Мальчик замолчал, как будто что-то осознал и посмотрел прямо в глаза парню:

— И ты меня тоже боишься?

— Чепуха, — ответил тот. — Я знаю тебя куда лучше «всех», они просто не понимают, какой ты хороший. Ты лучше них. И ты можешь не обращать внимания на них. Они все равно никогда не поймут тебя по-настоящему, так зачем им уподобляться?

Мальчик опустил глаза и улыбнулся краешком рта.

— Я попробую, — прошептал он и обнял брата, уткнувшись носом в его плечо. — Спасибо.

Солнце с такой же улыбкой смотрело на них через стекло окна. Парень всегда умел успокаивать брата лучше других. И без того ярко-рыжие волосы мальчика теперь казались золотыми. И его зеленые глаза остались зелеными.

Они о чем-то догадываются. Думаю, мне стоит немного изменить сюжет. Так, чтобы… создать неожиданный поворот. Такой, который отобьет все подозрения от меня. Прошлый фокус с домом вышел не совсем так, как я ожидал… Если немного подумать, то вполне можно сделать это. Будет очень интересно посмотреть на реакцию Леры, если она, конечно, позволит мне привести в исполнение свой план.

Голова манекена вполне подойдет.

Помнится мне, я обещался написать, зачем я веду этот дневник. Казалось бы, какой-то психопат решил притвориться, что у него есть воображаемый друг и рассказывать ему все свои проблемы, страхи и переживания… Но на самом же деле я пополняю его новыми записями лишь с исторической точки зрения. В конце концов, я себя уважаю. Ох… смотря какого себя.

Я уже сделал немало, и не собираюсь сдаваться. А значит, в жизни оборотней, которые будут годы спустя процветать, живя в этом городе, тоже должен наступить момент, когда они будут вспоминать былые времена, где жилось нелегко. И я не хочу, чтобы мое имя кто-то коверкал и перевирал все события… Так или иначе, этот дневник может стать своеобразным источником истории. А так посмотреть — всего лишь пачка листов, обернутая искусственной кожей…

Одного мне жаль — Николаса. Имеет слабую нервную систему, легко срывается на истерические приступы. Частенько в компаниях друзей начинает чувствовать себя лишним, ненужным, бесполезным. Если мне все удастся, то есть не маловероятный шанс на то, что Блэк сойдет с ума. Или в крайнем случае впадет в глубокую депрессию. Хороший парень. Неплохо играет роль психолога, но самому хотя бы раз в неделю все же стоит посещать похожего по названию, но не назначению, врача.

Но благие цели всегда требовали жертв. И (право, позор!) я иногда даже начинаю сомневаться в своей правоте. Однако есть вероятность, что тут мою совесть укоряет двойник. В конце концов, это его заповеди: «так нельзя» и «тут не надо».

А пока мне пора откладывать ручку в сторону. Если на организме скажется недосып, то мне станет сложнее в бою, а у нашего юного детектива появится еще один повод меня заподозрить. Честно говоря, для меня был немного неожиданным момент, в котором мой двойник начал догадываться о своей звериной сущности. Хотя кто здесь зверь, не знаю, а я хотя бы слюни во сне не пускаю. Мерзость. Плоский юмор, отвратительное поведение этого рыжего недомерка по отношению даже к друзьям меня поражает. Кто может упрекнуть меня в том, что я критикую других? Это же до сих пор я! Может быть, когда-нибудь ты и прочтешь этот дневник… если не умрешь.

— Я чрезвычайно рад, что на открытии нашего музея собралось такое количество людей, которые любят свой город и интересуются его историей, — начал директор музея. — Работа шла почти год, и вот наконец мы готовы представить вам плоды нашего труда. Музей будет открыт все семь дней в неделю и работать с девяти утра до семи вечера…

Исторический музей Миткорда.

— … и сейчас я хотел бы показать этот музей внутри, без экскурсии. Прошу следовать за мной.

Толпа ввалилась во входные двери новоиспеченного музея. Это здание было жилым, но нижний этаж, когда-то принадлежавший художественной школе, чуть не обвалился. Тут же подоспели ремонтники и восстановили этаж. Но школа ради безопасности детей переехала в отдельное здание, а пустующее место занял музей.

