Мэр бросил взгляд в окно, затем откашлялся и продолжил:

— Король Тан Гурри всегда помогал нам. Всегда был щедр с нами. Всегда приходил на помощь в тяжёлые времена. Заботился о людях, живущих на острове, снабжал производства необходимыми ресурсами и помогал нам в войне. Мы, в свою очередь, также всегда были на его стороне. Выполняли любые приказы. Исправно платили дань и отправляли людей, куда требовалось. Наши отношения на протяжении долгих веков были тёплыми, практически родственными. Но теперь… Теперь я хочу более устойчивый союз… Пауль?

Старший Олси кивнул сыну, и тот приблизился к Энжи, оказавшись всего в шаге от неё. Он выудил что-то из кармана яркого сюртука, и на его лице заиграла тёплая улыбка. Пауль вытянул вперёд руку, разжал кулак, и в свете ламп на его ладони что-то сверкнуло.

Девушка открыла рот от удивления, отступив назад, и тогда сын мэра заговорил:

— Миледи… Мисс Тан Гурри… Энжи…

— Что? — принцесса не могла поверить в происходящее. Всё это вдруг показалось розыгрышем. Глупой шуткой. — Нет, да что вы…

— Я, Пауль Олси, хотел бы предложить вам свою руку и сердце. Мной движут лишь достойные мотивы, и я хочу объединить мой дом и…

Девушка засмеялась. Заливисто, громко, почти безумно. Смех шёл откуда-то изнутри, и принцесса не в силах была его остановить, даже если бы хотела.

— Энжи… мисс? — Байрон выглядел смущённым, но не настолько, как мэр Олси и Пауль. Лишь Флорен, в неизменной для себя манере, продолжал улыбаться.

— Думаю, миледи необходимо будет обдумать твоё предложение, мальчик, — сказал он, поправляя зелёную бабочку на шее. — Сердечные дела не решаются быстро.

— Нет, я… — пытаясь успокоиться, начала Энжи, но Флорен не обратил на её слова внимания.

— Пока вы ещё раздумываете над решением, ваше величество, некоторые из присутствующих ждут продолжения демонстрации, любезно организованной для нас господином Олси. Получили ли мы кульминацию нашей экскурсии уже сейчас? Боюсь, что нет, миледи.

— Я не собираюсь ничего обдумывать! — закричала принцесса. Пауль рядом с ней, выглядящий словно кошка, которой отдавили хвост, залился краской и смущённо потянулся к ней, попытавшись взять за руку, но девушка вырвалась. — Нет! Нет и ещё раз нет! Вы что здесь, с ума посходили?

— Ваше величество… — начал Байрон.

— Нет! Я сейчас же отправлюсь в каюту и сойду с этого корабля, как только появится такая возможность!

— Миледи… — Лицо Байрона стало жёстче, а голос ледяным, словно бездна. — Это не вам решать.

— Я принцесса! Дочь короля! — негодовала девушка. — Кому же тогда решать, как не мне? К тому же, мой отец сказал…

— Ваш отец отправил нас рассмотреть предложение мэра Олси, — перебил её советник. — И мы останемся здесь и увидим всё. Это дело государственной важности. Переговоры, которые велись долгое время.

— Велись за моей спиной! Без моего ведома! — Энжи помедлила, только сейчас осознав значение слов Байрона. — Так ты знал! С самого начала знал, что нас здесь ждёт, и не сказал мне!

Байрон задумчиво кивнул. В глазах у него вновь появился неприятный огонёк гнева.

— Я вёл эти переговоры два года, — процедил он сквозь зубы, явно пытаясь не позволить ярости вырваться наружу. — Я несколько раз бывал на Иль’Пхоре, следил за ходом исследований, подбирал персонал. Люди, ресурсы, деньги. Всё это предоставлял я и больше никто! А затем король поручил вам принять окончательное решение. Вам! Девчонке, которая ничего в этом не смыслит! Которая не затруднилась прочесть хотя бы один из моих отчётов. И теперь… — Лицо советника скривилось. — Теперь я не позволю вам всё испортить. Не позволю уничтожить годы моих трудов!

Энжи поморщилась, будто ей отвесили пощёчину. Слёзы вновь выступили на глазах. Она хотела, что-то сказать, но не смогла. Байрон говорил злые, жестокие вещи, но разве он был не прав? Кто она, как не девчонка, не разбирающаяся в военных делах? Не понимающая ничего в переговорах и политике? Отец сказал ей, что для того, чтобы поступать правильно, требуется заглянуть в себя, но разве этого и впрямь может быть достаточно?

