Ее затрясло, и Яре стоило огромного труда не выдать свое состояние. О Создатель! Да она извращенка! Кончить от одного только вида мужчины! Да какого?! Какого-то…ворка! Животного, почему-то одетого в человеческую одежду! Грязное похотливое животное! Он не жалеет даже маленькую девочку, взял ее в свой гарем! Ворки — это просто…похотливые…звери! Вот кто они!

И снова перед глазами постыдная картинка, и снова она чувствует руки похотливого ворка, и мотает головой, отгоняя грешные, грязные мысли.

Хессель само собой ничего не понял, он решил, что Яра ему не верит, и продолжил горячо рассказывать:

— Точно, точно! Едва не убил! А потом его подруга — вон та, высокая, Фелна, дралась из-за него с подругой Гренделя. Говорят, они делили этого ворка. Подруга Гренделя тоже ворка хотела — зачем ей парень без челюсти? И без языка! Языком-то оно сподручнее доставлять удовольствие! Ну, так вот — Фелна Беату победила. Кстати — вон и Беата, видишь? Красивая такая, в углу. Да вон же! Говорят, что Беата теперь только мечтает о ворке, и говорит, что когда-нибудь убьет эту Фелну. Кстати — он ведь еще и лекарь. Очень сильный лекарь, как мне сказали. Эта Фелна раньше не так выглядела. Я помню ее. Вся была в прыщах! Ужас! С ней никто не танцевал, она вечно стояла у стены одна. И вот этот ворк ее вылечил. Кстати, заметила, у них у всех какие мушки? «Я в отношениях», «Любительница поцелуев», «Готова на все для своего мужчины» — развратные девки, все три!

Хессель задумался и вздохнул:

— Завидую гаду. Три такие красотки! Интересно, он всех сразу, или по очереди? Небось как залезут в постель… И эта, маленькая, очень милая. Я посмотрел. Я бы не отказался… Кстати, Ярочка, ты не против, пройтись куда-нибудь…мы с тобой давно не виделись, я бы тебе кое-что показал…рассказал…

— Отстань — сухо ответила Яра, в душе которой вдруг запылал пожар ревности и досады. Ну почему этим девкам так повезло?! Почему не она с этим воркам, с этим…принцем?! Вот с ним бы она была готова расстаться с девственностью! Она бы сделала для него, все, что угодно! И ей бы все завидовали. Ибо ни у кого нет — а у нее есть!

И Яра стала лихорадочно думать — как подойти к этой четверке, как с ними заговорить… Ничего не придумала, и к тому же мысли оборвал неугомонный Хессель, который залил в ее пылающую костром душу целый кувшин первоклассного масла:

— Представляешь, оказывается, по этому ворку все девки Академии сохнут! Готовы из трусов выпрыгнуть, когда его видят! Идиотки, а?! Ну что такого в этих ворках?! Тупые, как пробки, жалкие животные! Только и есть, что член здоровенный, да язык длинный! Животные, право слово — животные!

— Ты сам — животное! — не выдержала, рявкнула Яра, и резко развернувшись пошла от Хесселя, разыскивая взглядом таинственную четверку. Хессель недоуменно посмотрел ей вслед, скорчил недоуменную физиономию и выбрав другой объект для охмурения отправился к новой девице, уже совершенно забыв о странно себя ведущей Яре. В конце концов — на этой девке свет клином не сошелся.

Вот ничуть не волнуюсь. Настолько наплевать на то, что тут происходит — даже не передать. Могут убить? Меня уже убивали, и не раз. А тут…подростки! Мажоры. Знаю, добром это все не кончится, ну так что же? До смерти не убьют, а морду себе я поправлю. И не только себе. Девчонки только зазря пострадают. Впрочем — они сами выбрали свою судьбу. Совершеннолетние, чего уж там…

Мечи сдавали при входе — дежурил специальный человек, уж не знаю, кто он такой, брал мечи, вешал на каждый деревянную бирку с номером, вторую с таким же номером отдавал хозяину меча. Эдакий гардероб-арсенал.

Принял мой меч, уважительно посмотрел на меня и цокнул языком:

— Серьезная штука! Больших денег стоит! Я его отдельно поставлю, чтобы не марался об эти железки!

