— Во-о-он с той вышки, — пояснил, указывая рукою перед собой, Освальд, коего воровская стезя наградила, помимо прочего, зрением почти орлиным. Без чего трудно было бы и кошель на поясе особо беспечного прохожего приметить, и показавшегося в толпе стражника, наверняка пожаловавшего по твою душу.

— Прекрасно! — отозвалась единственная женщина в этой четверке. — Вот с нее я, пожалуй, и начну. Когда чуть больше расстояния полета стрелы до нее останется.

И почти сразу добавила:

— Тогда-то и предлагаю разделиться. Прикрывать меня не надо, справлюсь сама.

Ни о какой браваде здесь речи не шло. С виду хрупкая, женщина эта, по имени Равенна, обучалась волшбе у самого мастера Бренна — единственного колдуна, посвященного в рыцари. Так что давно уже не была той безобидной и немного наивной знахаркой, преданной соседями-невеждами, попавшей в руки инквизиции и чудом избежавшей костра.

Четвертый из этой разношерстной компании лишь молча кивнул, соглашаясь и не тратя время на неуместные по его разумению споры. Породистое, хоть и суровое, лицо этого человека выдавало в нем представителя благородного сословия. Не из тех, кто пригрелся в королевском замке, заливая в уши очередного величества подслащенный гной, а тех, кто в любое мгновение был готов отдать свою жизнь за монарха и все королевство в придачу.

Таков и был этот человек, сэр Андерс фон Веллесхайм. Рыцарь. Причем в отличие от мастера Бренна — далеко не в первом поколении. И даже принимаемый при королевском дворе.

Когда до вышки на окраине деревни осталось чуть больше расстояния полета стрелы, почти прижавшаяся к земле Равенна свела пальцы обеих рук. Зашептала заклинание. Между ладонями резко потеплело, затем стало жарко, а следом возник шарик размером с небольшое яблоко, сотканный, кажется, из чистого пламени.

Медленно приподнимаясь, Равенна также медленно и осторожно разводила руки. Шарик рос в освобождающемся пространстве, пока не достиг размера капустного кочана. Вокруг него пульсировали крохотные молнии.

Наконец, выпрямившись во весь рост, Равенна метнула шар в сторону вышки. Где действительно виднелась в сумерках человеческая фигура.

Правда, не похоже было, что сей часовой отличался бдительностью и вообще относился к своим обязанностям сколько-нибудь ответственно. Напротив, сидел себе на небольшой огороженной площадке под дощатым навесом, свесив ноги и, вероятней всего, скучал. Возможно, дремал даже.

Что ж. Вскоре скука его обещала закончиться. Как и, увы, вся жизнь.

Вспорхнув с рук Равенны, огненный шар устремился в сторону вышки и тоскующего часового, освещая сумерки вокруг себя. В отличие от, скажем, брошенного камня, это порождение колдовства не могло пролететь мимо. Всегда попадало точно в цель, куда приказывал творец заклинания. Благодаря чему самому волшебнику совершенно не обязательно было упражняться в меткости.

Миг-другой — и огненный шар достиг вышки. Ударил точно посередине этой грубой, сколоченной из досок и сучковатых бревен, постройки. Так было задумано: метить выше Равенна сочла ни к чему. Ведь тогда в деревне могли заметить атаку. И преждевременно встревожиться.

Конечно, тревога, даже паника среди крестьян была на руку всей четверке. Но… в свое время. Потому, глядя, как обрушивается сторожевая вышка, Равенна надеялась, что в деревне на это не обратят внимания. Не обратят хотя бы потому, что этим вечером тамошний люд нашел себе занятие поважнее. Занятие, при одной мысли о котором руки Равенны сжимались в кулаки. Ведь не так давно чем-то подобным приспичило заняться жителям родного волшебнице Каллена. С нею, Равенной, в качестве виновницы торжества.

Когда огненный шар влетел в деревянную вышку, и та рухнула, точно подрубленное дерево, часовой, возможно, успел испугаться. Не исключено, даже, что штаны бедолаги при этом потяжелели от дополнительного содержимого — теплого и скверно пахнущего. Но вот на что часовому не хватило времени, так это на то, чтобы выпустить в сторону, откуда прилетел шар, хотя бы одну стрелу. Какое там — даже закричать толком этот скучающий мужик не успел. Разве что вякнул что-то коротко. После чего затих навсегда.

