть и в любой миг способным очнуться и, подняв меч, покарать того, кому верно служил. Вслух Ариэль такое не говорил. Благодарил, конечно, за помощь, но не видел в чужих глазах пробуждения даже тени ответного чувства – только спокойствие стоячей воды – и каждый раз переводил дух, понимая, что время расплачиваться ещё не пришло.

Спокойный, уравновешенный, сильный, идеальный в исполнении любых поручений – Дамир стал тем костылём, опираясь за который, Ариэль смог встать на ноги и со временем начать делать собственные шаги. И, кажется, у него начало неплохо получаться справиться с вызовами судьбы. Он очень старался, и это приносило свои плоды.

А вот поначалу Ариэль даже еду приготовить не мог без того, чтобы не подвергнуть себя крайней опасности.

После освобождения прошло уже много дней и даже недель, но помнилось, будто случилось вчера, и беспомощность тела, и горячка ума, и отчаянное желание хоть что-нибудь сделать для беспробудного Томи, для Кая, пропавшего неизвестно где. Пока Дамир занимался поисками, Ариэль решил, что сможет приготовить хотя бы еду.

Поблагодарил за принесённые припасы, воду, дрова, разожжённый очаг – и сказал, что с остальным справится сам.

Сил хватило на то, чтобы подготовить и поставить варить всё необходимое, но вот потом, возясь с булькающим варевом, с непонятной тоской глядя на языки огня, щекочущие чёрное от копоти дно котла, Ариэль растерял всякое здравомыслие и бездумно пожелал мужьям доброго сна. Желание закрыть глаза и уснуть оказалось сродни попаданию в сошедшую с гор лавину. Ариэль едва не упал лицом прямо в огонь, обжёг руку, благодарение богам – острая боль удержала в сознании. Потом клевал носом, растирал уши, говорил вслух сам с собой – всеми способами старался отогнать сон и с ужасом понимал, что, стоит закрыть глаза даже на мгновение, и бастионы падут.

И как он не понял, что только отсутствие живого огня при пожеланиях супругам доброго сна – единственное, что заставляло его бодрствовать всё бесконечное время заточения в темноте? Наверное, его разум тогда совсем ослабел, раз он умудрился вновь проявить невнимательность. И это после попадания в темницу по той же причине. И вот, вновь хождение по граблям – будто мало уже набитых шишек.

Когда Дамир вернулся на кухню, Ариэль спал на полу, волосами в золе. Очнулся он уже на кровати, спустя двое суток – рядом с ним спали Томи и Кай.

Дамир перенёс Ариэля в постель, напоил Томи целебным отваром и накормил. Кай потом рассказывал, что Ариэля Дамир тоже заставил пить отвар и есть, и он ел, не открывая глаза – благо ещё, что их едой тогда была жидкая скользкая каша.

– Ужасно невкусная, – рассказал Кай. – Но он и меня заставил съесть целую миску, хотя я не был настолько голоден, чтобы есть то, что ты приготовил.

Младший и не подумал смягчить оценку талантам старшего брата в готовке. Стало даже немного обидно – Ариэль помнил, что очень старался сделать еду повкусней. И полезней, конечно: добавил сушёные ягоды, малину, кольца высушенного лука и порошок чеснока, мёд и красного перца побольше. Чтобы вместе с толчёным овсом Томи получил всё самое нужное для борьбы с лихорадкой.

– У меня после твоей каши язык и горло горели огнём, – Кай жаловался, но при этом широко улыбался. – Это была самая ужасная еда, которую я ел в своей жизни.

Томи о вкусе каши ничего не мог сказать – он тоже её ел, не осознавая того.

Ему стало лучше. Он пришёл в себя ещё до того, как Ариэль проснулся, и с тех пор больше их так не пугал, но и радовать не спешил. Болезнь не хотела просто так его отпускать, сопротивлялась лечению – да и что они могли ей противопоставить? Отвар малины, других ягод, тёплые одеяла, бутылки с горячей водой в постель, еда и сон. Помогало, но не так быстро, как хотелось им всем. Даже сидеть, опираясь по подушки, у Томи получалось совсем недолго. Но он улыбался и шутил, как и всегда, несмотря на страшную бледность и тихий хриплый шёпот, в который превратился его звонкий голос: