— А еще он человеческим голосом произнес: «Я пришел за тобой», — добавила Бегга.

— За кем? — непонимающе спросил Родхард.

— Непонятно, — ответила Леда, — однако смотрел он на вожака песчаного волка и змея, свернувшегося кольцом подле него.

***

После того как уставшие провидицы были отправлены по лежанкам. Тер Мисхона в компании озадаченных командоров расположилась за обеденным столом в доме старшины.

Вооружившись бумагой и чернильным пером, она стала писать послание для короля.

— Ничего не понятно, — пробормотал Севастьян Трюдо, пытаясь кверху ногами разобрать, что убористым почерком писала старая женщина.

— А, по-моему, все ясно как божий день. Даже тебе, остолопу, должен быть понятен смысл видения, — лукаво пожурила она лиса.

— Ну, допустим, что вороны, лис и змеи — это мы, — спокойно изрек Родхард Друз, — а волки, олень, буря?

— Песчаные волки — берунги, именно этот зверь скалит свою пасть на их знамени, — добавил Григор Норч, — но и в правду что за олень? И при чем здесь песчаная буря? — вопросил он.

— Помните ли вы события, произошедшие во времена правления короля Бирда? — вопросом на многочисленные вопросы мужчин ответила пожилая терра.

— Эпидемия песчанки, — мгновенно понял к чему ведет террисса Норч.

— Именно, — ответила она. — Это зараза выкосила тогда половину страны и лекарства от нее так и не нашли.

— Но я думал, что она уже в прошлом… — непонимающе изрек Трюдо.

— Видимо нет… — устало произнесла тер Мисхона.

— Значит, грядет эпидемия песчанки и победить ее сможет только лишь какой-то олень, который придет либо за Родхардом, либо за песчаным псом… — вынес предположение Севастьян.

— Вероятно именно так и будет, однако есть у меня предчувствие, что олень — это князь Диргов, — произнесла женщина, вырвав удивленный возглас лиса и недоверчивые взгляды остальных командоров, — именно Дирги считают себя потомками Великого оленя.

— Он никогда на это не пойдет, — мрачно вынес вердикт Григор.

— Помочь нам в борьбе с этой заразой он не согласиться даже за эту симпатичную белобрысую задницу, — глумливо произнес Тьян, мотнув головой в сторону змея, — да и голова пса, успевшего насолить половине мира, его вряд ли интересует.

— Дирги слишком закрыты от остального мира, — спокойно произнес Норч, — они не окажут нам помощи в этой борьбе. Нужно искать другой выход.

— Если бы он был, девочки бы его увидели, — зло бросила тер Мисхона, — не гадайте раньше времени, воля всевышних бывает туманна, — поставила она точку в их спорах.

С первыми криками петухов послание королю было отправлено с почтовым вороном, который бесполезно доживал свой век под сводами деревенской конюшни.

Командоры, так и не сомкнувшие глаз после бессонной ночи, задумчиво чистили своих скакунов. Утро медленной поступью приближалось к своему трону.

***

Открыв глаза, Фиона вновь пыталась стряхнуть с себя тревожное сновидение. Однако теперь ей казалось, что она знает, что нужно делать.

Закрыв глаза, она снова погрузилась в сон.

К полудню девушки все-таки пробудились. Отдохнувшие, набравшиеся сил, они, казалось, даже светились изнутри, что не преминул подчеркнуть дед Трофим за поздним завтраком.

Девушки лишь молча улыбались, уплетая гречишные оладьи с брусничным вареньем.

— Готовы ехать? — спросил заглянувший в дом Григор Норч, бросив цепкий взгляд на Леду.

— Да, — тихо ответила она за всех.

— Тогда через четверть часа отправляемся, — изрек он и скрылся за потрепанной дверью.

Скоро собравшиеся девушки, прощались со старшиной деревни и его внуками, стоя перед домом. Покосившаяся околица была выправлена кем-то из солдат накануне, придавая дому новый, какой-то умиротворенный вид.

Тепло поблагодарив, давшую приют путникам, семью, двушки направились к отряду, ожидавшему их за околицей.

Вдруг Фиона резко развернулся и подбежав к деду Трофиму, тихо произнесла:

— Жвинка…

— Что? — непонимающе нахмурился старшина.

— Ее звали Жвинка…

— Кого? — ничего не понимая вопросил дед.

