Кивнув, как бы соглашаясь с увещеваниями наставника, Равенна прекратила мучения оборотня очередной молнией.

— Я уже о том молчу, — продолжал старый волшебник, — что противников может оказаться побольше одного-двух. Тогда, согласитесь, одного человека с факелом для прикрытия маловато.

— Ты назвал только один способ, — напомнил сэр Андерс.

— Именно, — немедля согласился мастер Бренн, — а вот и второй.

Новый постамент вырос из земли всего на расстоянии вытянутой руки от рыцаря. На вытесанном до гладкости камне лежали небольшой мешочек и глиняный кувшин с какой-то жидкостью.

— Что это? — спросил сэр Андерс, одновременно протянув к мешочку руку.

— Ну… — в голосе старого колдуна послышалась усмешка, — даже благородному сэру при виде незнакомого предмета лучше сначала спросить, что перед ним, а уж потом тянуть руку. Вдруг на этой вещи какое-нибудь проклятье. Страшное, мучительное. Перед волшбой, знаете ли, даже особы благородных кровей не имеют привилегий.

— Так что это все-таки? — вопрошал рыцарь, колкость мастера Бренна проглотив или сделав вид, что не заметил.

— Просто серебряная пыль, — было ему ответом, — благородный металл, искрошенный до мельчайших частиц.

Сэр Андерс осторожно развязал мешочек и заглянул внутрь. Действительно, какой-то порошок, лично рыцарю напомнивший соль.

— Для человека серебро не опасно, — сообщил голос мастера Бренна, — зря, что ли его используют в лечебных зельях. Зато для оборотней серебро — страшнейший яд.

— И как этим пользоваться? — не понял сэр Андерс. — Сыпануть твари в глаза?

— Не лучший выбор, — отвечал колдун, — во-первых, можно промахнуться. Благородный сэр сильно уверен в своей меткости? Можете не отвечать. Воин, хорошо владеющий мечом, редко умеет так же ловко пользоваться пращой… например. Или стрелять из лука. Ну а во-вторых, используя серебряную пыль подобным образом, вы ее быстро растратите.

— Тогда?..

— Насыпьте немного в кувшин… там особый раствор. Затем обмакните в него клинок.

Рыцарь осторожно взял из мешочка щепотку серебряной пыли и бросил в кувшин. После чего как мог глубоко погрузил туда клинок. Осторожно помешал, будто еду готовил. Достал, разглядывая.

— Видите? — окликнул голос мастера Бренна. — Благодаря раствору частицы серебряной пыли неплохо держатся на железе. По крайней мере, до поры. Так что теперь ваш меч, благородный сэр, вполне опасен для оборотней.

Еще трое зверей появились на равнине под пустым небом и устремились к четверке людей.

Первого Равенна встретила молнией — умертвив прямо на ходу.

Второй успел подобраться к волшебнице с фланга, и здесь его встретил сэр Андерс. Вонзил меч прямо в брюхо изготовившемуся к прыжку зверю. Тот вскрикнул и захрипел, почти по-человечески. Из пасти полилась кровь.

Тем временем третьего успел отогнать Освальд своим факелом. А заодно подпалил ему шкуру. Окончательную точку в существовании оборотня поставила очередная молния Равенны.

— Прекрасно! — так отозвался об этой быстротечной схватке голос мастера Бренна.

После чего обратился лично к сэру Андерсу:

— Одно плохо — слой серебра на клинке время от времени нужно обновлять. Осыпается. Так что я думаю, надежнее будет обмакнуть клинок в расплавленное серебро, а потом дать застыть. Вот только где взять столько серебра? И не затупился бы меч. А главное: не забывайте вытирать кровь оборотней.

На этих словах рыцарь поспешно вытер окровавленный клинок о штанину.

— Потому что кровь оборотня для оборотня очевидно не опасна, — пояснил мастер Бренн. — Наоборот. Если верить одному трактату, с кровью убитого собрата оборотень получает его силу. Так что в лучшем случае меч становится для этих тварей неопасным. В худшем — удар таким мечом делает их сильнее.

— Но как насчет меня? — напомнил о своем существовании Сиградд, которого вовсе не прельщало во время боя стоять в стороне. — Мне как? Тоже секиру серебром посыпать? Или факелом размахивать?

