Весь день мы трудились на послушаниях, вынося строительный мусор из храмов. Девчонки в трапезной готовили простую, но вкусную еду для всей аравы трудящихся. А вечером мы все собирались на богослужении в надвратной Владимирской башне с Ангелом на шпиле, в которой два месяца назад, 3 июня, в день памяти Владимирской иконы Божией Матери состоялась первая божественная литургия в устроенном здесь храме. Тут же в арке сделали звонницу, подвесив на трубе несколько небольших колоколов. После вечерней службы мы все уходили через яблоневый сад к Жиздре, разводили костёр и читали вслух жизнеописания Оптинских старцев. А утром снова шли в храм, потом – на завтрак и на послушание. Откуда у нас брались силы – ведомо одному Богу.

Вскоре вернулся из поездки в Иерусалим наместник монастыря архимандрит Евлогий, которого прежде я знал как наместника Данилова монастыря и видимо за выдающиеся успехи в его восстановлении отец Евлогий был отправлен восстанавливать Оптину пустынь. Из Иерусалима он привёз бумажные иконки с изображением Спаса Нерукотворного, которые раздал всем нам как благословение. Я попросил ещё одну для Сергея Васильевича.

На том месте, где были захоронены Оптинские старцы, установили деревянный крест-голубец с неугасимой лампадой. К этому кресту мы ходили чтобы прочитать утренние молитвы и испросить благословение у преподобных отцов. В вечерних сумерках огонёк лампады говорил нам о том, что жизнь продолжается и по молитвам Оптинских старцев Господь не оставит всех потрудившихся на этом святом месте.

В скиту тоже все дома́ занимали местные жители, возле этих домов на верёвках сушилось бельё, по территории скита ходили куры. В скитских храмах располагались музеи Л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского. Смотреть там особо было нечего. Разве что на пути в скит можно было попить воды из колодца, который называли «амвросиевым», да нарвать душистой мелиссы для заваривания в чай.

За вечерними разговорами в гостинице мы узнали от соседей по койкам, что недалеко от Оптиной пустыни есть два источника. Один из них, серный, который вытекает из обрывистого берега и небольшим ручьём впадает в Жиздру, а другой находится в колодце и тоже где-то на берегу реки. Серный источник мы нашли без особого труда по запаху сероводорода. Спустившись к нему, мы всё же хлебнули из ладошки душистой водицы. Но обычно водой из этого источника умываются. Говорят, что он лечит глаза. И так как мы с Дмитрием оба очкарики, то нам сам Бог велел как следует умыться целебной водой.

Другой источник, преподобного Пафнутия Боровского, представлял собой колодец и после послушания в один из вечеров мы решили пойти к нему. Уже немного смеркалось и садился густой августовский туман, так как этот колодец находился неподалёку от реки, но мы всё же пошли в указанном нам направлении. Раздвигая руками густую высокую траву, доходившую почти до плеч, мы осторожно продвигались в поисках колодца, всматриваясь в туман. И вдруг я чуть было не упал в воду, неожиданно споткнувшись о сруб колодца, который был спрятан в траве. Источник представлял собой низкий остаток сруба размером 5х5 метров наполненный ледяной прозрачной водой и очень глубокий. Окунаться мы, конечно, не стали – холодно, темно, да и жутковато. Только зачерпнули рукой водицы, умылись и пошли обратно. Но на следующий день мы уже знали, как пройти к источнику удобным путём и всё же искупались в обжигающей студёной воде колодца.

Потрудившись в Оптиной пустыни десять дней, мы решили, что этого вполне достаточно и пора продолжить путешествие. Наш дальнейший путь лежал в Киев.

На железнодорожном вокзале Калуги мы узнали, что до Киева скоро будет какой-то проходящий поезд, и мы попросили в кассе дать нам билеты на боковые места плацкартного вагона. Кассиршу, конечно, удивило наше предпочтение боковым местам, но нам так было комфортно: свой отдельный закуток со своим столиком. Мы с Димкой сидели друг против друга и, засунув свои дорожные сумки под сиденья, спокойно вели беседу между собой и жевали пряники. Нам никто не мешал.

За окном вагона менялись пейзажи, приближаясь к южному региону страны, деревья начинали вытягиваться, зажелтели поля подсолнечника и зарослей кукурузы. Вечером поезд сделал большую остановку в Орле. На улице вдоль состава местные тётки продавали горячую варёную картошку с душистым укропом, а к ней – малосольные огурцы. Лучший ужин и не придумаешь! Наевшись рассыпчатой картошки с хрустящими огурцами и напившись чаю с пряниками, мы завалились спать, и проводница разбудила нас утром уже в Киеве.

По приезду в Киев мы пошли искать гостиницу на пару дней. И как-то в процессе поисков неожиданно наткнулись на агентство, которое занималось расселением гостей Украинской столицы. Вот туда-то мы и обратились. Девушка попросила дать ей наши паспорта и в процессе оформления она подозвала другого сотрудника. Они вместе что-то стали обсуждать, показывать в записях журнала, и вдруг объявляют нам о том, что мы оказались сто тысячными посетителями и теперь нам положен приз. В качестве приза нам предложили бесплатную обзорную экскурсию на автобусе по Киеву. Но, честно говоря, нам нужно было побыстрее куда-нибудь заселиться, да и пойти в Киево-Печерскую Лавру. Поэтому мы любезно отказались от экскурсии и попросили в качестве приза поселить нас в более или менее приличное место. Наше предложение было принято и нас поселили в небольшую, но уютную гостиницу. На самом деле это была вовсе не гостиница, а общежитие. В принципе, мы могли бы взять номер в любой гостинице Киева, денег у нас было достаточно, только нигде не было мест. А у этого агентства видимо налажены какие-то свои связи и договорённости с общежитиями, которые в летний период пустовали, поэтому места у них всегда были.

Добравшись до места нашего временного проживания, мы оставили вещи в комнате, в которой кроме нас никого больше не было, и отправились по городу в поисках столовой или кафе, чтобы немного перекусить. Но долго искать не пришлось. На Крещатике нас привлекла вывеска с бубликами и варениками, и мы зашли поинтересоваться, что там нам могут предложить. Оказалось очень даже! Там были горячие бублики, которые выпекали тут же, и вареники на любой вкус. Димка никак не мог привыкнуть к вывескам и надписям на украинском языке и всю дорогу его разбирал смех. «Моро́зиво», «Чоловíче взуття́», «Жiно́чи одя́г» или троллейбусный «квито́к» для него были совершенно непонятными словами. Меня же всё это нисколько не удивляло, потому что я с самого детства и до окончания школы прожил в Минске, и даже в 10-ом классе сдавал экзамены по «беларускай мове и лiтаратуре». И для меня «украiньска мова» была совершенно привычной и понятной. Но горячие бублики с молоком в этой вареничной не нуждались ни в каком переводчике – здесь все становились братьями. Откусив тёплый бублик и хлебнув молока, сразу забывал о том, кто ты и где ты. А вкус «вареникiв з вишнею i сметаною», которые подавались тут же, сразу оставался в памяти на всю жизнь и вызывал желание поселиться где-нибудь рядом в соседнем доме. Это было настолько вкусно, что за два дня нашего пребывания в Киеве мы с Димой стали постоянными посетителями этого заведения.

После незабываемого завтрака мы направили свои стопы в Киево-Печерскую Лавру, чтобы поклониться преподобным Антонию и Феодосию. К тому же мы приехали в Киев как раз в то самое время, когда Церкви только что были возвращены Дальние пещеры и здесь начала возрождаться монашеская жизнь.