— Министр Карл Гроссман, — прошептал он и остановился.

Слова комками зловонной слизи с трудом вывалились изо рта. Карла передёрнуло от звука своего бесцветного голоса, ставшего таким похожим на голос Красса. В голове вдруг помутилось, и Карла стошнило прямо под ноги.

Он отплевался, прошёл ещё пару домов, затем вышел на середину дороги и упал. Лёжа на спине, он смотрел в тёмное с серыми облаками небо и надеялся, что какая-нибудь машина раздавит его прямо здесь. Всё лучше, чем жить под каблуком Айро.

Вокруг стояла удивительная, потусторонняя тишина. Не было слышно ни шума большого города, ни ветра, ни журчания стекающей с крыши воды, ни звука проезжающих по автостраде автомобилей. Казалось, что этот район вымер. Лишь единственный старомодный фонарь, точно вырванный из прошлого века, мигал и грозил отключиться в любую минуту. Небо вдруг стало удивительно тёмным и осязаемым. Твёрдым и близким, похожим на донышко перевёрнутой чашки. Звёзды, никогда не видимые в городе, крохотными светлыми квадратиками смотрели меж неподвижных облаков прямо на Карла. Осуждающе? Нет, безразлично. Карл вытянул руку и попытался до них дотянуться.

Капли дождя неожиданно прекратили падать на лицо. В нос ударил едкий, тошнотворный смрад перегара и гниющих зубов.

— Вон отсюда! — прорычал чей-то голос. — Тебе здесь не место!

Карл испуганно вскочил на ноги. В свете фонаря он увидел перед собой бесформенное тело, закутанное в лохмотья. Лицо бездомного, всё в язвах и редких клочках жёстких волос, непрерывно двигалось и подёргивалось.

— Ты стоишь на моём пути! — хрипло проревел нищий. — Убирайся!

— Что? — наконец, совладал с собой Карл.

— Это мой путь, а не твой! Найди себе свой, и иди по нему, засранец!

— Ты кто такой?

— Я главный! Я здесь король! Вон отсюда! Пошёл, ублюдок! Пошёл отсюда, мразь! Убирайся с моего пути! Он мой! Мой!

Карл вышел из ступора и опрометью кинулся бежать прочь от этого безумца. Прочь от тьмы и мрачных переулков, прочь от зловонных канав и выбитых стёкол, прочь от потусторонней тишины этого жуткого места. Он летел сквозь грязь подворотен, не обращая внимания на глубокие лужи под ногами.

«Убирайся с моего пути! Убирайся!» — звенело у него в ушах. Звук скрипучего, пропитанного смрадом и алкоголем голоса бродяги гнал Карла из той клоаки, в которой он оказался.

Дождь хлестал по разгоряченному лицу, вода летела из-под ног. Несколько раз он оскальзывался и падал с размаху на покрытый ямами тротуар, но тут же вставал и вновь бежал, бежал, бежал…

Лайза без вопросов впустила его домой. Грязного, в изорванной одежде. Стараясь не смотреть жене в глаза, Карл скинул ботинки, прошёл в ванну и закрыл дверь. Он запер её изнутри, рванул рубашку, и позолоченные пуговицы покатились по полу.

«К чёрту всё!» — подумал Карл, кидая вниз пиджак и брюки. Он шагнул в ванну и нажал на кнопку крана.

Пока потоки горячей воды смывали с него пыль и частички земли, Карл медленно приходил в себя. Он выдавил из дозатора гель, намылился и подставил спину под душ. Серые потоки устремились в сливное отверстие, а уже через минуту Карл взял новую порцию геля.

Он покрывал себя пеной снова и снова, растирал до боли и скрёб кожу ногтями, стараясь не пропустить ни одного сантиметра тела. Каждый волос, каждый ноготь должен был быть очищен.

Наконец Карл выключил воду и посмотрел на дверь ванной. Он знал, что увидит, когда выйдет. Он прекрасно это знал.

Дверь отворилась, Карл обернул вокруг бёдер полотенце и проскользнул в коридор. Он мельком заглянул в комнату Ханса: сын сидел с панорамным визи-экраном на лице и не замечал ничего вокруг. Карл взял с полки домашний халат и посмотрел на коридор, ведущий в кухню: «Будь что будет».

Лайза сидела за кухонным столом и неотрывно смотрела на Карла. За этим видимым спокойствием скрывалось очень многое. Карл инстинктивно сглотнул и сел напротив. С минуту он разглядывал жену: плотно сжатые губы, замерший в ожидании взгляд, едва заметная морщинка на лбу, приподнятые плечи. Струна, готовая лопнуть. Крик, готовый вырваться наружу.

