— Нам надо поговорить, — сказал он тоном, не терпящим возражений. — Так дальше' продолжаться не может, — его глаза вспыхнули золотом.

Фарадей отшатнулась. Что с глазами монаха? Почему они светятся? Странный, загадочный человек. Нахваливает отверженных, хотя известно даже ребенку, что они злые, коварные существа.

— Не бойся, мы не обидим тебя, — проговорил Веремунд. — Дай мне руку. Мы немного пройдемся, — он выпустил из рук кошку.

Фарадей попятилась и едва не упала, натолкнувшись на камень. Ее сердце лихорадочно билось.

— Дай мне руку, — повторил Веремунд. Его голос был таким мягким, таким приветливым, что Фарадей протянула руку, оставив все свои страхи, и тут же почувствовала, как по телу разлилось умиротворяющее тепло.

— Пойдем, — сказал Веремунд. — Нас уже ждут, — он кивнул на ближайший холм.

— Нас ждут? Кто? Зачем? — Фарадей смутилась. Только сейчас она поняла, что монах был свидетелем ее предосудительной встречи с Аксисом. — Веремунд… — Фарадей запнулась. — То, что ты видел, — вздор, пустяки. Прошу тебя, не говори моей матери.

Монах строго взглянул на девушку.

— Не беспокойся, леди Мерлион ни о чем не узнает. Но только твоя встреча с Боевым Топором вовсе не пустяки.

— Но это тебя не касается, Веремунд. Это наше дело. — Монах покачал головой.

— Ты ошибаешься, Фарадей. Ни ты, ни Аксис не вправе распоряжаться собственной жизнью по своему усмотрению. А теперь пойдем. Нам надо подняться на этот холм.

— Зачем мы идем туда? — спросила озадаченно Фарадей, поднимаясь по склону.

— Скоро узнаешь, — ответил Веремунд, тяжело дыша. — Мы почти что пришли.

Действительно, подъем оказался недолгим, и вскоре Фарадей, опираясь на руку своего странного провожатого, ступила на вершину холма, оказавшегося ровной площадкой, усыпанной луговыми цветами. К удивлению девушки, здесь, на открытом месте, было теплей, чем внизу, а ветра и вовсе не было.

— Посмотри, нас уже ждут, — сказал Веремунд. Проследив за взглядом монаха, Фарадей увидела круг, очерченный линией из больших белых камней, а в круге — Джека и Огдена. Между ними с важным видом сидела белая кошка. Брови девушки удивленно поползли вверх.

— Как здесь оказался Джек? — спросила она. — От леса Безмолвной Женщины до этих холмов далеко. Как он сумел угнаться за нами?

— Джек знает эту местность лучше топороносцев, — ответил уклончиво Веремунд. — Пойдем.

Фарадей вошла в круг из белых камней.

— Рад видеть тебя, миледи, — поприветствовал ее Джек. Хотя он и сохранял добродушие на лице, на простака он больше не походил. — Присаживайся, нам надо поговорить.

Фарадей опустилась на камень и, натянув на колени юбку, собралась было что-то сказать, но ее остановил Веремунд.

— Повремени с расспросами, дорогая. Просто сиди и слушай. На все твои вопросы мы ответим потом. И помни, ты в безопасности.

Фарадей огляделась, съежилась. Да как чувствовать себя в безопасности, когда теперь глаза обоих монахов вспыхнули золотом, глаза Джека начали испускать изумрудно-зеленый свет, и даже глаза кошки, казалось, безобидного существа, вдруг замерцали странным, темно-голубым светом?

Фарадей не успела прийти в себя, когда на нее обрушились тихие слова кошки:

— Начнем, пожалуй.

Фарадей содрогнулась. Говорящая кошка? Да где это видано?

— Мы… — снова подала голос Ир.

— Усердны, — продолжил Огден.

— Аккуратны, — подхватил Джек.

— Старательны, — добавил торжественно Веремунд.

— Мы внимательны.

— Исполнительны.

— Наблюдательны.

— Вдумчивы.

Фарадей едва успевала поворачивать голову, чтобы уследить за четверкой.

— Мы хранители.

— Стражи.

— Защитники.

— Слуги.

— Мы ищем единственного…

— Чье предназначение несомненно.

— Спасителя.

— Звездного Человека!

— Мы — блюстители пророчества, — заключили все разом.

Хор голосов потонул в грохоте грома. Сверкнула молния. Ир подняла глаза к небу.

