«Дерьмо».

– Я... эм...

– А хоть кто-нибудь из нас? – выдохнул Гордыня.

Тишину прорезал хохот. Зависть склонился, хлопнув себя по колену.

– Классика, – он вытер сочившиеся с глаз слезы. – Я все улажу, – закончил Зависть. Вытащив нож из ремня на лодыжке, он провальсировал к моему отцу, отчего тот попятился, спотыкаясь на неровной земле в страхе за свою жизнь.

Я словно прирос к месту. Жар пронесся вверх по позвоночнику, посыпая споры по всему телу.

Отец не умер.

– Чувак, – огрызнулся Бог на Зависть.

Гордыня остановил его, схватив за руку, и покачал головой.

– Что такое? – растерянно спросил Зависть.

– Эй, – снова произнес Бог, качнув головой, – убери нож.

– Где ты вообще его взял? – поморщился Алчность.

Судя по всему, Зависть безумен.

– Рэтт, что происходит? – спросил отец дрожащим голосом. Нас кусали насекомые, а шепот деревьев делал это место каким-то мистическим. Я впервые глубоко вздохнул с тех пор, как сбил его задницу этим вечером. Глотая воздух, я ощутил как заныли легкие. Мне казалось, что сатана дышал мне в шею, а душа скатывалась в ад.

– Ты ударил меня, – только и смог произнести я, все еще не до конца понимая, что происходило. Я ведь считал, что отец умер. В панике даже не подумал проверить пульс.

– У меня болит голова, – простонал отец.

– Ты упал и ударился головой, – подсказал ему Бог.

– Но где мы, и кто все эти люди? – с тревогой спросил отец.

Гордыня шагнул вперед, возвышаясь над сгорбленной фигурой отца. Один вид Гордыни пугал, черт возьми.

– Мы его братья. И готовы сделать все необходимое, чтобы защитить Рэтта и его будущее, – предупредил он, угроза была острой, как бритва.

– Что случилось этим вечером? – спросил Бог моего отца. Остальные столпились вокруг него, словно змеи, готовые ударить.

Став хватать ртом воздух и осмотрев окруживших его парней, отец закивал.

– Я упал и ударился головой, – заикаясь, отозвался он. – А Рэтт отвез меня в больницу. Вот и все.

– Вот и все, – повторил Гордыня. Предупреждение звучало громко, как львиный рык. 

Бог всегда меня поддерживал, но осознание того, что и другие готовы были пойти на все ради меня, подарило чувство непобедимости и семьи, которой мне так не хватало в последнее время.

С той ночи отец держался от меня подальше. У меня было такое ощущение, что мы всемером вместе всю жизнь, а не неделю.

Гордыня уже поджидал меня в церкви, когда я подъехал. Вокруг него мерцали зажженные свечи, а сам он что-то читал, склонившись над листом.

– Только ты и я? – спросил он, когда я объявился.

– Бог, – окликнул я, и в дверях появился мой лучший друг.

Выпрямившись, Гордыня кивнул и приподнял пальцами карточку.

– Я получил твое задание, – он поджал губы.

Я ощутил предвкушение. «Вот оно. Сейчас я узнаю, во что обойдется мне членство».

– Хочешь, чтобы я прочел это вслух или...? – я взял у него карточку и сглотнул.

– Ты должен знать, – сказал он серьезно. – Монета, данная «Элитой», позволяет тебе однажды заключить сделку или в будущем попросить об услуге. Если ты обналичишь ее, чтобы отказаться от своего задания на инициацию, то не сможешь ничего сделать со вторым заданием. Ты должен будешь пройти все до конца, или тебя исключат из числа кандидатов. Если сейчас используешь монету, то в будущем не сможешь рассчитывать ни на какие милости, если когда-нибудь тебе понадобится нечто, что «Элита» не дает просто так, – серьезно объяснял он, сжав мое плечо. – Подумай хорошенько о том, что выбрать. У тебя будет только одна возможность оступиться.

– Понял, – я открыл карточку и стал читать витиеватый текст, написанный чернилами.

Похоть,

Ваша задача – грех плоти.

Мисс Ч.Гриффин.

Протеже университета.

Наследница большого семейного состояния.

