Он кивнул, взяв в руки приборы, а затем отрезал кусочек от печёной рыбы:

— Аватара богини является средоточием её силы в мире живых, становится её проводником и безусловным посланником. Только Верховная жрица может общаться с богиней напрямую почти на постоянной основе. Аватара не просто так называется Верховной жрицей — для остальных служителей её божества она словно мать. У всех нас непреодолимое желание защищать её, оберегать от всего, что может хоть как-то навредить ей. Любой жрец отдаст жизнь за аватару, и это нормально.

— Нормально? — изумлённо воскликнула я. — Да вы с ума сошли! Только не говори, что ты так же готов отдать жизнь за меня!

— Я отдам её, если потребуется, — он пожал плечами, с непониманием посмотрев на меня. — Хиро, что тебя так удивляет? Найти аватару гораздо труднее, чем жреца или жрицу, у богини ты одна. Ты — её сердце. Для каждого из нас будет честью погибнуть ради Морриган.

— Ты безумец! — я резко поднялась, опрокинув стул. — Ради кого бы то ни было — не смей умирать. Жизнь дарована не для того, чтобы погибнуть, потому только решись на подобное — я не пожалею крови, но верну тебя в мир живых. А потом уж сама тебя прикончу, дорогой братец.

— Не злись, — парень улыбнулся, поднявшись со своего места, а затем поднял мой стул. — Мне приятно твоё беспокойство, но в мир мёртвых я пока не стремлюсь. И тебя в него не отпущу.

— Никогда больше не говори о подобном так легко! — зло произнесла я, медленно опустившись на стул. — Я не приму твою жертву, или чью-либо другую, Антуан. У меня есть лишь моя жизнь, и только ею я могу рисковать.

— Прости, что расстроил тебя, — вампир с сожалением взглянул на меня. — Мне не следовало говорить об этом.

— Жрецы и жрицы богов — не расходный материал, от которого так просто можно отказаться в угоду другому, — резко ответила я, с силой сжав ладони в кулаки. — И если будет нужно — я докажу это самим богам. Сила, бо́льшая, чем у других, не даёт им права лишать кого-то их жизней.

Удивление в глазах новоявленного брата было мне ответом, как и последующая благодарность в купе с нежностью. Дальше мы ели в молчании, каждый думая о своём.

Меня злило услышанное, настолько, что я едва сдерживала желание что-нибудь разрушить. Да, я никогда не отличалась особой осторожностью, часто рискуя собственной жизнью, но я рисковала только собой! Я никогда не подвергала опасности других, по крайней мере, осознанно. А сейчас, когда услышала, что за меня готовы погибать жрецы богини, только потому, что я её будущая аватара — меня едва ли не трясло.

Чувствовать себя убийцей было бы отвратительно, а подобных ощущений я не желала.

Отложив приборы, я поднялась, толком и не поужинав, а затем вернулась в спальню. Разговаривать с Антуаном я сейчас не хотела. И видеть кого-либо тоже.

Но моим надеждам было не суждено сбыться, потому что в комнате меня уже ждала молчаливая Лэса, с готовым нарядом.

Девушка поспешно склонила голову при моём появлении, а затем поинтересовалась, сейчас ли я желаю подготовиться к празднику.

Шумно выдохнула, стараясь успокоиться и не сорваться на невинной служанке, я кивнула. За окном заметно стемнело, времени оставалось не так и много, так что следовало поторопиться.

Как оказалось, девушка выбрала для праздника весьма неплохой наряд. Это было светло-розовое платье, более чем на ладонь, ниже колена, с пышными, полупрозрачными рукавами, которые можно утянуть на запястьях с помощью серебристых лент. Бордовые переплетения шнуровки на плечах и бёдрах были практически под цвет моих глазах, а чёрная шнуровка на поясе была дополнена изящными босоножками того же цвета.

Честно говоря, после услышанного от жреца Морриган, мне было почти всё равно, в чём идти, так что я лишь кивнула, позволив облачить меня в платье. Впрочем, осмелевшая Лэса потребовала, чтобы я сменила однотонное, простое белье на то, которое больше подойдёт к платью. Зачем — я уже не спрашивала, лишь махнула рукой, дав волю деятельной помощнице.