— Продолжайте, мэр Олси, — скомандовал Байрон, и девушка вздрогнула. — Я хочу увидеть всё.

Мэр кивнул, бросив смущённый взгляд на Энжи, но поспешил отвернуться.

— Я рад, что мы со всем разобрались, — сказал он и отдал очередную порцию команд своим людям. В этот раз даже Пауль удалился к панели управления. Возможно, ему не хотелось стоять рядом с девушкой, так его унизившей. Или дело было в том, как только что унизили её саму.

Энжи показали её место — ткнули в него носом. И ей некого было обвинять в несправедливости.

— Пришёл отчёт с нижних палуб, сэр! — отчитался из дальнего конца рубки Пауль. — Они докладывают, что орудия готовы к залпу!

Энжи не сразу осознала значения этих слов. Не смогла уловить их смысл. Перед кораблём не было ничего.

Ничего, кроме…

— Смотрите внимательно! — закричал мэр Олси. — Сегодня мы с вами творим историю!

Принцесса в ужасе обернулась к окну.

— Не может быть… — прошептала она, не зная, что ещё способна сделать.

— Огонь! — скомандовал мэр, и его слова отразились эхом от стёкол в наступившей тишине.

Девушка вскинула руку, задев что-то в кармане мантии. В ушах раздался глухой удар. Тепло прошло от ладони по всему телу, и мир превратился в череду ярких вспышек. Очертания корабля исчезли, растворились в тумане, а небо над головой зажглось миллионом ярких огоньков.

Прогремел выстрел, и всё вокруг стало прежним. Энжи с ужасом посмотрела в окно и увидела, как детёныш Иль’Пхора, летящий прямо напротив корабля, вздрогнул.

Принцесса широко раскрыла глаза, захлопала ресницами. Кровь стучала в ушах, вторя ударам сердца. Внутри у неё всё перевернулось, и девушке показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Хотелось кричать, но сил на крик не было. Ядро, едва заметное в потоках дождя, пронзило остров насквозь, и зверь поднял открытую пасть к небу.

В тот же момент возникла музыка — прекрасная, льющаяся отовсюду, будто звучащая в голове. Энжи не сразу поняла, что та исходит от раненного острова. Принцесса знала, что порой воздушные боги поют, но ни разу не слышала этого в живую.

Она ахнула. Открыла рот, будто рыба, выброшенная на берег. Не в силах вымолвить и слова, сделала шаг назад. Ей хотелось отвести взгляд от умирающего чудовища, но она не могла. Рядом с немым изумлением замерли Байрон и Пауль. На принцессу больше никто не смотрел. Она могла бы убежать, если бы попыталась, но забыла, почему так жаждала этого ещё несколько минут назад.

Песня заполняла всё вокруг. Прекрасная и ужасная одновременно. Воздушный бог потянулся мордой к своей ране, изгибая шею. Он озирался по сторонам, обезумевшим взглядом ища спасения. И вдруг плавно начал опускаться. Завыв с новой силой, ломая ритм песни, к которой теперь присоединились все воздушные боги, он потянул морду вверх — к Иль’Пхору.

Титан повернулся. Начал снижаться. Открыл пасть, будто надеясь поймать детёныша, но зубы клацнули по воздуху.

Энжи прикусила губу, и почувствовала на языке вкус крови. Мотив песни то нарастал, то ниспадал к тихим нотам. Мелодия казалось самой прекрасной, из всех, что девушка слышала. Голоса богов звучали высоко, словно детские, затем превращаясь в бас. Они заменяли все известные инструменты, походили на музыку людей, и в тоже время были совсем другими. Чуждыми, незнакомыми. Но завораживающими. Их пение всё усиливалось, нарастало.

Раненный зверь вновь открыл пасть, подняв голову к небу, но голос его вдруг пропал — одна из партий мелодии просто стихла. Его глаза закатились, голова безвольно опустилась, и Энжи увидела, как он перестал бороться. Наклонившись вниз, воздушный бог полетел к воде, набирая скорость, и через несколько секунд врезался в тёмную поверхность океана. В разные стороны разлетелись брызги, а затем монстра накрыла гигантская волна.

Песня стихла так же резко, как зазвучала. Вокруг повисла гробовая тишина.