– Будете шутить по поводу мастурбации?

– О, нет, я себе такого не позволю.

Маркиз поднялся и медленно пошел к двери. И Хаук с ужасом понял, что даже ни разу не подумал о том, чтобы причинить ему вред. Не потребовалось связывать руки или приставлять вооруженных охранниц.

Он начал адаптироваться к обстоятельствам.

Почти две недели продлилось вынужденное одиночество Хаука.

Маркиз не забывал его, присылая книги с записками-распоряжениями, но сам не приходил. В четырех стенах время тянулось бесконечно медленно, особенно когда проводишь его за чтением «Иосмерийской истории», «Придворного этикета для альф» и всевозможных трактатов, включая и тот, который маркиз упоминал в своем рассказе о королях-реформаторах.

Хаук от скуки был готов на стену лезть. Даже однообразная дрочка приелась и стала уже рутинной обязанностью, хотя Хаук считал своим долгом разнообразить свои фантазии о Бастиле парочкой придуманных пикантных сцен. Где Бастиль попадает в Тхиен пленником, связанный и на коленях, и лишь Хаук может его спасти от жуткой участи стать супругом Рига. Или та, в которой король приходит в его спальню и отпускает своих охранниц, а Хаук перенимает контроль над ситуацией на себя.

Он искренне хотел бы взять Бастиля в плен и с его помощью выбраться из замка. Хаук не думал о том, как причиняет Бастилю боль, хотя он этого и заслуживал. Нет. Справедливость – вот все, что его интересовало. Но добиться ее было не так уж и просто.

В Тхиене не было ни единого праздного дня, чтобы Хаук не вставал с кровати. Тем более, чтение не было одним из его любимых занятий. Хаук предпочитал долгие конные вылазки, бокс и тренировочные бои, как на деревянных мечах, так и с настоящим оружием, которое приятно оттягивало руку. Хаук любил мозоли, ссадины и тянущую боль в мышцах, наслаждаясь природой в той же полноте, что и комфортной обстановкой замка.

«Когда-нибудь вы пожалеете о своем легкомыслии, ярд*» – говорил Хэлтор – королевский книгочей, который занимался их с Ригом образованием. Но, к чести, Хаука, тот уделял обучению намного больше времени, чем даже наследный принц Тхиена.

«Зачем мне все знать? – упрямо возражал Риг. – В победе над иосмерийцами в Ардо книжки не помогут… Я буду как отец, править железным кулаком и пусть дрожат все те, кто встал у меня на пути. Уж я-то наведу порядок и поставлю их на колени!»

Но вот уже тридцать лет шла борьба за проклятый Ардо, а воз и ныне там. Полустров во власти Иосмерии, закрывая Тхиену столь желанный доступ к морю. Хэлтор был древним стариком, повидавшим виды и всю свою жизнь отдавшим не боям, а книгам. Хаук не осмеливался перечить старцу, а уж тем более дерзить, уважая его возраст. Но для будущего тхиенского короля никаких границ не существовало.

И вот спустя долгие дни ожиданий, наконец-то, к Хауку явился нежданный гость – охранница маркиза. В отличие от личной охраны короля с арбалетами она носила меч с тяжелой инкрустированной рукоятью и легкие доспехи. Как и у всех иосмерийских женщин-воинов, волосы у нее были коротко острижены, но это все равно не скрадывало хищной красоты ее лица.

Охранница дала ему письмо с королевской печатью и отошла к двери, ожидая прочтения. Хаук не стал тянуть и вскрыл послание, ожидая, что это новое поручение от Бастиля. Очередное извращенное волеизъявление. Но ошибся, письмо, адресованное ему, пришло из Тхиена.

«Разве сын короля стал бы торговать своей честью ради горстки воинов, рожденных для своей участи? Я искренне тобой разочарован, Хаук. Надеюсь, родина твоего второго отца не вскружит тебе голову, и ты всегда будешь помнить на какой земле ты вырос. Вальгард Рэнгвольд»

Отец счел его жертву за проявление слабости, но в то же время требовал верности. И Хаук не знал, как ему реагировать. Риг никогда бы не встал на колени и не стал бы лизать обувь иосмерийского короля. Не пошел на компромисс, уронив тем самым свое достоинство. Тхиенцы никогда не любили договариваться, и гибкая позиция Хаука была для них, как признак слабости. Второй в очереди… Не подходящий… Наполовину иосмериец… Он был им нужен лишь из-за своих знаний и умений.

