– Тебе это доставляет удовольствие, да?

– Ты даже и не представляешь какое.

– Думаю, что представляю. Может, как-нибудь попробуем.

– Может быть…

Ана поглядывает на меня из-под ресниц. Ее слова мягки, как летний ветерок, и она наклоняется, чтобы поцеловать меня. У меня перехватывает дыхание, когда ее губы касаются моих, и желание вспыхивает в теле, как лесной пожар. Но она отступает назад, не дожидаясь моей реакции, чтобы мне было удобнее надевать свой парашют.

Негодница!

Со сверкающими глазами Ана наблюдает, как я пристегиваю свой парашют. Я с излишней тщательностью затягиваю лямки.

– Это было возбуждающе, – шепчет она.

Усмехаясь, я, дабы не поставить нас обоих в глупое положение, еще раз обхожу свой новый планер. На этот раз внимательно смотрю, нет ли каких повреждений, все ли на месте – как учил меня Дариус.

Планер в прекрасной форме.

Как и моя невеста.

Ана по-прежнему наблюдает за мной, когда я поглаживаю рукой кончик крыла.

– Красавец, – говорю я, поворачиваясь к Ане. Она надевает на голову кепку и вытаскивает собранные в хвост волосы в дырку сзади.

– Вы тоже прекрасны, мисс Стил, – шепчу я, надевая «авиаторы».

Дариус с Марлоном подходят к нам, и вместе мы выкатываем планер на взлетную полосу.

Я помогаю Ане устроиться на переднем сиденье и с удовольствием пристегиваю ее еще раз.

– Эти ремни будут надежно удерживать тебя, – шепчу я с плутовской улыбкой, затем запрыгиваю позади нее внутрь и закрываю крышу кабины.

Дариус присоединяет буксирный трос и, подняв большие пальцы, направляется к поджидающей одномоторной «Сессне».

– Готова? – спрашиваю я Ану.

– Еще бы!

– Ничего не трогай.

– Погоди.

– Что такое?

– Ты раньше на таком не летал.

Я смеюсь.

– Нет. Я и на «Бланике L23» раньше не летал, но ничего страшного не случилось.

Она молчит.

– Ана, они все примерно одинаковые. У тебя парашют. Не дрейфь.

– Ладно. – Голос звучит немного неуверенно.

– Обещаю, все будет хорошо. Доверься мне.

Я тщательно проверяю все приборы, чтобы сориентироваться: руль глубины, руль крена, штурвал – все работают и легко двигаются. Ремни надежны. Тормоза работают и сейчас заблокированы. Кабина заперта. Полетные приборы в порядке – ни трещин, ни повреждений. Да и откуда бы? Планер новый.

По радиосвязи доносится потрескивающий голос Дариуса, и я даю ему знать, что мы готовы. Быстрый взгляд в сторону правого борта подтверждает, что Марлон стоит рядом, держась за конец крыла, пока Дариус заводит мотор «Сессны».

– Ну, поехали! Погоняемся за воздушными потоками и полуденным солнцем, – кричу я сквозь пронзительный вой мотора «Сессны».

Дариус трогается, и через мгновение мы уже несемся по взлетно-посадочной полосе. Используя педали и штурвал, я поднимаю планер в воздух раньше, чем «Сессна» отрывается от земли.

Как легко и быстро он взлетает!

Мы поднимаемся все выше и выше. Административное здание аэропорта стремительно уменьшается в размерах и вскоре исчезает вдалеке. Дариус накреняет свой самолет, и мы летим к Бизли-Хиллз, где наверняка поймаем какой-нибудь воздушный поток.

– Какой плавный взлет, – говорит Ана с нотками восхищения в голосе.

– Гораздо более плавный, чем на «Бланике», – соглашаюсь я. Планер – просто восторг. Такой легкий и отзывчивый.

Мы достигаем высоты три тысячи футов, и я говорю Дариусу, что отцепляю трос. Он направил нас в воздушный поток, и, когда мы отделяемся, я закладываю широкий круг, сохраняя угол набора высоты. Штат Вашингтон раскинулся под нами во всем своем пестром великолепии.

– Ух ты, – выдыхает Ана.

– По левому борту видны Каскадные горы.

На вершинах гор даже сейчас, в июле, белеет снег.

– А что это там за вода?

– Блэнкс-лейк.

– Кристиан, какая красота!

