Шилхара представил, какой «заботой» окружала безумная Дела-фе тех, кто подчиняется её воле. Он также вообразил, как пригвоздил бы эту женщину к ограде своего дома кинжалами после нескольких удачных бросков.

— Не сомневаюсь. Лишь удивлён, что у тебя не осталось следов от хлыста на спине. Даже самый послушный слуга не избежит злобы этой женщины.

— Она искусна в обращении с хлыстом и умеет пустить кровь, не оставив шрамов.

— Талант, которым, как я уверен, она хвастается перед всеми своими друзьями-аристократам.

Ягодицы Мартисы идеально лежали в его ладони, и он провёл рукой по округлому изгибу.

— Чем ты занималась в Ашере?

Лишь едва заметное напряжение намекнуло на тревогу, вызванную вопросом. Голос Мартисы звучал спокойно, и она даже слегка улыбнулась.

— Тем же, что и в Нейте. Я драила, стирала, изготавливала мыло, заботилась о домашнем скоте, собирала оливки, работала с прессом и подавала блюда на званых вечерах. А ещё была писцом епископа.

Она что-то недоговаривала. Камбрию, возможно, не заботило, как Мартиса жила в Ашере, но она для него ценна — не как обычный слуга.

— Сколько тебе было лет, когда ты стала послушницей Конклава?

Она ласкала его так же, как и он её, проводя рукой по его ноге и бедру. Шилхара наслаждался её прикосновением. Обнимать её приятно. Это так правильно, естественно.

— Мне было двенадцать, — ответила Мартиса. — Верховный священник посетил Ашер и привёз с собой ищейку магов. Зачуяв меня, пёс рванул поводок.

Её пальцы щекотали место, где она провела ладонью по его подбородку, прежде чем положить её на щеку.

— В Конклаве о тебе никогда не говорили. Ни священники, ни послушники. По крайней мере, не упоминали имени. Ходили слухи о студенте, изгнанном под угрозой смерти. Это был ты?

Её медные глаза отражали тусклый свет жаровни.

— Что? Мне не воздают хвалу на утренней молитве? — Его губы скривились. — Они сочли меня слишком опасным, чтобы выпустить на свободу, и сослали сюда, в Нейт, к Повелителю воронов.

— Ты как-то упоминал первого Повелителя. Ты унаследовал его титул?

— Титул, репутацию и сам Нейт. — Он прижался щекой к её руке. — Не заблуждайся. Я пережил оскорбления и дурную славу. Конклав думал, что отослал меня к магу-падальщику, который использует меня в качестве приманки для демонов. У моего наставника были другие планы.

Её глаза на мгновение закрылись. Когда же Мартиса снова взглянула на него, в янтарных омутах вспыхнул затаённый гнев, смешанный с сочувствием.

— Я понимаю, почему ты их ненавидишь — священников.

Если бы она только знала, насколько глубоко это чувство. Шилхара отогнал мрачные думы и успокоился тем, что ласкал её тёплое тело. По праву он должен презирать и её. Она — орудие Конклава, послана в Нейт шпионить за ним и вполне может преуспеть в своём начинании, но он её не презирал. Отнюдь, и переполнявшие её эмоции заставили его уклоняться от этих мыслей быстрее, чем от размышлений о боге.

Её губы раскрылись под его губами, мягкие и податливые. Она не красавица, как гурия Анья, но храбрая и остроумная девушка, начитанная и исключительно наблюдательная. Она подходила ему как никто другой. После того, как она вернётся в Ашер, он ещё долго будет помнить её — и тосковать.

Шилхара зарычал и перевернул Мартису так, чтобы она села на него верхом. Её волосы окутали его душистыми волнами. Быстрое движение бёдер, и он оказался внутри неё, медленно погружаясь в тугой гостеприимный жар.

Глаза Мартисы засверкали, дыхание сбилось.

— Ты видишь звёзды, Шилхара из Нейта?

Он обхватил её бедра руками, а она объезжала его, позволяя задавать темп, пока не обезумел от желания. Шилхара притянул её к себе и целовал до тех пор, пока они оба не задрожали, лишившись дыхания. Он погружался в неё снова и снова, отчаянно желая стать ближе и сделать своей. Его жажда была настолько сильной, что дар пробудился сам по себе, вызванный не действием заклинания, а яростью страсти. И её магия ответила на зов.