Лучший ученик Гудреда Адельстайна прошел слишком хорошую военную школу. Бастиль немало предлагал за полезную информацию – деньги, положение, покровительство. Несмотря на всю ненависть, которую испытывал к нему. Но Хаук не хотел быть «братом» иосмерийского короля, да и не жаждал денег и почестей.

Хаук бросил осторожный взгляд на охранницу, которая молчаливо изучала его, не снимая ладонь с рукояти меча. Письмо было вскрыто ранее и Бастиль его читал, а может и не только он… Хаук смял бумажку и выронил ее на пол.

– Это все? – спокойно поинтересовался он.

Охранница окинула его холодным взглядом.

– Маркиз приказал немного вас освежить, если вы того желаете.

Еще минуту назад Хаука затопила бы искренняя радость от подобного послабления режима, но в данный момент он чувствовал себя пришибленным, искупавшись в неодобрении отца. Хаук едва нашел в себе силы, чтобы кивнуть.

– Надеюсь, мне не стоит предупреждать вас о несанкционированных проявлениях агрессии? Если вы хотя бы шаг сделаете вне моего контроля, я буду вынуждена причинить вам боль.

– А вы хорошо владеете мечом?

– О, поверьте, Арнбранд, мне хватит сил, чтобы нанизать вас на него, – почти выплюнула она.

Хаук искренне хотел бы с ней поспорить, но завяжись драка – знал, что его не выпустят из этой комнаты до скончания века. Поэтому вынужден был играть по ее правилам.

Охранница связала ему руки за спиной, но не запястья, а локти, что было вдвойне неудобно, заставляя его немного сгибаться. И ей это бесспорно доставляло несказанное удовольствие. Впервые оказавшись за пределами спальни за долгое время, Хаук пытался понять в какой части замка его поселили, и куда ведут на долгожданную прогулку?

Охранницу звали Эдит, Хаук услышал ее имя, когда с ней поздоровался кто-то из слуг, вставших на их пути. С самим Хауком слуги все еще предпочитали притворяться немыми и не замечать его вовсе. И каково же было его удивление, когда Эдит привела его не просто в уединенный внутренний дворик, а на настоящий тренировочный полигон.

Хауку сразу бросились в глаза с полдюжины пар, проводивших поединки на деревянных мечах, справа проходило метание снарядов, слева – рукопашные бои. И все это были альфы, те самые изнеженные, украшенные шелками юноши, которые в другое время сидели у ног своих омег, но не здесь и не в этот час. Они были одеты просто и по-борцовски, в пыли, с забинтованными руками, красными лицами и горящими от азарта глазами.

Эдит разрезала веревку и неаккуратно пихнула его в плечо.

– Не стойте истуканом, Арнбранд! – приказала она.

Но легко было сказать, сложнее выполнить. Как только его заметили, альфы начали застывать в движении, разглядывая его долговязую фигуру, ведь даже в таком многочисленном окружении Хаук был выше всех на полголовы. На чужих лицах читалось недоверие и брезгливость, а по рядам прошелся шепоток: «Смотри… смотри, это, Арнбранд, тот самый кузен короля… Сын принца Валентина… Второй в очереди на тхиенский престол… Пленник»

Вперед гордо вышел Антуан, которого сразу было и не узнать в нормальной одежде. Ранее его наряд из газовой ткани не оставлял простора воображению, теперь на нем красовалась обычная рубаха и бриджи. Он бросил Хауку деревянный меч и поклонился с издевательской ухмылкой.

– Умеете ли вы сражаться, варвар? – Последовал вызов.

Хаук поймал деревяшку на лету и сдержанно ответил на поклон.

– Я больше предпочитаю настоящую сталь, – ответил он.

Антуан вспыхнул, как свеча, видимо в статусе королевского фаворита его положение было самым высоким, и никто не смел ему перечить. Он бросился на Хаука в едином порыве, совсем не продумывая атаку, отразить которую не составило малейшего труда. Хаук быстро догадался, что на данном полигоне тренировались не воины, а изнеженные альфы, желающие не утратить форму от праздного времяпрепровождения при дворе.