Бесцельное брожение по городу и лежание посреди дороги в ожидании смерти под колёсами теперь виделось Карлу слабостью и верхом идиотизма. Он недавно совершил быть может самую большую глупость в жизни, но умирать? Сдаться без боя? Бросить Лайзу и Ханса? Неужели в безумной погоне за должностью он действительно забыл о них?

— Дорогая, я должен был многое тебе рассказать, — тихо произнёс Карл.

Лайза судорожно кивнула. Она двинула рукой в сторону и опрокинула стакан. Он покатился и упал на пол. Со звоном разлетелись осколки. Никто не двинулся с места. Лайза вытащила откуда-то тонюсенькую трубочку электронной сигареты, но та выскользнула из дрожащих пальцев и упала под стол.

— Лайза, я… Я совершил огромную, непростительную ошибку, — прошептал Карл. — За это я буду расплачиваться до конца своих дней. Но я хочу, чтобы ты знала: вы с Хансом для меня самые дорогие в мире люди, и я сделаю всё, чтобы защитить вас.

— Рассказывай, — одними губами проговорила Лайза.

— Не могу, — выдохнул Карл, — пойми меня, я не хочу подвергать вас опасности. Если хоть что-то…

— Рассказывай.

Тихие слова отозвались болью в душе Карла.

— Хорошо. Я только что стал…

Подкатил приступ тошноты. Он заставил Карла замолчать, зажмуриться и стиснуть зубы. Карл проглотил ком в горле и глубоко вдохнул.

— Министром военного ведомства, — раздельно и чётко выговаривая слова, проговорил Карл. — Чёртовым министром. Я достиг чего хотел, но цена… Я только сейчас понял, что у меня было всё, что только можно пожелать. А теперь…

Он открыл глаза и увидел, что Лайза сидит, закрыв лицо руками. Плечи её едва заметно подрагивали. Карл встал и нажал на сенсор небольшой встроенной в стену панели. Из-под шкафа выехал робот и стал собирать осколки стекла с пола. Карл обошёл стол и приобнял жену за плечи. Она схватила его руку и прижалась к ней тёплой мокрой щекой.

— Я люблю тебя, дорогая, больше всего на свете. И для меня в мире нет никого ближе тебя и Ханса. Наша жизнь уже не будет прежней, но я сумею вас защитить. Я смогу, — проговорил Карл. Он наклонился и зашептал жене на ухо, — прости, я действительно не могу открыть тебе всей правды сейчас, но клянусь: наступит день, и ты всё узнаешь.

Вместо ответа Лайза лишь крепче сжала его руку.

— Извини, мне сейчас нужно поговорить с Хансом, — проговорил Карл. — Мальчику пора взрослеть.

— Скажи мне только одно: ты убил Айро? — Лайза посмотрела Карлу в глаза.

— Нет. Я убил себя, — ответил он.

Быстрой тенью Тарус неслышно бежал сквозь редкий лес. Ветер пригибал деревья до самой земли и норовил сбить с ног резкими порывами. Высокая трава полегла и превратилась в скользкую поверхность. Оступиться и упасть на ней было раз плюнуть. Изредка встречались набухшие от дождя серые мешки, выросшие до половины человеческого роста и сильно раздавшиеся в ширину. Они колыхались и дрожали, радуясь бесконечному дождю. Тарус не приближался к ним, чтобы не попасться в силки и не оставлять следов. Он знал, что от малейшего касания они начнут истекать видимым издалека едко-красным соком.

Вдали раздался взрыв. Чёрная полоса дыма от пролетевшего корабля рассеивалась в небе и постепенно исчезала. Картографический имплант определил место падения и теперь подсвечивал маршрут, дополняя мир перед глазами прозрачными указателями.

Оставалось семьсот метров, теперь шестьсот пятьдесять шестьсот двадцать… Вниз!

Тарус пригнулся и спрятался за колючим кустарником. Впереди была широкая пропаханная полоса земли, окаймлённая переломанными деревьями и кусками металла. В конце неё лежала гигантская туша поверженного военного транспорта.

Лейтенант осторожно выглянул из-за куста: макуро. Тридцать семь человек, если верить тактическому импланту. Они уже вскрыли корабль и теперь вытаскивали из него тела бойцов. Что макуро собираются с ними делать, Тарус не знал. Он скомандовал картографическому чипу запомнить это место и побежал дальше, огибая корабль по широкой дуге и внимательно осматриваясь вокруг. Режим хамелеона работал, но мелкий дождь сводил маскировку почти на нет.