Дар Мартисы, освободившись от недостаточного контроля, вырвался наружу. Предательский янтарный свет окружил тела, и Шилхара вдохнул его полной грудью. Сам её дух наполнил его суть. Её сила проистекала из терпения, решительности и сострадания, окутанного дымкой лёгкой меланхолии — и любви к нему. Оргазм обрушился на Шилхару, как штормовой прилив, протекая по чреслам подобно горячей реке, отчего он выгнул спину со стоном, чуть не сбросив с себя Мартису. Она удержалась и последовала за ним на небеса. Её тихие крики затихли вместе с его голосом, когда она рухнула ему на грудь.

У Шилхары дрожали руки и ноги, конвульсивная дрожь сопровождалась чёрными точками перед глазами. Он поднял руку и увидел вокруг своих пальцев ореол света и прижал их к спине Мартисы. Неразборчивый шёпот заклинания утонул в её волосах. Мартиса вздрогнула и подняла голову, чтобы посмотреть в его глаза.

— Что ты сделал?

Он потёр большим пальцем гладкую кожу на том месте, где была ссадина.

— Исцелил твою спину.

Она отвела руку назад и коснулась места, которое он ласкал. Глаза расширились, Мартиса одарила его блаженной улыбкой.

— Ты удивительный. Спасибо. — Взгляд на мгновение потемнел. — Знаешь, я тебе завидую. Не столько из-за силы, сколько из-за того, что ты можешь управлять ею по своему желанию. Я бы хотела, чтобы мой дар вёл себя также.

Шилхара ничего не сказал, только погладил её по волосам, когда она положила голову ему на плечо и заснула, всё ещё ощущая его внутри себя. Он обнял её изо всех сил.

Он был совершенно измотан. Даже дар не мог полностью восполнить энергию, которую у него отняла буря и часы любовных утех. Ему нужно поспать. А ещё снова овладеть ею, и когда она опустошит его настолько, чтобы хватило на добрый десяток жизней, он отправится в библиотеку проверить страшную правду. Он понял, кто она. Дар Мартисы — не благословение, а проклятие.

Громкий треск в одно из окон библиотеки вывел Шилхару из задумчивости. Он оглянулся как раз вовремя, чтобы заметить, как взмахнули крылья и ворон рухнул на землю. Он покачал головой.

— Каелю понравится птичье мясо.

Книга, которую он снял с верхней полки, лежала на столе неоткрытой. Руны украшали кожаный переплёт, таинственные символы жалили пальцы, когда Шилхара провёл по контурам. Пожелтевшие страницы затрещали, когда он распахнул книгу и приступил к чтению. Ему не потребовалось много времени, чтобы найти нужные отрывки, и он прочёл их с горьким торжеством.

— Ах, Камбрия, ты даже не представляешь, что мне передал?

Известие опустошит Мартису. Шилхара провёл рукой по волосам и тяжело вздохнул.

Он нашёл её за работой в углу двора вместе с Гарном. Она развешивала свежевыстиранную одежду и бельё на верёвках для просушки. Частично скрытая влажными одеялами Мартиса не заметила появления Шилхары, пока он не заговорил:

— Ученица, ты нужна мне в главном зале.

Она выпрямилась, судорожно выдохнув.

— Ты меня испугал.

Её робкая улыбка погасла при виде его мрачного лица. Она кивнула и вытерла влажные руки о юбку.

Окрашенная бледным светом и пылинками, она стояла перед ним в большом зале с застывшим лицом, ожидая его приказаний. Он прочёл мрачную решимость в её глазах. Она ожидала от него неприятного урока. Сожаление скрутило желудок Шилхары ещё сильнее. Он практиковал рассчитанную жестокость по отношению к ней в этом зале, когда она только приехала. Его попытки отпугнуть её потерпели неудачу, но страх, который он внушил, остался, даже несмотря на разделённую близость.

Он не знал, как её успокоить, особенно когда его целью было огласить ей жестокую правду.

— Призови свой дар, Мартиса.

Её брови поползли вверх, но она сделала, как он велел. Шилхара мог наблюдать, как она тысячу раз вызывала свой дар, и всё ещё не уставал от этого зрелища. Он никогда не видел, чтобы дар проявлялся таким образом — мерцающее сияние, которое охватывало носителя целиком и манило к себе.