— Синегубку вашу Жвинкой звали, — запальчиво произнесла Фиона, — молитесь за нее всей деревней и несчастных случаев тогда больше уж и не будет.

— О, как, — недоверчиво произнес Трофим, — будем! Есшо как будем, внуча. Спасибо тебе!

Развернувшись, рыжеволосая девушка бросилась к своему скакуну, на душе стало спокойно. Дело сделано!

Сегодня погода была к путникам благосклонной. Яркое солнце нежными лучами ласкало щедро политую дождем землю. Идиллию прекрасного дня нарушали лишь обсуждения грядущего.

— То есть, песчаная буря — это болезнь… — уточнила Арифа.

— По всей видимости так, — ответила тер Мисхона, — гнусная зараза… Все тело покрывается сыпью, похожей на мелкие песчинки, оттого и название такое… Чешутся они жутко, сводя с ума несчастного… Говорят, мало, кто после нее жив остается, а если и посчастливится кому, то на всю жизнь ужасная корка на теле его спутница…

— Но что-то же с ней можно сделать? — спросила Мелинда.

— При короле Бирде все деревни и города, в которых песчанка лютовала, закрывали для въездов и выездов. Тела умерших сжигали, порой и все деревни приходилось жечь, ибо там и жителей то не оставалось. Постепенно вроде болезнь сошла на нет, а уж что там взаправду было, кто ж скажет…

— А эти Дирги, кто они? — спросила озадаченная Бегга.

— Небольшое племя, живущее за морем каменных зубов. Говорят, они раньше жили совместно с берунгами, но кто ж этих псов долго вытерпит… так и пришлось им искать себе новое место жительства. Только потрепали их тогда берунги знатно, половину племени вырезали. Если бы не их Друны, все бы и полегли, а так спаслись да закрылись от всего мира, раны залечивать стали…

— Друны? — переспросила Мелинда.

— Жрецы по-нашему, — стала объяснять мудрая террисса, — поклоняются они Великому Оленю, считая себя его прямыми потомками… Говорят, наделены они силой великой: и будущее предначертать способны и стихиями управлять горазды.

— Небылицы какие-то, — фыркнула Арифа.

— То нам уже неведомо, — спокойно отразила выпад тер Мисхона, — одно ясно, что уйти от берунгов без силы Друнов, Дирги бы не смогли. Берунги тогда говаривали, будто бы растворились они с дуновением ветра, и дождь тогда лил не меньше седмицы. Видать смывал с тоскующей земли невинно пролитую кровь. Оттого и год тогда неурожайный был, все посевы сгнили в страдалице, голод тогда потрепал народ знатно. Все зло всегда возвращается… — поучительно изрекла она напоследок.

— Все зло всегда от берунгов исходит, — гневно произнесла Фиона.

— Нет злых народов, есть злые люди… — хмуро возразила тер Мисхона.

— Наверное именно пса вождь Диргов и захочет забрать, — предположила Леда, — кровь за кровь…

— Чего гадать?! Время покажет, — мудро изрекла Мелинда и девушки согласно кивнули.

Будущее пугало, однако Леда решила пока не думать о нем, наслаждаясь настоящим. Посмотрев вперед, она наткнулась на внимательный взгляд черных глаз. Оно того стоило!

***

К вечеру отряд прибыл в поселок, расположенный в двух днях пути от Триста. Нося название Грязи, он поразил путников своей чистотой. Аккуратные домики, украшенные цветущими клумбами, широкие просыпанные мелким камнем улицы, произвели на отряд приятное впечатление.

— Не частно такие места по дороге встречаешь, — удивленно произнес старый Роджер, по привычке сопровождающий дам.

— Я бы хотела здесь жить, — мечтательно произнесла Фиона.

— Впереди есть небольшой постоялый двор, разместимся там, — крикнул Трюдо.

Постоялый двор Магнолия был небольшим, но крайне уютным. Приветливая хозяйка Мирана и сама оказалась терриссой, рассадив девушек за накрытым столом, она стала расспрашивать их о жизни в аббатстве.

— Давно это было, — ответила на вопрос Фионы хозяйка, — как перестали мы быть активным оком, так и разбрелись все по земле. Кто ж теперь скажет, где все мои подруги обитают. Хотелось нам мир повидать после серых стен аббатства. Только повидать то много не пришлось, замуж за Фидра моего выскочила, да и обжилась здесь. Уже и мир за ненадобностью…