— Маша Антонова была моей матерью. Ты мой отец, и я ждал всю свою жизнь, чтобы сделать это с тобой.

Николай поворачивается к Льву.

— Прости, брат, — шепчет он со слезами ярости на глазах. — Но он мой.

Он медленно поворачивается и смотрит прямо в глаза Федору.

— Нет, подожди, я дам тебе все, что ты…

Револьвер ревет. Я кричу и отворачиваюсь к груди Льва, когда голова Федора испаряется. Его тело падает на землю, и Лев крепко обнимает меня.

— Все кончено, lastachka, — шепчет он мне на ухо, заключая меня в объятия. — Все кончено.

Лев

Все, что имеет значение это то, что я снова держу ее в своих объятиях. Насилие вокруг нас, кровопролитие — все это даже не касается меня, когда я прижимаю ее к себе.

Два фургона с нашими людьми прибывают через несколько секунд после того, как тело Федора падает на землю. Они проносятся мимо, вынимая оружие. Олег Иванович, один из самых доверенных людей Виктора, рычит, когда он и двое других швыряют Николая на землю. А это значит, что Виктор поделился моими подозрениями на его счет.

Я качаю головой и зову его.

— Я был неправ, — ворчу я. Олег смотрит на меня снизу вверх.

— Приказ Виктора. Он…

— Виктор был неправ, потому что я был неправ, — тихо рычу я. Я прищуриваюсь, глядя на большого мужчину. — Отпусти его. Это приказ.

Олег пожимает плечами и рывком поднимает Николая на ноги. Он хлопает его по спине и уходит, как будто он не просто бросал его на землю и не ткнул пистолетом ему в лицо.

Мы с Николаем встречаемся взглядами. Он медленно идет ко мне с мрачным выражением лица.

— Лев…

— Не говори ни хрена, — ворчу я. Я пристально смотрю на него. — Дай мне взглянуть на тебя.

Зои сжимает мою руку, когда я смотрю на молодого человека передо мной. Очевидно, я никогда не искал их раньше. Но теперь я вижу некоторые вещи. У него, например, мои… ну, глаза Федора. И мои плечи, и скулы, на самом деле. Остальное, должно быть, принадлежит его матери.

— Было ли все это правдой? О Федоре и твоей матери.

Он кивает, и я печально качаю головой.

— Мне очень жаль, Николай. Мне действительно очень жаль.

— Тебе не за что извиняться, — тихо рычит он.

— Мне следовало убить его много лет назад. Мне следовало убить его, когда я был мальчиком, прежде чем он смог… — Я закрываю глаза. Я делаю вдох и крепко сжимаю руку Зои. Затем я снова открываю глаза.

И теперь я знаю, что действительно смотрю на своего брата.

— Итак, мы братья.

Николай смотрит вниз.

— Лев, я… я предал тебя.

Я пожимаю плечами.

— Ты сделал это, но я понимаю почему.

— Я уже год работаю”двойным агентом " Федора. — Он хмурится. — Я никогда не давал ему дерьма о бизнесе или интересах Кащенко. Ничего о наших людях или обо всем, что могло бы…

— Николай, — рычу я и криво улыбаюсь. — Я верю тебе.

— Я не хотел бросать тебя, чувак. Совсем не так. Но Федор был там, когда вы звонили по поводу хижины. Он знал, что это ты, и я не мог упустить свой шанс для него, замолчав. — Он ухмыляется. — Черт возьми, я знал, что ты можешь взять того, кого он послал, — усмехается он.

Я закатываю глаза.

— Там их было десять, блядь.

— Ну, девять. Одним из них был я. Я пришел убедиться, что они не причинят ей вреда, — он кивает на Зои, и я киваю.

— Это кое-что значит.

Он морщится и указывает на свой окровавленный нос.

— Ты сломал мне нос, если это еще какое-то утешение.

— О, это так.

Он усмехается, и мы смотрим друг на друга долгую минуту, пока, наконец, я не качаю головой.

— Иди сюда, ты, тупой ублюдок.

Я хватаю его и заключаю в крепкие объятия. Николай секунду колеблется, но потом крепко обнимает меня в ответ. Когда мы отъезжаем, он улыбается мне.

— Братья, да?

— Очевидно.

— Послушай, если ты надеялся…

— Ничего страшного, что это был ты, — рычу я. — Я ношу его шрамы, но это ничто по сравнению с твоей болью. Он был твоим, чтобы усмирить его, и нам не нужно никогда это переделывать.

