Штаны, обтягивающие стройные, сильные ноги, не скрывали мышц, вздувающихся при каждом шаге юноши, короткие сапоги неизвестного Яре покроя, доходящие до половины икр, украшены несколькими серебряными пряжками с золотой инкрустацией, странным образом подчеркивая длину и стройность ног. По сравнению с этим парнем другие курсанты выглядят жалкими деревенскими увальнями, неспособными без хромоты и косолапья пройти хотя бы два-три шага. От этого юноши веяло такой силой, таким аристократизмом и рафинированной спесью, что по сравнению с ним любой из тех, кого видела в своей жизни Яра, показался бы простачком и невоспитанным мужланом. Даже сам Император!

Но главное дело было в том, что это…ворк! Самый настоящий ворк! И непонятно, как он попал сюда, в собрание молодежной элиты всей империи — ворк, племя которых ненавидят и преследуют уже не одно, не два, и даже не три поколения имперских офицеров!

— Кто это?! — выдохнула Яра, наконец-то обратив свой взгляд на собеседника и обретя способность дышать — Хессель, кто это такой?

А юноша-ворк шел через замолкшую в шоке толпу курсантов так, будто вокруг ни кого не было кроме него, и его спутниц. Браслеты на его руках сияли и переливались, медальон на груди поблескивал резной геммой, на которой угадывался профиль ворка, сапоги цокали по паркету нашитыми на каблуки подковами, а носки сапог, украшенных серебряными же накладками, отблескивали в свете ярких магических фонарей.

Воплощенная гордость — нечеловеческая, презирающая всех, кто не с ним — вот что такое был этот ворк.

А за ним следовали три девушки, и Яра ни секунды не сомневалась, что это его любовницы. Одна высокая, очень красивая, в почти таком же как у ее парня черном костюме, обтягивающем стройные ноги и круглую попку. С первого взгляда Яра увидела, что эта девушка из очень богатой семьи. Яра хорошо разбиралась в драгоценностях. Так вот эти самые, на первый взгляд скромные драгоценности стоили столько, что это составило бы бюджет обычного купца за несколько лет работы.

Вторая девушка не отставала от нее. Такой же костюм, почти такая же фигура — только попой пошире, и драгоценности — не такие дорогие, как у подруги, но тоже очень впечатляющие. Лицо хотя и не точено-красивое, как у Яры, или у первой девушки из свиты ворка, но очень миленькое, приятное, и какое-то…задорное, что ли. Было видно, что девчонка любит поболтать и посмеяться. Заводная девка! С такими интересно дружить, но одновременно такие опасны — тут же раздвинут ноги перед твоим парнем, если посчитают, что он им подходит больше, чем тебе. Девчонка из разряда «подруг» — с которыми делятся всем сокровенным, и которые это самое сокровенное беззастенчиво потом выбалтывают, каясь затем в своем грехе и прося прощения. Таких надо или гнать от себя подальше, или терпеть, прощая все их закидоны. Потому что с ними весело и не напряжно.

Третья девчонка была совсем мелкая, эдакая копия первой девушки, только уменьшенная, и поменьше возрастом. На вид лет четырнадцать-пятнадцать. Пухлые чувственные губы, большие глаза, стройные ножки. Девушка-ребенок, которая вырастет и станет женщиной-ребенком, мечтой любого мужчины, тоскующего по юношеским влюбленностям.

Некоторые мужчины любят стерв, а некоторые обожают вот таких невинных на вид, и страстных, как демоницы женщин-детей. По крайней мере так было написано в тех книгах, которые читала Яра готовясь к своей взрослой жизни. Она не все в них понимала, но кое-что уже запало ей в душу. Яре нравилась вторая роль, стерв она с детства не переносила.

Кстати, малютка тоже была не из бедных, и драгоценностям, надетым на ее шейку, на запястья, вставленным в уши — позавидовала бы любая модница. Старинные украшения, видимо родовые.

Забавно, но мелкая девчонка тащила на спине здоровенную лютню, самую большую лютню, которую Яра видела в своей жизни. Эта лютня ростом едва не с саму девочку, но девчонка ничуть не переживала за то, как она смешно выглядит, наоборот — с явной гордостью несла свой груз, придерживая чехол левой рукой. Между прочим — очень дорогой чехол хорошей работы, и похоже что лютня, которая в нем лежала, стоила очень даже приличных денег. Дешевую лютню в этот чехол точно не положат!

