— От того, чьей я стану женой, — в сердцах закончила Фарадей. — Не напоминай мне об этом, пожалуйста, каждый день.

Ир пожала плечами и, ничего не ответив, направилась к очагу, чтобы снять с каминной полки кувшин с горячей водой.

В то время как Фарадей умывалась и одевалась, Борнхелд, прекрасно выспавшийся вопреки предположению Ир, проводил военный совет в большом зале форта, где присутствовали граф Йорг, герцог Роланд, лорд Магариз, а также Тимозел и Готье. Собравшиеся стояли за придвинутым к камину столом, заваленным картами, донесениями и другими бумагами, столь же необходимыми для проведения совещания.

Несмотря на жаркий огонь в камине, в зале было довольно прохладно, но только это неприятное обстоятельство, обычно мешающее плодотворному умственному труду, нисколько не удручало, по крайней мере, двоих: Готье и топороносца. На лицах обоих сиял румянец. И тому были причины. Карман Готье приятно отягощали деньги, полученные от благодарного Борнхелда, а Тимозела радовало не только приглашение на совет (неслыханная честь для простого топороносца), но и внимание герцога, уже трижды обратившегося к нему как к равному за советом. Разве Аксис когда-нибудь с ним советовался? Ему такое и в голову не приходило. Привык, чтобы ему слепо повиновались. Борнхелд не чета Аксису. С ним быстро выдвинешься. Он умеет ценить таланты.

Размышления Тимозела прервал Борнхелд. Оторвавшись от карты, герцог сказал:

— Ну что ж, нам остается решить, стоит ли удваивать патрули.

Ему не ответили: в зал вошла Фарадей, и все взоры обратились на невесту главнокомандующего.

На Фарадей было платье с глубоким вырезом, надетое по настоянию Ир, безапелляционно считавшей, что легкий открытый наряд — прекрасное средство из набора позволительных ухищрений, способных подтолкнуть Борнхелда к скорейшему браку.

Приблизившись к Борнхелду, Фарадей сделала реверанс и тихо произнесла:

— Милорд, прошу извинить меня за неожиданное вторжение. Если я помешала, скажи, и я тотчас уйду.

— Нет, нет! — ответил герцог, помогая Фарадей встать. — Ты нисколько не помешаешь. Останься, прошу тебя, — закончив эту возвышенную тираду, Борнхелд огляделся: все, как один, восторженно смотрят на Фарадей. Ну что ж, пусть все видят, какая у него обворожительная невеста. Да и не всякая женщина отправится за мужчиной, почитай, на край света. Но дело не только в ней, но и в нем самом. Да, именно в нем самом! Это к нему отправилась Фарадей, презрев все опасности.

Отнеся сияющий взгляд герцога полностью на свой счет, Фарадей пришла к мысли, что, возможно, Борнхелд любит ее. Может, со временем и она привыкнет к нему, а он и в самом деле станет милым, обходительным человеком, с которым приятно провести время. Но Борнхелд — это не Аксис. А какой брак без взаимной любви?

Справившись с горестным чувством, Фарадей подошла к графу Йоргу.

— Рада видеть тебя, милорд, — сказала она, протягивая руку для поцелуя. Граф Йорг не раз бывал в Скарабосте, в доме ее родителей, и неизменно был приветлив и добр.

Поцеловав девушке руку, граф прищурился и ответил:

— Не стану скрывать, я удивлен твоему появлению в Горкен-форте. Избежав чудесным образом гибели, зачем подвергать себя новой опасности?

Фарадей отвернулась, чтобы избежать испытующего взгляда этих проницательных глаз, и протянула руку герцогу Роланду.

— Милорд! — она улыбнулась.

Чтобы поцеловать девушке руку, великану пришлось сложиться чуть ли не пополам. Выпрямившись, он облегченно вздохнул и приветливо пробасил:

— Миледи, ты стала еще красивее. Страшное потрясение, которое тебе пришлось пережить, не сломило тебя.

— Ты очень добр, милорд, — ответила Фарадей и подошла к человеку, опиравшемуся на трость, предположив, что это лорд Магариз, командир форта, пострадавший во время схватки с неизвестными существами, о чем говорил и шрам на его левой щеке.

Она не ошиблась.

