Непостижимы пути Господни. Никто не может знать судеб Божиих и предугадывать то, что с ним будет завтра или уже сегодня. Мы предполагаем и планируем одно, а зачастую получается совсем другое. В такие моменты проходит испытание сила нашей веры в Божий Промысл о нас и степень нашего смирения перед проявлением всеблагой Божией воли. Мирен духом остаётся лишь тот, кто подчинил свои желания Его воле и во всём происходящем видит промыслительное о себе попечение. Такого не может смутить или привести в отчаяние любая жизненная ситуация в какой бы он ни оказался. Потому что такой человек верит во всемогущую волю Божию и смиренно принимает происходящее с ним как до́лжное.

Господь, видя доброе произволение нашего сердца, не ущемляет его свободы, склоняет Свою волю к нему и безошибочно определяет всё полезное нам на потребу. Мы же по своей немощи всегда желаем того, что сами считаем для себя полезным и хотим, чтобы непременно было именно так. Но вручив себя воле Божией всё может сложиться совсем иначе, потому что теперь уже Господь выбирает для нас то, что Он считает для нас полезным и спасительным, обращая наши действия ко благу.

Однако сегодня мало кто может вместить эти слова и жить по велению Промысла Божия из-за всеобщего оскудения веры. И тогда начинаем мы познавать следствие Благости и Премудрости Божией о себе на своём же собственном опыте, переживая в жизни и взлёты, и падения, и разочарования. И только лишь пройдя основную часть своего жизненного пути человек начинает видеть и понимать, каково же на самом деле было о нём попечение воли Божией, в какие моменты жизни он соглашался с ней, а где шёл против неё, навязывая свою волю и следуя за ней.

Вот почему для каждого из нас так важно иметь крепкую веру в Промысл Божий и рассуждение с советом для распознания его среди всего прочего, помня о том, что иногда «сам бо сатана преобразуется во Ангела светла» (2 Кор: 11: 14-14). Совет и рассуждение необходимы нам с теми духоносными отцами, которые опытным путём и глубиной своей веры достигли понимания спасительной, всеблагой, всемогущей силы Промысла Божия. Поэтому своими молитвами они помогут и наши стопы направить на путь истины.

И.К.

На обложке картина художника Владимира Киреева «К тому берегу» 2007 г. ©

***

Собираясь будничным утром на работу и спокойно помешивая ложечкой кофе в чашке, почему-то каждый советский человек был уверен в обыденности наступающего дня, который ничего особенного не предвещал, так как всё шло по привычному плану. Вот сейчас, как всегда, ты выйдешь из подъезда, пройдёшь по тротуару вдоль домов знакомым маршрутом, спустишься в метро, сядешь в вагон, переполненный трудящимся народом и вместе с ним отправишься строить светлое будущее.

На календаре было 4 ноября 1987 года, среда. В то время я жил в новом районе Москвы возле станции метро "Беляево" в длиннющем шестнадцатиэтажном доме с четырёхзначным номером квартиры, переехав с «Бауманской» по родственному обмену. Чтобы попасть в организацию, где я работал мне нужно было на метро доехать до станции «Площадь Ногина» (ныне «Китай-город»). Это прямая ветка метро, как сегодня сказали бы «оранжевая ветка», которая позволяла забыться на двадцать минут с журналом или книгой в руках. И прислонившись к противоположной двери вагона, я достал небольшую книжку, обёрнутую в газету, нашёл нужную страницу и углубился в чтение. Книгу мне дал почитать мой хороший друг Сергей Васильевич Пеньков – замечательный музыкант, гитарист-классик, преподаватель музыкальной школы и глубоко верующий убелённый сединой человек. Это были очерки князя Е.Н.Трубецкого «Умозрение в красках» Парижского издательства YMCA-Press (издательство это мы называли «белогвардейским»). Поэтому читать такую книжку в метро без обложки не рекомендовалось. Но уже подъезжая к станции "Профсоюзная" сквозь «умозрение» я вдруг почувствовал неприятный запах горящей электропроводки. Пассажиры вагона насторожились, я закрыл книгу и тоже стал вглядываться в окна вагона. Вестибюль станции был как в тумане от едкого дыма.