— О! — сказал Хессель, жадно рассматривая странную процессию — А я знаю эту девушку! Это же Хельга, дочь ректора Академии Магии! Она постоянно бывает на наших балах.

— Но она же не курсантка? — удивилась Яра — Кто ее пустил?

— Не курсантка? Ну и что? Она же дочь ректора! — снисходительно усмехнулся парень — Их хорошей семьи, служит у отца секретарем, так кто ее не пустит? Смешно! И вторую знаю — это Фелна, ее отец владеет солеварнями и рудниками. Очень богатая семья, родовитая. Но в политику не лезут. Делают бизнес, как какие-то…хмм…купцы. Если бы они захотели, их давно бы уже приблизили к трону. Но вот сидят в провинции, и торгуют, как обычные простолюдины! Никакого понятия о чести! Третью девчонку не знаю, похоже, что из новеньких. Ладно, постой тут, я сейчас схожу, наведу справки — что это за ворк, и откуда он тут взялся. Ты только посмотри, сколько у него спеси! Какой наглый тип! Забыл свое место!

— А где его место? — нарочито-наивно поинтересовалась Яра, уже не слушая Хесселя и мучительно пытаясь вспомнить — где она видела этого ворка? Ведь видела! Она в этом уверена! У Яры исключительная память на лица, даже папа нередко удивлялся. Она с первого взгляда запоминала куски текста, стоило ей один раз на него посмотреть. Ну и лица, это уж само собой. И вот — первый раз ее память дала осечку.

Из памяти почему-то постоянно вылезала картинка: худой, изможденный нищий, который сидит на краю дороги и раскачиваясь, что-то бормочет себе под нос, время от времени завывая и постанывая. Такой смешной! Яра тогда не выдержала, и бросила ему монеты, даже одну золотую. Воспитательница настучала на нее папе и маме, но как ни странно, они ее не ругали. Мама сказала, что рада — дочь растет хорошим человеком, для которого страдания ближнего не пустая вода. И что когда та вырастет, и займется делом — поймет, как можно помочь тысячам и тысячам людей, не разбрасывая впустую свои деньги. И папа подтвердил это кивком головы.

Яра тогда так и не поняла — они ее похвалили или поругали за эдакое мотовство. Наверное, все-таки похвалили.

Хессель появился минут через пятнадцать или двадцать, когда Яра уже заскучала и начала взглядом подыскивать себе интересного собеседника. Зачем Яра сюда приехала? Просто стоять и молчать она бы могла и у себя в комнате, в сортире! Похоже, что Хессель про нее забыл.

Но он не забыл. Прибежал возбужденный, румяный, и захлебывающимся полушепотом сообщил:

— Говорят, что это какой-то воркский принц, якобы сын самого главного воркского короля! Он появился в Академии недавно, под чужим именем, но уже успел натворить дел. Помнишь Гренделя Элрона? Ну, ты должна его знать! Мы как-то встречались на балу в столице!

Яра вспомнила этого красивого, заносчивого парня, и кивнула Хесселю. Грендель ей тогда не понравился — слишком какой-то скользкий. Постоянно говорит двусмысленности, при этом улыбается мерзкой, похабной улыбкой. Яра любит поговорить на тему секса, посмеяться — но не в такой манере. Лучше так, как с Хесселем — поржали, как лошади, и…в общем-то все. Ну как старые друзья. Которые могут стать не просто друзьями…при возможности и желании. С Гренделем все было иначе. Похабнее.

— Ну, так вот: этот самый ворк дрался на дуэли с Элроном, и…вырвал ему челюсть!

— Как?! То есть?! — ахнула Яра — Как это возможно?!

— Сам бы хотел знать — недоверчиво помотал головой Хессель — Говорят, что уцепил Элрона за нижнюю челюсть и напрочь ее вырвал. И бросил на землю! Кровища! Элрон хрипит, булькает, девки в обморок падают! Ужас!

Яра представила эту картину, и вдруг в животе у нее забили крыльями бабочки. Внезапно она представила себе Элрона, лежащего в луже крови, и ворка, который привлек ее к себе и окровавленными руками задрав платье лезет ей прямо в трусики! Руки горячие, твердые, тело его упругое, сильное…и глаза — синие-синие!