— Позволь, миледи, представиться, — произнес человек со шрамом. — Я лорд Магариз, командир Горкен-форта. В месяце Обнаженных Деревьев на нас напали неизвестные существа и, стыдно признаться, мы понесли некоторые потери. Но теперь, когда в форте лучшие военачальники королевства, нам не страшен ни один враг. Добро пожаловать в Горкен-форт.

— Неудачу легко объяснить, — ответила Фарадей. — На форт напал неприятель, о существовании которого трудно было даже предположить, но теперь, когда враг известен, не сомневаюсь, он будет наголову разбит, если только снова предпримет вылазку.

Отойдя от лорда Магариза, Фарадей кивнула лейтенанту и Тимозелу, а затем снова подошла к Борнхелду.

— Милорд, надеюсь, ты не осуждаешь меня за самовольный приезд и позволишь мне остаться с тобой здесь, в форте?

— Полагаю… — размеренно начал герцог, но его прервал Йорг:

— Милорд, что бы ни говорил лорд Магариз, миледи не место в форте. Форт на передовом рубеже, здесь опасно. Прошу тебя, отправь миледи Фарадей в Карлон.

— Ни в коем случае! — воскликнула Фарадей. Она страдальчески взглянула на Борнхелда, и, сложив руки в мольбе, продолжила с отчаянием в голосе: — Я потеряла мать, едва сама не погибла. Оказавшись в отчаянном положении, я, прежде всего, подумала о тебе. Пожалуйста, позволь мне остаться здесь, рядом с тобой. Не лучше ли нам пожениться без промедления? Кто знает, что может случиться завтра.

Борнхелд расплылся в улыбке. Какую страсть он сумел внушить Фарадей! До сих пор женщины не баловали его вниманием, а вот вокруг Аксиса, этого презренного выродка, надо признать, так и вьются. Теперь он утрет ему нос. О такой женщине, как Фарадей, Аксис даже мечтать не может.

Придя к этой сладостной мысли, Борнхелд обвел взглядом присутствующих и с довольством проговорил:

— Разве можно устоять перед обаянием такой очаровательной женщины? К тому же, она права: не стоит откладывать брачную церемонию. Готье!

— Слушаю, сэр.

— Здесь в форте — брат Фрэнсис из обители Горкентауна. Благословляет солдат на ратные подвиги да исповедует их перед патрулированием. Только чаще всего он крутится возле кухни. Не сомневаюсь, там его и найдешь. Приволоки его сюда. Не церемонься с ним, если он начнет упираться.

— Борнхелд! — непроизвольно воскликнула Фарадей, покачав головой. Заметив ее укоризненный взгляд, герцог поправился:

— Подожди, Готье! Я хотел сказать: не переусердствуй. Священник — лицо особое. Прояви обходительность. Да только приведи его сюда обязательно. И быстро!

Готье бросился выполнять приказание.

Фарадей улыбнулась: Борнхелд поддается ее влиянию. Да только хватит ли этого для семейного счастья?

Размышления девушки прервал Тимозел, неожиданно обратившийся к Борнхелду.

— Милорд, позволь сказать мне несколько слов. — Герцог нахмурился. Что еще надо топороносцу? Ему и так оказали честь, пригласив на военный совет. С него хватит. Борнхелд обвел Тимозела пристальным взглядом. Надо же, возмужал. Уже не похож на того юнца, каким казался совсем недавно. Внезапно герцогом овладело мучительное сомнение. Тимозел провел с Фарадей две недели. Может, он посмел?.. Побагровев, Борнхелд глухо выдавил из себя:

— Что ты хочешь сказать? Говори!

Фарадей содрогнулась, похолодела. Если Тимозел скажет лишнее, все пропало. Однако Тимозел не подвел.

— Милорд, — сказал он, — когда мы с миледи выбрались на поверхность после землетрясения, я решил, что Фарадей нужен защитник, и я поклялся, с ее согласия, преданно служить ей до конца своих дней.

Борнхелд опешил и тут же облегченно вздохнул. Этот топороносец так и остался юнцом. Полон романтических бредней. Да пусть себе тешится. Вреда от этого нет. Герцог улыбнулся и милостиво кивнул.

Ободренный этим знаком внимания, топороносец опустился перед герцогом на колени и пылко продолжил:

— Милорд, позволь мне так же преданно служить и тебе. Если понадобится, я положу жизнь за тебя. Скажи, ты берешь меня в услужение?

— Я принимаю твое предложение, Тимозел. Не сомневаюсь, ты станешь верно служить мне.