— Я многое сделал для этого слияния, пизда, — шипит он.

Я сглатываю.

— Я…

— Я знаю, что тебя забрали, — усмехается он. — Но я знаю, что тебя не похищали.

Я поджимаю губы.

— Мои люди, они нашли тебя голой в его постели, да? — Когда я не отвечаю, он хрипло смеется. — Не похищен, я думаю. Я думаю, может быть, тебе нравилось быть с ним.

Я свирепо смотрю на него.

— Значит, теперь ты его маленькая шлюха, а?

Мои глаза сужаются.

— Пошел ты.

Он смеется.

— Не после того, как это сделал мой сын.

Я замираю в ужасе. Мои глаза расширяются, когда я смотрю на него.

— Ты…

— Ах, так он уже плакался тебе обо мне? — Он щелкает зубами.

— Вы… ты…

— Федор, — ворчит он. — Da

Он вытаскивает пачку сигарет с надписью на кириллице и просовывает одну между губ. Зная, кто он сейчас, мои глаза становятся жестче, когда они фокусируются на конце этой сигареты. Он такого же размера, как шрамы на руке Льва. Федор закуривает сигарету и медленно выдыхает.

— У тебя нет сына, — тихо шиплю я.

Он хихикает.

— Нет?

— Не после того, что ты сделал.

Он снова хрипло смеется.

— Что я сделал? Вышвырнул его из гнезда? — Он усмехается. — Я сделал из него мужчину.

— Ты бросил одиннадцатилетнего ребенка на улице!

Он пожимает плечами.

— Я закалил его. Я сделал его сильным. — Он хмурится. — Может быть, слишком сильно, я не знаю.

Гаражная дверь вдоль стены с грохотом оживает и начинает открываться. Подъезжает изящный черный "Бентли" и останавливается. Дверь открывается, и я замираю, когда вижу, как из нее, спотыкаясь, выходит Чет Брубейкер. Его отец, Марвин, следует за ним, выглядя разъяренным, когда он подталкивает своего сына к нам.

— Я…папа я не хочу этого делать…

— Мы уже проходили это, — шипит Марвин. Он нервно смотрит на Федора.

— Папа…

— Просто сделай это, пожалуйста, Чет, — ворчит старший Брубейкер.

— Папа…

— Я сто раз выручал твою тупую задницу, Чет! Пришло время сделать что-то для семьи в ответ!

Открывается другая дверь "Бентли". И вдруг мой отец выходит. Когда он видит меня, его лицо бледнеет. Но он ничего не говорит. Он, кажется, не возмущен тем, что его Дочь привязана к стулу, а над ней нависает русский бандит.

Я смотрю на него с ненавистью в глазах. Он просто сглатывает и избегает моего взгляда. Он прочищает горло.

— Зои, милая…

— Пошел ты.

Он поджимает губы.

— Ты думаешь, что жизнь, которую ты ведешь, дается бесплатно, Зои? — Он пристально смотрит на меня. — Все эти кредитные карточки, одежда, учеба? Том особняк? — Он фыркает. — Мы все делаем то, чего не хотим делать.

— Я твой дочь! — Я кричу на него. — И ты серьезно собираешься просто стоять там, пока…

— На самом деле это не так.

Я хмурюсь, моргая. — что?

Мой отец глубоко вздыхает и опускает глаза.

— Ты не моя дочь.

Я насмехаюсь над ним.

— В самом деле? Ты собираешься копаться в этом дерьме сейчас?!

Он ничего не говорит.

— Да, я слышал эту историю. Вы с мамой сделали перерыв, когда у вас были проблемы, потом вы снова сошлись и…

— Я не способен иметь детей, Зои.

Его рот сужается. Его глаза не мигают. И вдруг я понимаю, что он говорит серьезно. У меня пересыхает во рту, когда я смотрю на него.

— Я…

— Я никогда не мог этого сделать. Это было подтверждено несколькими ведущими врачами. Я ничего не сказала, когда твоя мать вернулась домой, а потом внезапно”забеременела", когда мы помирились.

— Почему??!

— Потому что я любил ее, — огрызается он. — Всегда. Я позволил ей привнести ложь в нашу жизнь, потому что я любил ее.

Слезы начинают капать у меня на глазах.

— Кто… — Я задыхаюсь.

Он отводит взгляд.

— Его зовут… звали… Дэниел Риттер. Я сделал тест на отцовство, когда тебе было пять. Он скончался несколько лет назад, но тоже управлял хедж-фондом. Он был конкурентом…

— Ты знал, кто он такой? — шепчу я.