Мы на высоте семь тысяч футов, и я знаю, что можно подняться выше. Мы могли бы улететь далеко-далеко и приземлиться где-нибудь за тридевять земель. Мысль соблазнительная – мы с Аной одни в какой-нибудь глуши, – но не думаю, что Сойер с Рейнольдсом или, может, даже Ана ее оценят.

– Смотри! – кричит Ана. Под нами в воздухе клубятся пыльные вихри.

Воздушный поток!

Я направляюсь прямо к нему, и мы взлетаем выше. С быстротой ветра.

– Ух ты! – восторженно вскрикивает Ана. – Сегодня никаких акробатических трюков? – спрашивает она.

– Сначала я просто хочу его почувствовать.

Черт. Как же мне нравится слышать ее вскрики. Я переворачиваюсь через крыло, и она визжит от радости, пока мы висим над землей – руки вытянуты в стороны, конский «хвост» свисает вниз.

– Господи помилуй! – восклицает она. Я возвращаю планер в нормальное положение, и Ана смеется. Звук ее смеха наполняет душу и возвышает меня в собственных глазах. Этот самолет – мечта планериста, он отнес нас на вершину мира, где солнце царит над облаками и нас окружает захватывающий дух вид. Любовь всей моей жизни сидит передо мной, счастливая и свободная. И впервые за долгое время я ощущаю, как в душе моей воцаряется покой. Мы вместе, в объятьях неба, и чувства переполняют меня.

Не хочу, чтобы эти ощущения заканчивались.

Так высоко. Так пьяняще.

Сосредоточься на том, чего ты хочешь достичь. Думаю, отчасти у тебя это уже есть, потому что в последнее время ты выглядишь счастливее.

Мне вспоминаются слова Флинна. Ана – мое счастье. Все в ее власти. Я – в ее власти.

Эта мысль слишком велика, слишком всепоглощающа. Я знаю, она может поглотить меня целиком, если я позволю ей. Чтобы отвлечься, я спрашиваю Ану, не хочет ли она попробовать.

– Нет. Это твой пробный полет. Наслаждайся, Кристиан. Я в восторге от того, что могу быть рядом в такой чудесный для тебя момент.

Я улыбаюсь.

– Я купил планер для тебя.

– Правда?

– Да. У меня есть одноместный планер, произведенный той же немецкой компанией, но он для одиночных полетов. Этот планер – мечта. Просто фантастика.

– Да. – Ана смотрит на горизонт. – Мы плывем по воздуху, – говорит она тихо и мечтательно.

– Совершенно верно, детка… совершенно верно.

Мы садимся час спустя. Приземление проходит так же гладко, как и взлет. Я в восторге от нового планера. В нем есть все, о чем я мечтал, и даже больше. Мне очень хочется подняться на нем еще раз и посмотреть, как высоко он может взлететь. Возможно, позднее, этим летом.

Дариус подбегает к нам, когда я отпираю купол кабины.

– Ну как? – выпаливает он, добежав до нас.

– Изумительно. Потрясающе. – Адреналин все еще бурлит в крови.

– Ана? – Дариус переводит взгляд на нее.

– Согласна с Кристианом. Планер просто изумителен.

Я расстегиваю ремни, выбираюсь наружу и потягиваюсь. Потом наклоняюсь, чтобы расстегнуть ремни Аны.

– Это было восхитительно, – шепчу я, быстро целую ее и отстегиваю ремень безопасности.

Ее губы удивленно приоткрываются, но я поворачиваюсь к Дариусу, который все еще стоит рядом.

– Давай поставим его в ангар.

Я иду за Аной, когда мы направляемся обратно к машинам вместе с Сойером и Рейнольдсом. Ее конский хвост весело раскачивается. Она все еще в кепке, и ниже короткой бейсбольной курточки ее попка туго обтянута голубыми джинсами. Бедра во время ходьбы слегка покачиваются туда-сюда, и этот ритм гипнотизирует. Она выглядит чертовски сексуально. Я подхожу к ее стороне машины и открываю дверцу.

– Ты классно выглядишь. Кажется, я сегодня тебе этого еще не говорил.

– А по-моему, говорил, – отзывается она с милой улыбкой.

– Ну, значит, говорю еще раз.

– Взаимно, Кристиан Грей. – Она пробегает пальцами по моей белой футболке, и это прикосновение отдается в груди и во всем теле.

Надо поскорее отвезти ее домой.

Но сначала ланч. Поздний ланч. Я закрываю дверцу и направляюсь к водительскому сиденью.