И надо же было такому случиться, что девочка вдруг умирает у моих ног! Само собой, спокойно смотреть на ее гибель я не стал. Лечение у меня сейчас получается вполне уверенно, тем более что я уже неплохо подтянул знания по анатомии — читаю книги и слушаю лекции. Так что убрать эту рану не составило для меня никакого труда.

А вот дежурного лекаря, и самого начальника службы безопасности, он же тренер по единоборствам — мои лекарские умения откровенно шокировали. У них сделались такие потрясенные рожи — когда я не только закрыл рану и срастил плоть, но еще и убрал безобразные шрамы, оставшиеся на месте рваной раны. Как оказалось, проделать такое может только архилекарь вроде Велура и ему подобных, коих можно пересчитать по пальцам руки. Почему так — я пока этого не понял. Какая-то особенность лечебной магии.

Закончилась история с девочкой довольно-таки смешно и можно сказать — неприлично. Ну что я думал — девочка, как девочка, будем здороваться, будем улыбаться — как и прежде. Ничего подобного! Как-то днем забрался в душ, собираюсь пойти в трактир. Стучат в дверь. Думал — Ана пришла. Она собиралась зайти, заняться уборкой. Девчонки, знаю, на занятиях. Выскакиваю из душа, обмотав чресла полотенцем (узеньким таким!) И не спросив, открываю входную дверь. Безбоязненно открываю — если бы это был враг, призраки меня бы точно предупредили. И что я вижу? Передо мной стоит спасенная мной девочка, вся такая важная, даже напыщенная, в руках держит длинный матерчатый сверток. Я от неожиданности так…крякнул, как уточка, и… выпустил из руки края полотенца! И надо же было такому случиться, что как раз в это время мимо номера проходила еще стайка девиц — штуки четыре сразу. У меня вообще было подозрение, что эти девки из той компании, что вечно трется у моих дверей и подслушивает нас с Аной во время сексуальных игрищ (ну что им за удовольствие такое?!). Ну, так вот — стою я такой весь аполлонистый, как статуя на мосту, и совсем никакого у меня фигового листа! Девки на меня таращатся — аж глаза из орбит вылезают, бедная девочка-дюймовочка красная, как рак, стоит по стойке смирно со своим свертком, а я и сам охренел — ну надо же такому случиться, я ведь любовницу ожидал, так сказать готовился к встрече…мысленно. И соответственно…выгляжу очень даже…опасно.

Вот так и возникают потом легенды о вечно озабоченных диких ворках, которые набрасываются на несчастных жертв со своим ужасным хозяйством наперевес. Брр…как вспомню — аж мороз по коже. Неудобняк!

Опомнился, девчонку попросил подождать, захлопнул дверь, за считанные секунды оделся и только тогда впустил девочку в номер. И даже дверь прикрывать не стал, чтобы не подумали нехорошего. Чтобы видно было, что я ее не извращаю.

Впрочем, как потом убедился — это было уже бесполезно. «Прокатилась дурная слава что похабник я, и скандалист». Только вот к этой славе, увы, добавилось еще чего похуже.

Вообще-то совершеннолетием здесь считается пятнадцатилетний возраст. В этом возрасте замуж выходят, а нередко — и еще раньше. В пятнадцать лишь только в храме закрепляют ране совершившийся брак. Так что формально Сонька совершеннолетняя. Но это здесь! Я-то не здешний! Для меня она мелкая сикушка, школьница, за которую дадут больше, чем она весит! У меня в мозг вбито: «Нельзя!» Я же не какой-то там Набоков.

Оказалось — в свертке простенький меч в черных лакированных ножнах, очень похожий на катану — простая рукоятка, обтянутая кожей, длинный, почти метровый клинок, немного изгибающийся к острию. Никаких украшений, ничего пафосного. Нет, украшений все-таки немного есть — немного золота (или позолоты?) на гарде, или как она там называется — цуба? На цубе. И больше ничего. Простенький меч. Типа — за спасение жизни этой самой Соньки. Благодарность от всего Сонькиного семейства. И приглашение посетить поместье родителей — когда сочту нужным. Оказалось — Сонька из одного из самых древних и уважаемых Кланов Империи, и этот Клан богат просто до безобразия. Это мне уже Хельга рассказала. А я грешным делом подумал, что мои новые…хмм…друзья довольно-таки прижимисты. За жизнь дочки могли бы чего и подороже чего-нибудь дать. А то — простенький мечик, достойный какого-нибудь наемника не из самых крутых. Полоска железа в лаковых ножнах, не более того. Нет, я конечно же ни на какое вознаграждение не рассчитывал! Все от чистого сердца! Ну просто немного смешно — богачи, и такой дешевый подарок. Ну что сказать…ворк большего не заслуживает.