За директором плыло целое море цветных голов, которые крутились, ахали и охали, с восхищением рассматривали аккуратно оформленные стенды… и вот они свернули направо. В крыло героев.

Поверхность толстого картона стендов блестела и бликовала на свету ламп. Между ними оставалось приличное расстояние, люди бродили, читали текст, а над стендами была большая надпись: «Они вершили светлое будущее».

Наконец директор собрал всех и повел в другую сторону, противоположную от крыла героев.

Все повторялось. Люди с неподдельным интересом разглядывали работы множества людей, обсуждали их…

«Преступное» крыло.

Вишенкой на торте этого места стал стенд, на котором не было ни одной четкой фотографии. Фотороботы, размазанные снимки с мест преступления. И все же везде была хотя бы одна общая черта — огненно-желтые глаза и волчья наружность. О биографии данного преступника было известно совсем ничего — только то, что тот заявился, грозясь перебить весь город и даже начал свою работу, но в какой-то момент вдруг бесследно исчез. Однако он оставил на Миткорде клеймо своей жестокости, заставив людей по-другому относиться к преданиям об оборотнях. И даже сейчас, стоя здесь, они сторонились этого куска фанеры, как будто оскалившийся Предводитель мог вдруг выпрыгнуть с изображения и загрызть на месте. Или сделать кое-что похуже: вернуться.

Декабрьский снег крупными хлопьями падал на землю, сминался под ногами людей. Был уже темный вечер, но именно в это время все спешили с работы домой. Фонари услужливо освещали улицы, серебря снег. Прохожие деловито шагали, каждый думая о чем-то своем. Миткорд казался таким мирным в эти минуты. И так становился непохож на самого себя — двадцать четыре года назад, в пожарище.

Сунув руки в карманы, Лера поежилась. Несмотря на то, что падал снег, было довольно прохладно, но это было только началом по сравнению с тем, что будет в марте. Начнутся морозы, метели… Зима только началась, и снег покрыл еще не все. Она неуверенно поглядела на магазинчик, около крыльца которого стояла. Юля, ее новая коллега, утверждала, что именно сюда переехал магазин столового серебра, в котором Лера когда-то купила нож. Вообще, Юля устроилась в пекарню вторым продавцом не так давно, всего несколько месяцев назад, и за это время они успели стать хорошими подругами. Лера хотела поговорить с продавцом, но, вернувшись в то место, обнаружила лишь закрытую дверь, когда-то вводящую ее в магазин. Юля оказалась очень проницательным человеком и потому сразу догадалась, что что-то не так. Лера поделилась своими переживаниями, и чудо — Юля знала кое-что. По ее словам, тот магазинчик переехал в другое здание, причем довольно далеко от прежнего, и она дала Лере адрес, потому что сама жила неподалеку и частенько проходила мимо. Но теперь, стоя перед дверью, та засомневалась. Если продавец все же внутри, то как он воспримет ее появление? Это был ей не близкий человек, но все же Леру грызло подозрение о том, что не все здесь правильно.

Пытаясь что-нибудь придумать, она повертела головой по сторонам. Люди были такие спокойные… а ведь три года назад им грозила смерть от руки оборотня и его приспешников. Лера думала, что увиденное ею не даст ей еще долго спокойно спать, и оказалась права. Капитан позаботился о том, чтобы никто не узнал о том, что произошло там, у отеля, и Лера была ему благодарна. «Вулфиан» закрыли, обещали снести, но руки так и не дошли. С тех пор он одиноко стоял там, на холме, глядя за оживленным Миткордом, когда его забросили и ушли. Ник словно пропал: не отвечал на звонки, да и Лера его после того дня больше не видела. Тень, к счастью, остался жив и через некоторое время снова появился на улицах и успел многое сделать. Вещие сны прекратились, но на их место встали кошмары: просто воспоминания, смешанные со страхами. Обычные сновидения, хоть от них Лера и просыпалась со слезами на глазах. Пророчество, она думала, все-таки не сбылось: иначе причем здесь река и аргентум, который должен был стать ее врагом? Лера даже смогла немного сблизиться с Саней из пекарни: они разговорились, оказалось, что он неплохой парень, просто молчаливый, и у них даже были схожие вкусы в музыке.