Он смотрит вниз.

— Ты знал, что он мой отец, с тех пор как мне было блять пять, — хриплю я. — И ты мне не сказал!?

— Я вырастил тебя, Зои. Я заплатил за все, и я жил во лжи…

— И все же здесь вы позволяете этому происходить! — Я кричу.

Его лицо становится жестким.

— Бизнес-жестокая хозяйка, Зои. Такова была сделка, и я согласился. Если бы ты был моей плотью и кровью…

— О боже мой, — Я отказываюсь. Меня сейчас вырвет. — Это чертовски безумно.

Он отводит взгляд. Федор начинает хихикать, а затем начинает медленно хлопать в ладоши.

— Трахни меня, — хрипит он. — Это фантастика! Как в американской телевизионной драме!

— Иди к черту, — задыхаюсь я.

— Я не могу, — он пожимает плечами. Он ухмыляется и пристально смотрит на меня. Он выпускает сигаретный дым мне в лицо, заставляя меня кашлять. — Потому что dyavol? Дьявол? — Его губы кривятся. — Он слишком слабый, чтобы впустить меня.

— Чего ты хочешь?

Он встает и кивает Чету.

— Чтобы наше дело было закончено.

Я пристально смотрю на Марвина.

— Ты же не можешь всерьез все еще требовать этого, не так ли?

Его рот сужается.

— Договоренность есть договоренность, моя дорогая. Мне жаль это говорить. Если мой сын-идиот хочет продолжить нашу семейную линию, ему нужно жениться. — Он свирепо смотрит на Чета. — К несчастью он умудрился так сильно испортить свою репутацию, что ни одна женщина в районе Чикаго и дальше не уделяет ему внимания, если он не накачивает их наркотиками.

Желчь подступает к моему горлу.

— Так что, да, Зои, — огрызается он. — Это наша сделка, и я доведу ее до конца. Здесь выигрывают все. — Он пожимает плечами. — Даже ты.

Я холодно смеюсь.

— Ты думаешь, я тебя разыгрываю? Твой отец прав. Твой образ жизни не является бесплатным. И каковы твои рабочие навыки и опыт работы? — Он ухмыляется. — Четыре года учился в Северо-Западном университете… что?

Я ничего не говорю.

— Гуманитарные науки? — Он хихикает. — Зои, твоя привлекательность в том, что ты красивая, богатая и избалованная. Это так. Такова реальность.

Я опускаю глаза и смотрю вниз. Мартин вздыхает.

— А теперь, мы можем сделать эту чертову штуку?

Боковая дверь с грохотом распахивается. Входит мужчина, одетый так же, как и те, кто привел меня. Я дрожу, когда вижу черную маску и темный камуфляж. Мой взгляд падает на кровавое пятно на его шее, и я напрягаюсь. Это один из двух мужчин, которые вынесли меня и привезли сюда в фургоне.

Он смотрит на меня, на секунду застывая. Но затем он подходит к Федору и тянет за свою маску. Он срывает ее, и я в шоке моргаю.

Я его знаю.

Это занимает у меня секунду, но когда я расставляю все по местам, краска отходит от моего лица.

— О боже мой…

Николай, “верный авторитет” Льва, поворачивается и бросает страдальческий взгляд. Рядом с ним хихикает Федор.

— Ах, вы уже встречались, да? — Он ухмыляется. — Похоже на гребаную мыльную оперу, не так ли? Мужчина моего сына оказывается моим мужиком. — Он ухмыляется, обнимая Николая за широкие плечи. — Этот мальчик, он настоящий русский человек. Он был мне как сын. Лучше, чем мой настоящий, — хихикает он.

Челюсть Николая сжимается, но он ничего не говорит. Его лицо остается нейтральным.

— Ты маленький пронырливый ублюдок! — кричу я ему. — Он доверял тебе!! И ты, блядь, продал нас?!

Федор громко смеется.

— О-о-о, Николай, — хрипит он. — Ты поймал тигрицу!

Николай тонко улыбается.

— Лучше проверю, достаточно ли туго завязаны эти стяжки, а? Не хотелось бы, чтобы тебя укусили.

Федор, кажется, находит это абсолютно забавным. Он смеется, когда Николай подходит ко мне. Он обходит мое кресло и присаживается на корточки. Я чувствую, как он тянет пластик, впивающийся в мои запястья.

— Нет! Они кажутся плотными!

Внезапно я чувствую, как что-то холодное и острое давит мне на руку. Я понимаю, что это какой-то нож.