Вот только девчонки, когда увидели меч — ахнули! И показали мне маленькое такое клеймо мастера на клинке возле цубы. И этот мастер якобы делает чуть ли не один меч в год, и мечи эти не простые — они не тупятся, не ломаются, и каждый из них имеет свое имя. Например, этот называется «Летящий». Вон, в узор цубы вплетено имя. И стоит этот меч в золоте десяток своих весов, или больше.

Я прикинул меч на руке — килограмм весит, или чуть поменьше. Что, десять кило золота?! Не верится! Но когда «Летящий» как бумажный рассек трофейный меч, некогда взятый мной с киллеров, нанятых Элроном — тут уже я поверил словам девушек. Закаленную сталь срезало наискосок, как если бы рубил морковку!

И вот, через несколько дней после подарка эта самая Соня попросилась в нашу чуднУю компанию — тренироваться вместе, и просто дружить. Ну а я что, против, что ли? Сонька хорошая девчонка, я чувствую.

Фелна и Хельга тоже не были против — она им не конкурентка, знают, как я смотрю на отношения с малолетками (Да, всего на два года младше меня, ведь моему телу семнадцать. Но это телу! Душе-то за сорок!). Вот так в моем…хе хе…«гареме» появилась новая девица. Теперь их стало четверо. С одной сплю, с тремя другими просто дружба. Такая вот моя воркская доля!

Ну да…страдалец. Попробуй-ка, поладь со всеми четверыми!

Зоран смотрел на происходящее со смешанными чувствами. И первым была досада. Этот приезжий, этот наглый ворк так легко расправляется с одним из лучших учеников Академии! Как так?! Почему?! Что он, ректор, сделал не так?! Почему такой дичайший, такой потрясающий разрыв с уровнем этого парня?!

Вторым чувством было…восхищение. Зоран десятки лет отдал искусству единоборств, и прекрасно разбирался в увиденном. А видел он вот что: доведенное практически до совершенства умение убивать. Не красивые танцы на потеху восхищенной публике, ни показательные выступления, устраиваемые лучшими учениками школы единоборств. Нет. Именно умение убивать. Если бы это был настоящий, реальный бой — Истар давно бы лежал с перерезанным горлом, захлебываясь своей дурной аристократической кровью.

А третьим чувством было желание. Желание испытать себя. Смешно, да! С кем испытать? С ЭТИМ?! С каким-то там новоприбывшим курсантом, который Никто, и звать его Никак?! Он, ректор известнейшего, прославленного, великого учебного заведения до дрожи в руках хочет попробовать испытать себя в бою с мальчишкой семнадцати лет! Мальчишкой, который выглядит так, будто он никогда сам даже штаны не натягивал и задницу не мыл — все это ему делали слуги! Изнеженный, ангелоподобный мальчик, который должен пугаться одного вида крови! (Вот же мерзавец! Умеет же себя подать так, как хочет!)

Но ректор был Мастером. Лучшим среди лучших. И останется таким до самой смерти. И он знал цену мастерству. А еще — за свою долгую, даже слишком долгую жизнь он крепко усвоил одну истину: не верь глазам своим. Рассмотри за иллюзорной оболочкой то, что составляет суть предмета. И Зоран увидел. И захотел прикоснуться к этому.

И не ошибся. Син был невероятно быстр. Так быстр, что это не могло быть случайностью. Зоран мог ускорять свои движения примерно на пять-десять секунд, Син — пока что только на три секунды. Зоран это знал наверняка. Он видел — когда действие ускорения прекращалось, Син уходил с линии атаки, на долю секунды разрывая расстояние до противника, и затем снова включал боевой режим.

Но еще: кроме все прочего, ворк двигался НЕ ТАК, как учили двигаться курсантов Академии. Похоже, но НЕ ТАК. Это был совсем другой стиль боя. И ректор видел такой стиль только у непонятно куда исчезнувшего из города Мастера, ну и еще у некоторых его учеников.