Дочь декана Сент-Августина.

Соблазнить запретный плод.

Задокументировать грех.

«Элите» нужна услуга.

На листе стояла печать с тем же логотипом, что и на монете.

– По описаниям: она – идеальный кандидат в «Элиту», – усмехнулся я.

– Может, и была, – выгнул бровь Гордыня, его губы скривила злая усмешка.

Сзади на плечи мне опустились руки. Бог сжал пальцы.

– Ромео, о Ромео, – подразнил он меня.

Забрав у меня из рук карточку, Гордыня приподнял ее.

– Ты справишься?

– Легко, – улыбнулся я, но все это было бравадой. Соблазнение девушек и стягивания с них трусиков никогда не было проблемой. Я был в этом профессионалом с тех пор, как у меня налились яйца. Но снимать все без ведома партнерши, а потом отдать запись, чтобы ее просмотрели черт знает сколько людей... Мне это не понравилось.

Я мудак, но разве настолько?

Достав из кармана серебристую зажигалку, Гордыня поджег карточку, и мое задание охватило пламя.

Он бросил ее на пол, и мы все завороженно смотрели, как постепенно гас янтарный огонь, оставляя лишь пепел.

Теперь мне нужно было выяснить, кто такая мисс Гриффин.

Вернувшись домой, я увидел на подъездной дорожке грузовик электрика. Отец быстро шел прочь по подъездной дорожке.

– Закажи себе ужин, – бросил он мне, подходя к своей машине.

– А откуда у нас рабочие? – крикнул я ему вслед.

– Это затея твоего лучшего друга, а не моя, – ответил отец.

Бог одарил меня лукавой улыбкой и вошел в дом, перепрыгивая через две ступеньки.

Я последовал за ним в свою комнату, и нашел его в ванной.

– Что за...?

Теперь у меня там висела ультрафиолетовая лампа.

– Ты ведь захочешь увидеть свою татуировку, как только она появится, – сказал Бог. – Татуировки видны только при таком освещении, – сообщил он. – Вот почему я никогда не видел ее у отца.

Я фыркнул.

– Либо так, либо ее не видно за его огромными «ролексами», – пошутил я.

Не обратив внимания на мое подшучивание, Бог продолжил:

– Я видел одну в клубе на бедре женщины, – пошевелил он бровями.

– Думаешь, это неправильно? Снимать, как я ее трахаю? – спросил я, сменив тему и позволив себе, наконец, озвучить свои опасения.

– С каких пор у тебя появилась мораль? – тыкнул он меня в предплечье. – Ты сделаешь это в два счета. Не думай о ней. Это дело касается только тебя.

«Меня».

– Помни: не важно, какими будут задания, – напомнил он мне мои собственные слова.

– Верно. Мы должны их выполнить, – отозвался я, говоря это не только Богу, но и себе. – Несмотря ни на что, – закончил я.

Я последовал за ним вниз по лестнице. Бог стал рыться в шкафчиках, но ничего не нашел.

– Чувак, где чертова еда?

Приподняв бровь, я достал телефон.

– Остынь, Чревоугодие, сейчас закажу пиццу.

Два часа спустя я уже съел две трети пиццы и выпил литр содовой, а Бог даже не притронулся к своей доле. Вместо этого он ждал, когда я буду готов отправиться с ним погонять.

Он разозлится, когда я его обставлю. Мне просто нужно было получить кайф и попытаться разбиться.

Бога снова не было в кампусе. Он прислал мне сообщение в четыре утра и по-прежнему не появлялся.

Бог: Хочешь получить кайф?

Я уже был под кайфом и ворочался на мокрых от пота простынях.

Сны о Робби смешивались с видениями о незнакомой плачущей девушке, расстроенной распространившейся по кампусу записью, где я трахал ее во все отверстия.

На душе было тяжело. Может, эта цыпочка окажется чертовой шлюхой, и я не буду испытывать мук совести.

«Ложь».

Когда я добрался до кабинета психолога, то увидел в приемной Гордыню. Теперь, зная, что должен трахнуть ее дочь, мне вдвойне тяжелее будет говорить с Лилиан.

Мне было интересно, почему Гордыню обязали ходить на консультации. Он тоже кого-то потерял?