Принцесса почувствовала, как слёзы подступают к горлу. Ощутила навалившееся отчаяние. Байрон победил — подчинил её своей воли. Бежать было некуда, бороться бесполезно. Она всхлипнула, обхватила себя дрожащими руками и вдруг… почувствовала что-то.

Сферу.

Тепло потекло по её пальцам. Полилось по руке, затем выше — прямо к сердцу. Она ощутила смелость, уверенность… силу. Запустила руку в карман, нащупала сферу и сжала в кулаке, сама не зная, что именно собирается делать дальше.

Ей требовалась помощь. Любая. От кого угодно. И в этот миг что-то отозвалось внутри неё.

Всё вокруг изменилось. Исказилось. Обратилось в туман. Свет, льющийся с главной улицы стух, но его сменил другой — идущий от самого неба. Город исчез, растворился серым паром, струящимся от её ног. Остались лишь зовущие, шепчущие огоньки. Три вокруг неё, и ещё один со стороны главной улицы. Он был ярче других, двигался, а не стоял на месте. Удалялся, едва заметно пульсируя светом.

Девушка потянулась к нему, будто надеясь не отпустить. Не оставлять её. Не бросать.

И выдохнула:

— Помоги…

Страх, надежда, желание выжить — всё смешалось в этой мольбе. Огонёк на секунду моргнул, загорелся ярче. И замер.

— Что ты сказала? — голос Байрона выбил её из плена серого тумана, и принцесса увидела перед собой собственную руку, протянутую в направлении главной улицы. Впереди был чей-то незнакомый силуэт. Человек стоял возле поворота в переулок, глядя прямо на солдат. Нет. Он смотрел на неё.

— Помогите! — закричала Энжи во весь голос.

Байрон ощерился, отскочил на шаг и обернулся. Принцесса закричала снова. Один из двух солдат двинулся в её сторону так резко, что она даже не успела заметить удар. Лишь услышала свой всхлип и почувствовала обжигающую боль. От пощёчины Энжи развернуло на месте, и принцесса, схватившись за лицо, рухнула на колени. Щека загорелась огнём, а из глаз сами собой хлынули слёзы.

Она и правда лишь маленькая девочка. Бессильная, трусливая, не способная ни на что. Маленькая девочка, которая ничего не может, кроме как звать на помощь и плакать.

— Помогите… — вновь прошептала она, сжав в руке горячую сферу.

Джервис замедлился и перешёл на шаг. Сердце было готово вырваться из груди.

Сколько времени он бежал? Казалось, что вечность. Пустые тёмные переулки и узкие улочки сменяли друг друга. Механик испуганно оглянулся. Конечно же, его никто не преследовал. Парень даже не был уверен, что солдаты в его доме видели, как он убегал. Может быть, даже не знали его в лицо. Однако…

Они были у него дома. Пришли за ним. Выследили его.

От этих мыслей становилось жутко. Как они нашли его так быстро? Но главное, почему они вообще его искали? Наверняка кто-то узнал, что юноша пробрался на завод. Но, даже если так, он ведь ничего не смог украсть. Ничего не видел и не слышал. Хотя, похоже, этого всё же было достаточно, чтобы подвергнуть жизнь опасности. Смертельной опасности.

Механик вздохнул. Сам того не заметив, он вышел на главную улицу. Шумный поток людей подхватил его, понёс вперёд.

Глядя на нарядные одежды горожан, слыша их смех, юноше хотелось отправиться к центру города. Идти вместе со всеми, раствориться в этой празднующей первый день Спуска толпе.

Первая неделя зимы — неделя ярмарок. И это значит, что сейчас на площади возле ратуши можно увидеть выступление факиров и фокусников, послушать пение красивых девушек, выпить вина, которое все эти дни льётся рекой. Быть может, оно помогло бы ему забыть о том, кто он. Забыть о навалившихся проблемах. Перестать думать о будущем, которое не случилось.

Он остановился так резко, что несколько прохожих едва не врезались ему в спину. Подошёл к питьевому фонтану, умыл лицо, боясь, что на нём остались следы крови. Затем сделал несколько больших глотков и отвернулся, запахнув кожаную куртку.

