Мы оказались в закулисье для персонала, где они могли настраивать зеркала, но сейчас здесь было темно и никого, кроме нас не наблюдалось.

Забыв про медведя, Честити забралась на меня, как на дерево, а я рассмеялся над тем, как это отчаянно смотрелось. Она оказалась совсем не такой, как я про нее думал.

Жар ее киски едва не прожег мой живот, когда Честити покрепче ухватила меня за шею и скрестила лодыжки у меня за спиной.

Она стала покрывать поцелуями мои губы, щеку, шею. Обхватив ее за задницу, я рыкнул и требовательно впился в подрагивающие губы. Найдя стену, я прислонился к ней, чтобы потереться о Честити членом.

– Прикоснись ко мне, Рэтт. Избавь от этой боли, – молила она между поцелуями.

Честити стала покачивать бедрами, настойчиво и отчаянно. Я ни за что не трахну ее в подсобке карнавального аттракциона, но готов был ослабить напряжение.

– Опусти ноги, – потребовал я, покусывая ее губу, а потом и шею.

Честити мучительно медленно скользнула вниз, задев киской головку члена.

Обхватив ладонями щеки Честити, я стал покрывать поцелуями ее лицо, губы, шею. Скользнул ладонями ниже, расстегивая первые несколько застежек платья и обнажая вздымавшуюся грудь.

Позволив себе окунуться в наслаждение, я обхватил нежную плоть зубами, а затем лизнул сосок. Честити застонала.

– Я о тебе позабочусь, – успокоил я ее.

Она так сильно дрожала, что едва стояла на ногах.

Скользнув руками ниже, я проложил дорожку поцелуев дальше по платью, пока не опустился перед ней на колени, положив ладони чуть выше подола.

– Ты уверена? – спросил я, но Честити зашептала «да-да» еще прежде, чем я успел закончить.

Скользнув пальцами под платье, я стал ласкать и дразнить ее бедра, проведя подушечкой большого пальца по краю трусиков и, наконец, достигнув своей цели.

Подняв руки еще выше по ее бедрам, я стянул с Честити трусики, и она судорожно втянула воздух.

Когда я опустил их до лодыжек, Честити с готовностью переступила через ткань, ее грудь высоко вздымалась. Честити была чертовски близка к оргазму.

Подняв трусики к носу, я вдохнул восхитительно-сладкий аромат. Предсемя уже сочилось с головки, на джинсах явно останется мокрое пятно.

Черт, я еще никогда так не возбуждался от вида трепещущей женщины, а еще даже не касался губами ее киски.

Ухватив Честити за лодыжку, я поднял ее ногу и перекинул через свое плечо.

Она стала бормотать ругательства, которые казались очаровательными, слетая с ее губ. Честити уже поняла, что ее ждало.

Меньше чем через минуту.

– Задери платье, чтобы я увидел твою прелестную киску, Честити.

– Ты все-таки плохой парень, – прошептала она, и я прикусил губу, чтобы сдержать смешок.

– Только когда ты этого хочешь, – сообщил я, склоняясь к ней и проведя языком по внутренней стороне ее бедра.

Честити медленно и неторопливо стала поднимать платье, дюйм за дюймом обнажая сливочную кожу, пока я не заметил небольшую поросль светлых кудряшек, украшавших самую красивую киску, которую я когда-либо видел. Половые губы оказались гладкими и полными, как и на лице. Черт, она само совершенство.

– Сейчас я попробую тебя на вкус, – предупредил я.

Одной рукой обхватив ее бедро, а другой вцепившись в задницу, я прижал киску к своему рту.

Честити вздрогнула, когда я скользнул языком внутрь, раздвигая складки и пробуя скрытый внутри нектар.

Я принялся лакомиться ею, как голодающий, впервые получивший пищу. Кружил языком вокруг пульсирующего клитора и посасывал, усиливая давление там, где это было нужно, ориентируясь на сигналы ее стонов и то, как Честити начинала сильнее тянуть мои волосы.

Она двигала бедрами мне навстречу, беря то, что ей так необходимо, постанывая и едва дыша.

– Боже мой, – воскликнула Честити, приближаясь к разрядке.

Убрав руку с ее бедра, я смочил свой палец во рту и направил его ей между ног, чтобы погрузиться в манящее влагалище.