Я поблагодарил, дождался, когда сдадут мечи девчонки, и мы пошли в зал. Проходили буквально сквозь строй, который за нами замыкался — все, кто был у входа смотрели на меня во все глаза, дергали за рукав соседей, весело обсуждающих свою нелегкую мажорскую жизнь, и все таращились нам в спину, будто никогда не видели ворков и девчонок в черной форме. А когда мы вошли в зал…там сделалось так тихо, что можно было услышать пролетевшую навозную муху. Если бы она сюда каким-то образом попала.

По коридору, образованному ошеломленными курсантами и девицами из Смольного…хмм…как тут у них называется институт благородных девиц? А! Академия Нравственности, вроде так. В общем — все таращились на нас. А мы не таращились ни на кого. Я изображал из себя эдакого…хмм…принца (надо же соответствовать высокому званию?!), девушки строили из себя мою свиту, облеченную особыми полномочиями. Какими? А это пусть уже зрители придумывают.

Меня разбирал смех — уж очень рожи у всех были вытянутые, но мои девчонки ситуацией явно наслаждались. Как там сказано в пьесе Шварца? «Знатоки утверждали, что трудно понять, кто держится достойнее: я или королевские кошки?» Вот они и шествовали, как королевские кошки. Кошечки. Уж больно милые, чертовки! Особенно Сонька — маленькая такая, но гордая! Маленькая не возрастом — пятнадцать лет здесь возраст совершеннолетия. Да и по женской части у нее все на своих местах. Просто мордочка у девчонки детская, да и ростиком не вышла. Думать о такой в сексуальном плане — это самое настоящее извращение. Ну…мне так кажется.

Вот все время я путаю! Забываю, что мне СЕМНАДЦАТЬ, а не сорок! Пора бы уже привыкнуть! А я смотрю на мир глазами сорокалетнего, битого жизнь, обожженного войной мужика. И только иногда позволяю себе по-детски порезвиться. В конце-то концов, мой носитель — самый что ни на есть настоящий мальчишка. Даром что уже машина убийства, и руки по локоть в крови. Впрочем — это у МЕНЯ руки по локоть в крови, а не у носителя. Тьфу! Запутался. Да плевать!

Мы прошли в угол залы и встали у какого-то дерева по типу пальмы, растущего в кадке. Отсюда всех видно, а нас не очень заметно. Девчонки запротестовали, предложили прогуляться по залу, но я тут же пресек эти их попытки показать товар лицом. Впрочем — тут же сказал, что если они желают — могут отправляться куда хотят. А я тут постою. На что получил ответ: «И не думай! Тут такие стервы, что только и глядят, как бы это чужого парня увести! Жаба на жабе, и жабой погоняет! Твари!».

Преувеличение, конечно. Ни одной жабы я тут не увидел. На удивление все девки как на подбор — стройные, и как минимум — миленькие. Кстати сказать, в нашей Академии (хо! Уже НАША! Быстро это я привык!) я тоже не видел толстых, страшных, неуклюжих девчонок. Вначале подумал, что мне так кажется — изголодался по женской ласке, вот и кажутся мне все молоденькие девчонки красивыми. Но потом понял: да ни фига подобного. Во-первых, поколениями браков между аристократами выработался некий тип стройной, симпатичной или красивой девушки. Все они занимаются единоборствами, это в ранге положенности, как физкультура. Так что толстушек у них появиться не может. Это постыдно. Все равно как появиться на людях, жидко наделав себе в штаны. Ну а если все-таки появится в семье девушка некрасивая, уродливая, больная — ее или не выводят в свет (если денег не хватает), или делают из нее красотку — у того же Велура, например. И ведь он не один такой может изменять тела людей. Вот только стоит это очень дорого.

То же самое и здесь — ну ни одной уродины, просто-таки глазу не за что зацепиться! Хоть бы для смеху какое-нибудь чудовище сюда привели! Когда все красивые, хочется увидеть и не очень красивое. А то сразу же мысль возникает: «Вот эта невероятная, модельная красотка — а не была ли она пациенткой доктора Велура?! Женишься на такой, и получишь вместоребенка самую настоящую жабу. Только вспомнить ту девицу, которую мы с Велуром некогда трансформировали! Ууу…жабища!

Вот так мы и стояли, изображая из себя некий перформанс, а вокруг нас происходило бурливое горнило. Все куда-то шли, бежали, здоровались друг с другом, обнимались и целовались (Целомудренно! В щечку!).