Нужно было решить, что делать. Он не мог вернуться домой. Родственников на Иль’Пхоре у него не осталось, а к друзьям идти было нельзя. В лучшем случае, это поставит их под удар. В худшем — они уже на утро сдадут парня солдатам.

Так что у механика остался лишь один вариант. Он развернулся к центру города спиной и зашагал вразрез толпе — в сторону порта.

Когда он в последний раз видел Брэка и людей Аллека Болло, они шли туда. Он не знал, где именно собирается их искать, но планировал посетить бордель, про который сказал капитан. Быть может, люди, спасшие его с Шила, всё ещё готовы его принять. Или, хотя бы, приютить на несколько дней.

Джервис вздохнул, думая о доме, которого лишился. Ещё несколько дней назад, парень сам готов был его оставить, а теперь тосковал по нему. Скучал по Хару, которую, возможно, конфисковали солдаты. Скучал по уютной комнате с камином, мягкой кровати и скучным вечерам. Даже в молодости, когда юноша жил в портовом бараке, ему не было так страшно и плохо. Промокшая куртка давила на спину, мокрая рубашка натирала кожу. Раны и ссадины нарывало от солёного пота. Ко всему прочему, Джервис не догадался взять из дома деньги и теперь мучился от голода и усталости.

Что-то пронеслось мимо него.

Светловолосая девушка пробежала рядом, хлестнув его волосами, и скрылась в толпе. Запах ягодных духов на секунду заполнил всё вокруг, а спустя миг растаял в вечернем воздухе города. Парень замедлился, задумчиво поднёс руку к лицу, принюхиваясь и пытаясь вновь уловить запах.

И вдруг кто-то толкнул его в спину, и механик упал в грязь.

— С дороги, твою мать! — прорычал солдат и устремился вперёд.

На секунду Джервис похолодел от ужаса. Подумал, что его нашли. Узнали. Глупая мысль. Мимо пронеслось ещё два человека в военных мундирах, и парень осознал, что до него никому нет дела.

Он поднялся, стёр рукой мокрую грязь и отряхнулся.

Что-то в этой погоне показалось ему странным. Стражники патрулировали город постоянно, и аресты уличных воришек не были редкостью, однако не часто три человека, расталкивая толпу, преследовали одну девушку.

Её он почти не рассмотрел. Простая одежда; чёрный, покрытый грязью плащ, как у бедняков или некоторых слушателей. Однако запах духов показался чересчур сладким для попрошайки — слишком дорогим.

И волосы. Светлые, почти белые, они говорили о чистой крови. На Иль’Пхоре жило достаточное количество семей, переселившихся сюда с Царь-древа, но таких светлых волос, парень не видел ещё ни у кого. К тому же почти все светловолосые имели высокое положение: как минимум, более-менее успешные торговцы, иногда чиновники или дипломаты. Даже близкие к банкротству на Царь-древе семьи, приезжая на острова, могли позволить себе безбедную жизнь. А беглянка, пронёсшаяся мимо механика, была босой.

Джервис, ускорив шаг, пошёл за солдатами. Понимал, что это плохая мысль — лезть на рожон и привлекать к себе внимание ему было нужно в последнюю очередь. Но кровь бурлила в груди, не давая остановиться.

Он спускался по широкой улице к краю острова, ориентируясь на упавших или ворчащих пешеходов. Потеряв солдат из вида, перешёл с быстрого шага на бег. Люди, которые шли мимо, провожали его недоумёнными взглядами, но никто не возмущался вслух.

Выбежав на перекрёсток, парень осмотрелся. Со всех сторон группы людей спешили на праздник. Яркие маски мелькали, сбивая с толку. Мелкий дождь, падая на тёплые камни мостовой, превращался в еле заметный пар.

Джервис стоял, тяжело дыша, всматривался в даль, в поисках хоть каких-то подсказок. Ему послышался женский крик вдалеке, и он побежал на звук. Парень понёсся вперёд, расталкивая людей, сам не понимая, откуда взялась эта решимость. Но сейчас это, почему-то, казалось правильным.

Юноша вновь оказался на распутье. Дорога расходилась на три улицы. Куда дальше? Может быть, он опоздал? Солдаты уже могли поймать девушку. Или сам механик мог побежать не в том направлении.