Ее внутренности жадно обхватили палец в глубине. Вытащив его, я повторил процесс, став ускоряться в унисон с дыханием Честити, пока ее внутренние мышцы не стали сжиматься и пульсировать, а по руке не потекли соки наслаждения.

Содрогнувшись, Честити свернулась вокруг меня, вцепившись мне в волосы.

Узкая, горячая и такая чертовски красивая.

Когда Честити, наконец, пришла в себя, я вынул из нее палец и засунул себе в рот, слизывая каждую каплю. Все это время я не сводил взгляда с раскрасневшейся Честити.

– Ты сладкая, как самые сочные яблоки, – протянул я, и Честити тихо рассмеялась, прикрыв губы ладонью. Я помог ей снова надеть трусики, а потом взял Честити за руку, схватил мишку и пошел по направлению к слабо пробивавшемуся свету в конце коридора.

Там мы обнаружили дверь, выйдя позади аттракционов.

– Готова уйти? – спросил я, обняв ее за талию.

Честити прижала ко мне, будто желая раствориться.

– Да, я удовлетворена.

Верно, так оно и было. 

Я не смог заставить себя принять душ вчера, не испытывая ни малейшего желания смывать с себя аромат Честити. Она была всем и даже большим. Восхитительной, запретной, сладкой, как грех.

Ее тело было невероятно отзывчивым, нуждающимся и совершенным.

В старшей школе я часто слышал жалобы парней, не желавших делать девушкам куни, для меня же не было ничего более желанного, более мужского, чем заставить женщину дрожать и кончить, используя лишь язык. Я бы и искупался в соках Честити, если бы мог.

Я подумал о Боге, звонки которого пропускал. Если сейчас отвечу, он спросит, как продвигается выполнение моего задания, и почему я так долго его избегал.

Я пообещал ему сам и заставил Бога дать мне слово, что мы выполним наши задания, несмотря ни на что. Но я оказался не готов к обрушившимся на меня чувствам.

Сунув телефон в карман, я осмотрел парковку, ища взглядом его шикарную машину, но по обыкновению Бог не явился на занятия, что облегчало мне задачу.

И он был не единственным, кого я избегал. Миссис Гриффин значилась в моем списке следующей. Смотря ей в глаза и говоря о том, чем совершенно не хотел с ней делиться, я думал о том, что разговоры с Честити были куда более лечебными. Однако я не желал признаваться в этом Лилиан.

Я знал, что между ней и Честити существовала напряженность, которая мне не нравилась. Это мелочно, но я выбрал сторону, впервые коснувшись губ своей девочки.

Телефон пиликнул, и я увидел сообщение от той, кто занимал в последнее время все мои мысли.

Честити: Образованные мужчины такие впечатляющие.

Уголок губ пополз вверх, и я почувствовал ее аромат прежде, чем успел ответить. Нежные руки обхватили меня сзади за талию.

– Угадай кто? – пробормотала она, прижавшись к моей спине.

– Сколько у меня попыток? – подразнил я ее, и Честити ущипнула меня за ягодицу, заставив дернуться.

Она обошла меня, сверкнув мечтательным взглядом.

– Встретимся в коридоре?

Пожав миниатюрными плечами, Честити подошла ко мне вплотную и знойно зашептала:

– Коридоры, закоулки на карнавале...

Я обхватил ее за шею и притянул к себе, впиваясь в губы страстным поцелуем. Честити вцепилась в мое запястье, чтобы не упасть, пока я крал воздух из ее легких и вкус с языка.

Честити явно ела клубнику на завтрак.

Заставив себя отпустить ее, я с удовлетворением отметил, как кожа вокруг ее губ покраснела от моего напора.

– Ух, – выдохнула она, тяжело дыша. Честити была до боли очаровательной.

– Больше не боишься, что тебя заметят целующейся с плохим парнем? – потребовал я, но Честити не вспылила. Нет, она взглянула на меня так, словно из-за меня на небо взошло солнце.

– Пока он только мой плохой парень, пусть сплетничают, – мягко отозвалась Честити дрожащим голосом.

– Если согласна быть моей и только моей хорошей девочкой, я обещаю, что стану только твоим, – я улыбнулся, чтобы как-то разрядить сгущавшееся между нами напряжение. У меня еще никогда не было подобного разговора. Я встал на новую почву и ощутил нервные покалывания и трепет в животе. Одновременно счастье и волнение. Честити так радостно улыбнулась, что я понял: ее надежды и сердце теперь принадлежали мне.