– Поезд дальше не пойдёт. Просьба освободить вагоны, – прозвучало объявление машиниста поезда.

Нас попросили соблюдать спокойствие, выходить на улицу и дальше добираться наземным транспортом. Все заспешили к выходу. Дежурные по станции руководили эвакуацией из метро. Благодаря тому, что станция «Профсоюзная» мелкого заложения и для входа и выхода имеет широкую лестницу вместо эскалаторов, пассажиры довольно быстро вышли на одноимённую улицу.

Выбравшись из метро на поверхность и сделав глоток свежего воздуха, я вместе со всеми направился к автобусной остановке, которая была тут же рядом. Толпа опаздывающих на работу людей внесла меня в первый подошедший автобус. Вначале автобус ехал прямо по Профсоюзной улице. Но потом он свернул в переулок направо, сделал крюк и через некоторое время оказался у станции метро "Тульская", где была его конечная остановка. Я вышел из автобуса и стал прикидывать, каким маршрутом двигаться дальше. И тут я увидел вдалеке купола церквей и высокую белокаменную стену. Это был Данилов монастырь, только что возвращенный Церкви. И меня как магнитом потянуло посмотреть на обитель, в которой я ни разу не был, но о которой много слышал, позабыв о том, что день сегодня обычный и я, собственно, через пол часа должен быть на рабочем месте. А работал я в одной из организаций Минэнерго СССР в самом центре Москвы на улице Куйбышева (Ильинка) и занимался художественно-оформительской работой, изображая объявления, сообщающие сотрудникам о грядущем партсобрании, и оформляя доски почёта с фотографиями орденоносных героев труда.

Вечером я учился на пятом курсе Московского Высшего художественно-промышленного училища им. С.Г.Строганова (в простонародье Строгановка) и преподаватель по истории искусства, Анна Борисовна Матвеева, могла, например, спросить: «А Вы были в Даниловом монастыре?». Однажды ведь она уже спросила во время зачёта о том, был ли я в Киевской Софии. А я не был! Так она чуть было не лишилась рассудка от такого ужаса: «Как!!! Вы не были в Киевской Софии???» Следовательно, как свободный художник и студент я ведь мог и немного задержаться, чтобы пополнить знания по истории искусства, осмотрев архитектурный комплекс Данилова монастыря. Уговорив себя таким образом, я отправился в Данилов монастырь.

Вдоль дороги и трамвайных путей возле самой стены ко входу в монастырь вела грунтовая тропинка, кое где проложенная втоптанными в грязь досками. Пробравшись на территорию монастыря, я огляделся и направился в самый большой храм – Троицкий собор. Народу было много, шла божественная литургия. Мощные столпы храма были в строительных лесах (их расписывали), но торжественность богослужения и монастырский дух это нисколько не умаляло. Не передать словами с каким интересом я рассматривал ход восстановительных работ внутри церкви, эти леса с банками краски, начатые фигуры с изображением святых. И… мужчины стоят справа, а женщины на левой стороне храма – как положено.

Однажды мне довелось побывать в церкви во время реставрационных работ. Это было в Новгороде в середине 80-х, когда, будучи в экскурсионной поездке и прогуливаясь с альбомом по городу, в поисках натуры для рисования, я подошел к церкви XIV века Федора Стратилата на Ручью. Дверь была приоткрыта, и я вошел внутрь. Там шли реставрационные работы и всё пространство храма было в строительных лесах (комплексная реставрация 1972-1991 г.г.) Ко мне подошёл приветливый парень в рабочем комбинезоне и узнав, что я художник из Москвы пригласил подняться по лесам на верх, под купол. Мы стали медленно подниматься по металлическим лестницам с одного уровня лесов на другой. По пути лицом к лицу я рассматривал древние фрески на стенах и казалось, что я поднимаюсь в какие-то небесные горние селения в сопровождении ангелов и святых, провожающих моё восхождение своим взглядом. Рабочий всё время оборачивался и спрашивал с улыбкой: «Не страшно?» Так мы поднялись на круглую деревянную площадку в барабане купола. На меня в упор смотрел лик Спасителя. Я протянул руку и прикоснулся к нему. Наверное, именно тогда и Он коснулся моего сердца…