Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

А вот и новая неожиданность: в комнату вошел дородный мужчина с бледным продолговатым лицом, обрамленным седеющей бородой.

— Милорд герцог! — разом сказали повивальные бабки, отступив от кровати.

— Ну как, эта блудница родила? — отрывисто спросил герцог.

Повитухи недоуменно переглянулись. С какой стати Сиэрлас оскорбляет свою жену?

— Так что? — нетерпеливо переспросил герцог, приближаясь к кровати.

— Пока не родила, — робко ответила повивальная бабка, которая выглядела постарше. — Очень трудные роды. Плод принял неверное положение. Мы пытались его развернуть, но пока безуспешно, а герцогиня теряет силы.

— Хороша герцогиня! — прогремел бас. — Нагуляла ребенка на стороне. Какова благодарность за внимание и заботу!

— Ты всегда любил только себя, — внезапно подала голос Ривка, — а меня унижал, ни во что не ставил. Твоя забота у меня что кость в горле.

— Так и подавись этой костью! Ты думаешь, о тебе кто-то вспомнит, оплачет твою кончину? Может быть, твой любовник? Да он уже забыл о тебе.

— Ты ошибаешься: мой избранник любит меня. И я готова десять раз умереть за один час, проведенный в его объятиях.

— Шлюха! — лицо Сиэрласа перекосилось от гнева. Он склонился над Ривкой и сорвал с ее пальца кольцо с рубином.

Фарадей вытаращила глаза. То самое кольцо, которое ей подарил Борнхелд. Она посмотрела на руку — кольцо на месте.

Герцог перевел взгляд на застывших в изумлении повитух.

— Я не стану стенать, если эта потаскуха умрет вместе со своим чадом, так что можете не усердствовать, — выпалив эту фразу, Сиэрлас резко повернулся на каблуке и быстро вышел из комнаты, хлопнув за собой дверью.

Повивальные бабки снова переглянулись, а затем та, что говорила с герцогом Сиэрласом, присела на край кровати и, взяв Ривку за руку, мягко произнесла:

— Миледи, мы можем спасти тебя, пожертвовав жизнью ребенка.

Ривка вскрикнула, приподнялась и свободной рукой вцепилась женщине в волосы.

— Если вы убьете ребенка, я поднимусь из могилы и стану являться к тебе и к твоей подручной до конца ваших дней. Спасайте ребенка, а обо мне не заботьтесь. Ты поняла?

Повитуха кивнула.

— Попробуйте еще раз развернуть его, — сказала Ривка и откинулась на подушку.

Повитуха встала на колени перед кроватью и тяжко вздохнула. Через мгновение комната огласилась громкими криками, исторгнутыми, казалось, невыносимой болью.

Фарадей отвернулась, прижалась к Аксису и тут же ощутила, что он дрожит. Она подняла глаза. По его щекам текли крупные слезы.

Но вот повитуха поднялась на ноги. Ее правая рука была по локоть в крови. Вытерев полотенцем руку, она хрипло произнесла:

— Слава Артору, ребенок развернулся как надо, — затем, взяв свежее полотенце, она вытерла Ривке лоб и, смотря ей прямо в глаза, сказала размеренно: — Миледи, ребенок развернулся как надо. Только не знаю, жив ли. Теперь дело за тобой. Ты слышишь меня?

Ривка сделала движение головой.

— Тогда тужься, тужься.

Через некоторое время вторая повивальная бабка, сменившая у постели Ривки свою компаньонку, удовлетворенно воскликнула:

— Марта, прорезывается головка!

Марта поспешила к постели.

Прошло томительных полчаса, и Фарадей увидала, что в руках повивальной бабки появился младенец.

— Шею опутала пуповина, — сипло сказала Марта. — Нож! Быстро! — она протянула руку.

Собрав последние силы, Ривка приподнялась на локтях и тревожно спросила:

— Он жив?

Возвратив нож, Марта ободряюще улыбнулась, но тут дверь отворилась, и обе повивальные бабки бросили взгляд назад.

В комнату никто не вошел, а кто стоял за открытой дверью, Фарадей видно не было, но зато она разглядела, как Марта изменилась в лице. Она поджала губы, нахмурилась и недоуменно переглянулась с не менее опешившей компаньонкой. Но это недоумение длилось недолго. Марта кому-то кивнула, завернула младенца в чистую простыню и угрюмо произнесла:

— Мне очень жаль, миледи, но ребенок мертворожденный. Его задушила пуповина.