— Разрушитель, — проворчала она. — Уразумел, что мы снова появились в Тенсендоре. Разъярился.

— Кто вы такие? — воскликнула Фарадей. — Как кошка умудряется говорить?

— Каждый из нас избрал себе образ жизни по своему усмотрению, — ответил Джек и, одарив кошку умильным взглядом, продолжил: — Ир любит вращаться в обществе, где ей оказывают внимание, а мы с Веремундом и Огденом предпочитаем уединение. Мы скромны и неприхотливы.

«Оно и видно», — подумала Фарадей, скользнув глазами по грязным потрепанным сутанам монахов и по не уступающему им в невзыскательности одеянию Джека.

— Тебе не следует знать о нас слишком много, — добавил Огден, — но кое о чем мы можем тебе поведать. Мы существа, призванные служить пророчеству о пришествии Разрушителя. Мы блюстители, стражи и в то же время слуги этого предсказания.

У Фарадей голова пошла кругом.

— Выходит, вы не имеете отношения к Сенешалю, — нерешительно сказала она, — и, верно, ты вместе со своим компаньоном вовсе не Огден и Веремунд. Вы маги, волшебники?

— Мы действительно не Огден и Веремунд. Огден и Веремунд были членами религиозного братства ахаров. Они погибли около тридцати лет назад, когда по повелению Брата-Наставника Сенешаля попытались добраться до башни Безмолвной Женщины. Узнав об этом, мы и приняли обличье монахов, рассчитывая, что их услуги понадобятся ахарам. Наши ожидания оправдались. Что касается магии, то в этом искусстве мы добились немногого.

Фарадей ужаснулась. Прочь отсюда! Сию же минуту! Она встала с камня.

— Подожди, миледи, — остановил ее Джек. — Мы с Ир, Веремундом и Огденом — блюстители и слуги пророчества, и мы говорим: чтобы победить Разрушителя, свою миссию надо выполнить и тебе.

— Настоящий бред! — ответила Фарадей и попыталась выйти из круга. Впустую: ноги не слушались. Она снова села на камень.

— Вспомни пророчество, дорогая, — мягко произнес Огден. — Чтобы одержать победу над Разрушителем, ахары, авары и икарийцы должны забыть о вражде и немедля объединиться. Но объединить народы Тенсендора может только один человек.

— Ахарам поможет Артор! — запальчиво воскликнула Фарадей.

— Артор вам не поможет, — сердито сказала Ир. — От него один вред. Это во имя Артора ахары тысячу лет назад изгнали аваров и икарийцев с их исконных земель, — кошка гневно выгнула хвост.

— Ир, — миролюбиво произнес Веремунд, — Фарадей еще всего не осмыслила, но, уверен, свою миссию выполнит до конца.

— Она должна, — категорично сказала кошка. — И пусть на Артора не надеется. — Ир презирала учение Сенешаля, убедившись за время пребывания в Карлоне, что за ним стоят лицемерие и обман.

Фарадей нахмурилась.

— Из пророчества можно понять, что Разрушителем является Борнхелд. Что же, Звездный Человек — его брат?

— Ты отчасти ошибаешься, дорогая, — ответил Огден. — Борнхелд и Аксис — братья по матери, а Разрушитель и Аксис — братья по отцу.

— Кто же их отец?

— Этого мы не знаем, — ответила Ир. — Мы только слуги пророчества. В предсказании немало загадок, отгадать которые нам пока не по силам.

— Думаю, со времени мы решим все загадки, — предположил Джек, — особенно если ты, Фарадей, станешь нам помогать. Скажи для начала, о чем ты расспрашивала деревья.

Вспомнив о кошмарном видении, Фарадей содрогнулась. На ее глаза навернулись слезы.

— Я не люблю Борнхелда и хотела узнать, за кого выйду замуж.

— И что ты увидела, Фарадей? — спросил Веремунд, положив руку ей на плечо.

Ощутив прилив сил, Фарадей повела рассказ о драматической сцене, развернувшейся в королевском дворце. Она описывала видение, почти не волнуясь, и только в конце, рассказывая о гибели Аксиса, не сдержалась и разразилась рыданиями.

Когда она успокоилась, Огден спросил:

— Дитя мое, кого ты увидела первым в Лунном зале дворца?

— Борнхелда, — ответила Фарадей, ненадолго задумавшись. — Да, Борнхелда. А какое это имеет значение?