Девушка довольно улыбнулась, а затем принесла то, что, по её мнению, больше подойдёт для наряда. Увидев короткий, отделанный тонким кружевом, лиф и изящные заметно укороченные шортики, на тон светлее платья, я не могла не согласиться с таким выбором. Да, это было очень откровенно, по меркам высшего света, привыкшего к дамам в сорочках, корсетах и панталонах, но какая разница, если кроме меня этого никто не увидит? А красивое белье было моей слабостью, потому Терри из лавки готовой одежды так легко убедила меня приобрести несколько комплектов, к новым платьям.

Право слово, не будь это верхом неприличия, я бы легко отправилась на бал и без платья, потому что, взглянув на себя в зеркало, будучи в одном белье, невольно подумала, что лучше уже не будет. Да, тело было слишком открытым, но до этого момента я и не подозревала о том, насколько оно может быть красивым, благодаря тренировкам.

Невольно улыбнувшись отражению, я заметила светлую полоску рваного шрама на плече, оставленного на память от Джоан. Он был почти незаметен на фоне светлой кожи, будто не знавшей солнца, так что прятать его я не стала.

Да и, кому какая разница? Моё тело — моё дело. Оно хранит историю моей жизни, потому стыдиться шрамов я никогда не стану.

Но сейчас и впрямь стоило поспешить, потому я надела платье, тонкий корсет которого резво затянула служанка. Понимая, что мы рискуем опоздать, я обула босоножки уже сидя в кресле, когда Лэса принялась заплетать мои волосы.

Слушая восторженные слова помощницы о том, что мои волосы — мечта любой девушки, ведь уже сейчас они достигали бёдер, я задумчиво улыбалась, погрузившись в собственные мысли.

Неудивительно, что когда Лэса закончила возиться с моими волосами, я изумлённо выдохнула, чуть не поперхнувшись воздухом. Умелая девушка собрала верхние пряди в две пышные косы, странным образом сделав те выпуклыми, из-за чего создавалось впечатление, что на мне корона. Оставшиеся волосы свободно спускались по спине чёрным водопадом, тогда как заплетённые пряди падали на грудь. Весьма необычно, но очень красиво.

Похвалив старания девушки, я с улыбкой заметила, как она зарделась, но на этом сборы были не закончены.

Остались лишь украшения и перчатки, которые тут же подала Лэса. Служанка помогла застегнуть на моей шее цепочку с кулоном в виде крыльев, а затем и надеть серьги — выбранные мной гвоздики с рубинами.

Перчатки я надевала уже покидая спальню, в очередной раз отметив, насколько искусно выполнено кружево, плотно охватившее мои пальцы.

Мои размышления о том, как иногда прекрасно быть просто девушкой, аристократкой, прервал стук открывшейся двери, а затем и вошедший Антуан.

— Восхитительно, — удивление в темных глазах быстро сменилось интересом, а на губах вампира появилась привычная улыбка. — Тебе положен титул принцессы, а не графини, Хиро.

— Льстец, — хмыкнула я. — Но благодарю, ты тоже прекрасно выглядишь, Антуан.

И это было правдой — на нём были чёрные брюки, серая рубашка, поверх которой жилетка в тон к штанам, расшитая серебряными нитями. Рукава рубашки небрежно подтянуты до локтей, открывая вид на красивые, сильные руки. Тёмные волосы немного растрёпанные, но, как и обычно, убраны назад. Он был красив.

— Мне очень приятны твои слова, моя леди, — улыбка Антуана стала шире. Он подал мне руку, и мы направились к выходу, когда я вдруг почувствовала касание его магии. — Не пугайся, я просто скрыл твою ауру. Морриган предупреждала, что имя той девчонки изменится только после того, как она покинет дворец, но и ей ауру скрыли.

— Хорошо, — я кивнула, чувствуя, как часто забилось сердце, словно в предвкушении чего-то. Не знаю, что чувствовал орган, но узнаю это позже. Ведь вечер только начинается.

Галиярд Линч, граф Йорский

Бальный зал королевского дворца был отполирован до блеска ответственными слугами, а затем ими же и украшен. Всевозможные цветы, оплетающие витые колонны, растущие в огромных горшках между окнами, и украшающие столики с закусками в изящных вазах — всё напоминало о празднике.