Ривка исторгла крик, протянула руки и исступленно воскликнула:

— Дай мне ребенка! Я хочу посмотреть на него.

— Не стоит, — ответила Марта, отведя глаза в сторону. — Ты и так настрадалась, — она прижала младенца к груди, кивнула подручной и вместе с ней быстро вышла из комнаты.

— Дайте мне посмотреть на ребенка! — вскричала Ривка и попыталась спустить ноги с кровати, но сил у нее не осталось. Она застонала и снова откинулась на подушку.

Фарадей вопросительно посмотрела на Аксиса.

— Подождем, — шепнул он. — Посмотрим, что будет дальше.

Ривка не шевелилась, но вот из груди ее вырвался тяжкий вздох, и она прошептала:

— У меня украли ребенка. У меня украли ребенка.

И тут дверь отворилась снова.

Ривка встрепенулась и тотчас снова издала крик отчаяния, увидав, как разлетается в прах ее последняя надежда. В комнату вошли двое, оба в черных сутанах. Аксис не поверил своим глазам: Джейм и Морисон.

— Пришли прикончить меня? — глухо спросила Ривка.

Они не ответили. Морисон подошел к кровати, закутал Ривку в одеяло и взял ее на руки.

— Ты дал толковый совет, Морисон, — сказал Джейм. — Так и поступим. Отвезем блудницу к подножию Ледяных Альп. По крайней мере воронье не умрет с голоду.

— Лучше и придумать нельзя, — равнодушно ответил Морисон и вместе со своим компаньоном вышел из комнаты.

Фарадей взглянула на Аксиса. Черты его лица заострились, глаза сузились.

— Выходит, — медленно сказал он, — те страшные существа, что устроили бойню в этом монастыре, выкрали из склепа тело другой женщины, а Ривка умерла у подножия Ледяных Альп, — Аксис помолчал, а затем продолжил тихо, но жестко: — Но каков Джейм! Я всю жизнь верил ему, относился как к родному отцу, а он оказался негодяем и лицемером.

— А почему оставили в живых тебя? — спросила Фарадей.

— Ума не приложу, — Аксис пожал плечами. — Но придет день, и я все узнаю, и можешь не сомневаться, рассчитаюсь и с Джеймом, и с Морисоном.

Фарадей погладила Аксиса по плечу, заглянула ему в глаза. Аксис не шелохнулся. На его лице блуждала мрачная улыбка.

Не один Аксис испытывал смятение чувств. В то же время внизу, притаившись у монастырской стены, переминался с ноги на ногу Тимозел, сгорая от досады и нетерпения. Брат Фрэнсис вышел из обители час назад, а Фарадей и Аксис все еще там. Чем они занимаются?

Тимозел уже несколько раз порывался положить конец предосудительной встрече, но его неизменно удерживало одно: Фарадей пришла в монастырь по собственному желанию, без всякого принуждения. Но какое безрассудство! Какая безнравственность! Слабая, неразумная женщина. За ней нужен глаз да глаз. Но ничего! Он направит ее на путь истины. Борнхелд будет благодарен ему. Вместе с ним он одержит блистательные победы, прославится на все королевство.

Досада и раздражение — плохие помощники, и, верно, потому Тимозел не заметил, что и за ним наблюдают. А если бы заметил, то ужаснулся бы, ибо увидел бы Черного Человека, который являлся ему во сне. Черный Человек снисходительно улыбался.

ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ

Древо Жизни

В начале третьей недели Снежного месяца, за четыре дня до праздника Йул, Азур вместе с Золотым Пером и аварами добралась до северной границы Аваринхейма, где у подножия Ледяных Альп произрастали светлые рощи, неизменное место встречи аваров и икарийцев. За неделю до этого им повстречались авары из двух других кланов, и оставшийся путь они проделали вместе с ними.

Неожиданно для Азур, в эту неделю ей пришлось настрадаться. Барсарб не разрешила ей общаться с аварами из других кланов, и потому Азур нередко оставалась одна, размышляя горестно у костра о своей дальнейшей судьбе, целиком зависевшей от аваров. В такое время издали доносились приглушенные голоса, а то и веселый смех, — собравшиеся у другого костра авары обменивались последними новостями — но это оживление и веселье только усугубляли ее уныние и подавленность. Иногда с Азур оставалась Иза, а иногда и Золотое Перо, но если Иза старалась ее развлечь, то Золотое Перо неизменно была задумчива, а на все вопросы отвечала неохотно и односложно.

70
{"b":"7578","o":1}