— Можно и так, — не стал спорить мастер Бренн, — но лучше… для тебя усилить свое оружие особыми рунами. Охранными знаками, разрушающими колдовскую защиту оборотней.

При этих словах на лезвии секиры проступило несколько значков, словно выбитых умелым гравировщиком.

— В этой иллюзии руны нанесены на время пребывания в ней, — пояснил колдун, — когда иллюзия рассеется, они исчезнут. Однако знаки я помню. И мы обратимся к хорошему мастеру, чтобы выбил их на секире по-настоящему.

Тут подал голос сэр Андерс.

— Так… прошу прощения! — воскликнул он едва ли не возмущенно. — А почему те же знаки нельзя нанести на мой клинок? Это было бы лучше, чем серебряная пыль. Надежней, по крайней мере.

— Может быть, — не стал спорить мастер Бренн, — но дело в том, что народ Сиградда в эти руны верит. Разновидность волшбы, на его родине почти забытая. А вот верит ли в это благородный сэр? Думаю, ответ очевиден.

Рыцарь замолчал, потупившись. Тоже считая лишним озвучивать ответ на вопрос колдуна.

— Представьте себе, благородный сэр, — подытожил мастер Бренн, — даже наше с Равенной колдовство… молнии, огненные шары, срабатывает только потому, что мы сами верим: оно работает. А коли так, для вас, не верящего… или недостаточно верящего в силу рун, они — просто грубые картинки. Живопись или письмена темных варваров.

Чтобы дать Сиградду испытать секиру, колдун вызвал лично для него еще одного оборотня. Северянин походя снес твари голову — с видимым удовольствием. Даже гаркнул от радости.

— А теперь, — произнес голос мастера Бренна, — предлагаю отработать бой против целой стаи. Учтя два очень важных обстоятельства, без чего этих тварей можно недооценить. На беду свою. Итак, обстоятельство первое. Когда оборотней много, держать их на расстоянии нелегко. Соответственно, даже умелого бойца оборотень может поцарапать своими когтями или укусить. И… нет, вопреки расхожим слухам, этот человек ту же способность не обретает. Ритуал превращения в оборотня сложен, и те, кто владеет им, не горят желанием делиться. Как некроманты. До честных колдунов, вроде вашего покорного слуги, доходят лишь обрывки описаний. А через рану, нанесенную оборотнем, человеку могут передаться разве что недостатки полузвериного бытия этих тварей. Боязнь яркого света, жуткий аппетит, который трудно утолить, вспышки ярости. Так что… не лишним будет заранее защититься от этих неприятностей.

Перед четверкой подопечных старого колдуна вырос новый постамент. На нем лежала глиняная бутыль, а рядом еще один факел.

— Зелье для защиты, — пояснил мастер Бренн, имея в виду бутыль.

Сиградд, Освальд, Равенна и сэр Андерс по очереди отхлебнули из нее.

— А это зачем? — не понял Освальд, беря в свободную руку новый факел.

— Когда обороняешься, — было ему ответом, — лучше, чтобы в этом участвовали обе руки. Точнее, чтобы ни одна из рук не пустовала. Кроме того… я уже говорил, что есть второе обстоятельство, которое нельзя не учесть, готовясь к схватке с оборотнями и планируя их победить.

— И что же это? — вопрошал Освальд, тогда как второй факел тоже загорелся в его руке.

— Излюбленное время для оборотней — ночь. Темнота.

При этих словах бесцветное небо над головами четырех человек мгновенно почернело. И на безжизненную равнину, созданную колдовством Бренна, опустилась глухая ночь. Непроглядная тьма, без луны и звезд, которую только и нарушал, только и отгонял чуток свет факелов в руках бывшего вора.

— В темноте никакой источник света лишним не бывает, — сообщил напоследок голос мастера Бренна.

А уже в следующий миг над погруженной во тьму равниной разнесся злобный многоголосый вой. Слышались в тех голосах и ярость, и неутолимый голод, и, кажется, ненависть ко всему живому.

Сверкнули в темноте несколько пар горящих глаз…

Равенна, не теряя времени, метнула в их сторону молнию. Попала в одну из тварей — та перестала выть, взвизгнула от боли, и одна пара глаз, кажется, погасла во тьме.