Был
трубадуром-рыцарем141мой князь, рожденный
В стране далекой от дикарки и Назона.
Будь он лишь трубадур, не смог бы сочетать
С суровой доблестью он дар стихи слагать.
А рыцарь и знаток лишь в воинской науке,
Он всех бы уморил в окрестностях от скуки,
Подобный нашим праотцам,
Что пеньем не прельщали дам.
Когда бы в вас, средь нег и Муз взращенном
Под сенью благосклонных к вам небес,
В самой Лютеции и всюду восхваленном,
Искатель приключений вдруг воскрес,
Безумьем обуян, с копьем наперевес,
То не были бы вы чаровником известным,
Придворным и послом, поэтом столь прелестным,
Надежною опорою царям,
Таким, как ныне вы знакомы нам.
Порою верностью неплохо погордиться,
Покуда новая не встретится девица,
Воздержность, вежество, отвагу проявлять,
В отсутствие утех печаль изображать.
Но вот близ замка, у опущенной решетки
Нечесаный сосед с пронзительной трубой,
Подняв забрало и отнюдь не кроткий,
Явился бражничать иль вызвать вас на бой.
Нет, право, наша жизнь намного веселее!
К тому же рыцаря молоденький слуга
Прекрасной даме часто делался милее
И паладину наставлял рога.
А сколь в пути небезопасно!
Вы всякий миг могли буяна повстречать:
Коверкая наречье галлов, ясно
Он предлагал вам в позитуру встать,
Поскольку жаждал увенчаться славой.
Гигантов вознамерясь извести,
Наш странствующий рыцарь был в чести,
Мечом махал налево и направо
И сокрушал прохожих по пути.
Но нравы рыцарские наконец сменила
Галантность наша, что, конечно, мило.
Жестоким был турнир: глаз Генрих
142 потерял,
С иного сбили спесь, другой безруким стал.
И рыцарь, сброшенный во всем вооруженье
С коня, убоине на вертеле под стать,
Претерпевал насмешки и мученья,
С земли не в силах встать.
Потом роскошные явились маскарады
В Версале праздничном, балеты, кавалькады.
Великолепными бывали карусели,
Где тешился Конде, пустив коня в карьер,
Где славились и доблесть, и веселье,
А в короле – галантности пример.
Богине (бог легко приискивал ей смену)
Стараясь угодить, Мольер умело сцену
Расцвечивал чредой волшебною картин
143.
Сей чести домогался и Расин.
Боюсь, учитель, как бы преизбыток
Всех этих образов не вышел мне в убыток
И надо мною не занес свой меч
Тех рыцарских времен замшелый пережиток.
Ведь вместо паладинов восхваленья,
Чему столь звучную вы посвятили речь,
Дерзаю я в моем стихотворенье
Их подвигами пренебречь.
Но вот и палинодия: в стремленье
О рыцарях стихи слагать и переврав,
Возможно, многое, в одном всегда я прав,
Когда хочу сказать: такая мука
Мне с вами долгая разлука,
Что к вам готов лететь стремглав.