Николай — мой сводный брат — кивает.

— Спасибо тебе, Лев. — Но потом он ухмыляется и поворачивается, чтобы кивнуть на тело Федора на земле. — Ну, это должно значительно облегчить покупки на День отца.

— Иисус, — стонет Зои, когда я хихикаю. Я поворачиваюсь, чтобы заключить ее в объятия, прежде чем протягиваю одну Николаю.

— У нас все хорошо. Я… — Я пожимаю плечами, — я не знаю. Я прощаю тебе твое дерьмо.

Он ухмыляется.

— Спасибо, чувак. Послушайте, я не хочу, чтобы это что-то меняло в моем месте в организации. Я не хочу никаких особых…

Я начинаю смеяться.

— Ты беспокоишься о повышении по службе?

Он хмурится.

— Нет, я просто имею в виду…

— Николай, у меня есть… напомни, сколько тебе лет?

— Двадцать шесть?

Я ухмыляюсь.

— У меня есть двадцать шесть лет дерьма про старшего брата, чтобы навязать тебе. Ты понятия не имеешь, какую чушь я собираюсь заставить тебя делать в течение следующего года.

Он смеется и кивает головой.

— Достаточно справедливо.

На другой стороне склада Олег и его люди распахивают двери "Бентли" и вытаскивают из него Марвина, Чета и отца Зои. Я поворачиваюсь к Николаю.

— Ваша первая задача-врезать каждому из них по их гребаному рту, заткнуть им рот их собственным испачканным нижним бельем и связать их в багажнике. Позже мы решим, что со всеми ними делать.

Николай ухмыляется.

— С удовольствием, бра…

— Босс все еще работает.

Он закатывает глаза.

— Ты понял, босс.

Он бежит трусцой, и я поворачиваюсь, чтобы снова обнять Зои. Я наклоняюсь и, прежде чем что-либо еще может меня остановить, целую ее крепко и так глубоко, как только могу. Я хочу утонуть в ее губах. Я хочу попробовать их и ничего больше, до конца своей жизни.

Но когда мы медленно отстраняемся, чтобы вздохнуть, она лучезарно смотрит на меня, ее губы распухли. Я улыбаюсь в ответ и поднимаю руку, чтобы убрать ее волосы.

Она кивает на мужчин, которых вытаскивают из "Бентли".

— Что с ними будет?

Я хмурюсь.

— Зои, твой отец…

— Он мне не отец.

Я киваю, но она качает головой.

— Нет, я имею в виду, что он буквально не мой биологический отец. Или, как он говорит.

Я хмурю брови.

— Черт. Извини, lastachka.

— Не надо. Я… — Она хмурится и качает головой. — Это своего рода облегчение, в некотором роде.

Я киваю и крепче обнимаю ее.

— Если хочешь, я могу помочь тебе поискать…

— Он мертв. — Она тонко улыбается. — Часть меня так злится, что я так и не узнала, кто он такой, и не встретилась с ним. Но другая часть меня знает, что это означает, что я могу двигаться дальше.

— Ты хочешь попытаться разыскать его семью?

Она качает головой.

— Нет. У него была своя жизнь… — Она смотрит на меня и улыбается. — И у меня есть своя.

Я ухмыляюсь и наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, крепко прижимая к себе.

— Кстати, как ты меня нашел?

— Твой парень.

Она хмурится.

— Что?

Я ухмыляюсь.

— Кевин.

Зои морщится.

— Ты не причинил ему вреда, не так ли?

— Пожалуйста, за кого ты меня принимаешь?

— За типа русской мафии, который выбьет из кого-нибудь абсолютно все к чертовой матери, чтобы узнать, где я была?

Я киваю.

— Это…

— Верно?

— Чрезвычайно, — ухмыляюсь я. — Но нет, я этого не делал. Он был рад использовать свои дипломатические связи, чтобы надавить на Национальную безопасность в поисках местонахождения Федора. — Я пожимаю плечами. — Они наблюдали за ним как за возможной точкой опасности.

Она ухмыляется.

— Будет ли проблемой то, что Николай только что выстрелил ему в голову?

— Если это так, Кевин может позаботиться об этом. Он найдет способ, поверь мне. Я дал ему кое-что очень полезное за его помощь. — Я хмурюсь. — Ну, по сути, бесполезно для него. Но лучше не попадать в руки тех, кто мог бы использовать это против него.