А уже в следующее мгновение четыре человека кинулись врассыпную. Точнее, трое из них. Тогда как Равенна двинулась к деревне напрямик. Ее часть задания (после уничтожения вышки, понятно) заключалась в том, чтобы волшбой своей поджечь постройки на окраине. Отвлечь пожаром крестьян. А тем временем трое спутников должны были с трех сторон проникнуть в деревню.

С последним трудностей не ожидалось. Никаких укреплений вроде частокола, земляного вала или рва вокруг этого поселения не имелось. Четверо пришельцев видели разве что ограды отдельных подворий. Ну а вышка сторожевая была, разумеется, не в счет… уже не в счет.

Потрясающая беспечность! Похоже, что ни разбойники, ни мертвяки деревню давно не тревожили. И даже прошлогоднее вторжение воинства Одербурга обошло ее стороной.

Но — подумала Равенна не без злорадства — сегодня этой беззаботной жизни придет конец. Уж она-то и ее соратники постараются!

Не то чтобы волшебница испытывала тягу к разрушению. Равно как и некую особую неприязнь к деревенским жителям, причем именно здешним. Но как говорил мастер Бренн, он же сэр Бренн фон Нисбанд, на днях местные крестьяне поймали ведьму. И как раз сегодня собрались сжечь.

Ведьма, говорил Бренн, настоящая. Не какая-нибудь кликуша или безумная бабка, пытающаяся предсказывать будущее по внутренностям убитых зверей, лечить болезни плевками или толчеными мухами. Как и не безобидная грамотейка-книжница, попавшая под раздачу. Если ее спасти да обучить, как когда-то Равенну, можно сделать ведьму своей союзницей. Пополнив ею команду, противостоящую нечисти.

Так говорил мастер Бренн, и соратники верили. С готовностью бросившись той незадачливой колдунье на выручку.

Новый огненный шар, выпущенный Равенной, врезался в длинную бревенчатую постройку под соломенной крышей. Та почти разом вспыхнула гигантским костром — не иначе, внутри тоже хранилась солома или еще что-то, что охотно горит.

Немного свернув в сторону, Равенна швырнула еще один шар в соломенную крышу теперь уже одного из домов. Сделав несколько шагов и повернувшись в другую сторону, волшебница метнула новый шар в одну из построек на чьем-то подворье. Судя по испуганному мычанию и блеянью, последовавшему за вспышкой пламени, постройка та оказалась хлевом.

Когда Сиградд, Освальд и сэр Андерс ступили на деревенские улицы, люд местный уже заметил колдовскую атаку. Точнее, ее последствия.

Тревожно звенел колокол местной церквушки. Кто-то кинулся к горящим строениям с деревянными ведрами, из которых на ходу выплескивалась вода. Кто-то тащил те же ведра, только пустые — к колодцу, не иначе. Кто-то просто вопил «Пожар!» бегая между домами.

Но были среди деревенских жителей и другие. Кто стоял посреди улицы с бессмысленным выражением лица — явно навеселе. Да еще возмущался: что-де за беда, а как же праздник?

«Так для вас это праздник, ублюдки? — с брезгливой ненавистью подумал при виде одного из таких подвыпивших крестьян Освальд. — Мучить и жечь людей… для вас это радость?! Лишний повод нализаться?..»

И, прошмыгнув мимо, без зазрения совести срезал у пьяной деревенщины с пояса кошель. Не ахти, какой увесистый, понятно. Но хотя бы душу порадовать.

— Эй! Кто такой?! — а вот Сиградду проскочить незамеченным не удалось. И ростом великоват, и с секирой, особенно в людном месте, не побегаешь. Да и внешность не та, чтобы хоть с беглого взгляда сойти за местного.

Ему наперерез выскочили сразу два крестьянина. Дюжих, хоть и не настолько, как сам варвар. Зато тот, который постарше, сжимал в руках заостренный кол, держа его на манер копья. Небось, когда-то настоящее копье держал. В ополчении или наемном отряде.

Второй, молодой (скорее всего сын), вцепился руками в вилы, готовясь уже в следующий миг вонзить их Сиградду в живот.