— Помолчи, Паш! Я все понимаю. Но ты сделал уже слишком много. И мне как-то неудобно, что ты вечно мне помогаешь, а я не могу сделать что-то для тебя. Именно поэтому я должна одна справиться с Волком. И даже если это инициатива Ника, я все равно откажусь, — она бросила многозначительный взгляд на Ника, только сжавшего губы.

Пашка явно нервничал. Он потряс головой, затем встал, походил и снова сел, как будто это не он только что не без труда балансировал между угрозой и предупреждением. Зато Лера радостно выдохнула, когда убедилась, что в ее словах не звучало ярко выраженного страха или произведенного впечатления на нее.

— Знаешь что, — начал Пашка. — Ты мне очень поможешь, если не будешь соваться в одиночку на поле брани. Просто позови меня, и все.

Лера вздохнула. Ну и что прикажете с этим делать?

— Серьезно, Лер, — сказал Ник. — Я врач. Специализируюсь на хирургии. Все будет нормально. Просто успокойся.

Он осторожно размотал импровизированную повязку и вскинул брови.

— Почему ж ты в «скорую» не позвонила?

— А что я им скажу? Домашних животных у меня нет, и где еще можно получить что-то подобное? Оборотень напал? Так они меня в другую больничку отправят, — невесело усмехнулась Лера.

— Разумно, — кивнул Ник. — Царапина… Похоже, тут без швов не обойдется. Это будет больно, сразу предупреждаю.

— Обезболивающее надо? — Пашка посмотрел на брата. Тот покачал головой.

— Нет. Рана не настолько серьезная. Вся опасность заключается в том, что… короче, у меня есть вопрос: этот… заморышмог принести инфекцию? — кое-где он откашлялся в кулак, пропуская некультурное слово.

Оба воззрились на нее.

— Я н-не знаю… но я уже обрабатывала ее. Чувствую себя пока нормально.

— Конечно, ты чувствуешь себя нормально. Первые симптомы проявляются только спустя три-четыре дня, а то и больше. Как только появятся тошнота, головокружение, бессонница, головные боли, озноб, лихорадка, — начал перечислять Ник. — Повышение температуры, усиленное выделение пота, слабость, разбитость, учащение пульса, вялость — все, можешь считать, это заражение. И только подумай, какой идиот потом будет убиваться по поводу того, что не уберег тебя от этого? Правильно, вот этот, — он указал на Пашку. — Тут уж моя карманная медицина тебе ничем не поможет.

— Когда что-нибудь из этого случится, я скажу, — криво и невесело усмехнулась Лера, молясь, что сделала все правильно. — Молчать — не в моих интересах.

— Не «когда», а «если», — подал голос Пашка. — Но раз уж так случилось, нам остается только ждать и прилежно соблюдать правила антисептики, разве нет?

Ник кивнул.

— Угу. Но вообще, еслиэто все-таки заражение, а рана у тебя небольшая, то шансы на благополучное выздоровление не такие мелкие, как кажутся. Но это не значит, что нужно расслабиться и забыть про опасность, я снова предупредил.

— Ладно. Я расскажу, — наконец выдавила Лера под сверлящим взглядом Пашки. Тот поставил рядом тумбочку, чтобы Нику было удобнее работать.

— Отлично, — выдохнул он.

Лера решила говорить все так, как есть. И в деталях, лишь иногда прерываясь, чтобы в очередной раз случайно упрекнуть Ника за неаккуратность и получить извинение. Вообще этот разговор отвлекал ее от боли, поэтому так было даже лучше. Она сжимала и разжимала кулаки, взбудораженно продолжая пересказывать историю. Иногда нитки стягивались так туго, что в глазах слезы проступали.

— А ты… — Лера посмотрела на Ника. — Знаешь про…

— Да, — ответил тот, слегка прищурившись. — Я знаю про всю эту кашу, в которую вы сами прыгнули дополнительными ингредиентами. Сначала я немножко прифигел и думал, может, мне стоит сводить его к психологу, как раньше, когда родители куда-то уезжали. Ну, сама подумай — как бы ты на моем месте поступила, если бы твоя младшая сестра вдруг начала нести бред про оборотней, пророчество и серебро? Но вообще это мне по сценарию положено психовать как человеку с низкой стрессоустойчивостью. Поэтому я чуть-чуть покричал и…

— Твою ж!..

— Прости, — сказал Ник, оттягивая иголку назад. — Осталось немного. Он мне все разболтал, стоило только его крепким кофе напоить. Он-то его не пьет, — Ник перевел многозначительный взгляд на Пашку, улыбаясь так широко, что казалось, вот-вот челюсть вывихнет. — Так что если захочешь узнать какой-нибудь его секрет, используй крепкий кофе. После трех-четырех чашек сломается. На него он действует лучше всякого алкоголя, будет только по-идиотски глаза таращить, тараторить со скоростью пулемета и с места на место бегать…

— Почему именно Волк? — резче, чем стоило бы, перебил Пашка. Ник прикусил язык и покачал головой с видом старшего брата, который знает, что его младший просто возомнил о себе слишком много и думает, что ему позволено все. Точно, он же и есть старший брат, недовольный поведением младшего.

— Не знаю, — ответила Лера, скривившись. — Огненный Глаз — как-то слишком длинно говорить. И еще он наглый, самовлюбленный и… короче, он мне жуть как не нравится. Пускай будет Волком.

— Какой он?

— В смысле?

— Ну, как выглядит?

Лера примерно пересказала то, что помнила точно, не забыв упомянуть и о желтых глазах. Брови Пашки поднимались все выше и выше, и Лера уже принялась вспоминать: а не приукрасила ли она случаем? Но нет, все было верно. А заодно сначала мысленно всполошилась: «Он уже ведет себя как обычно, что с ним не так?», но потом вспомнила, что тот применяет свою так называемую харизму (в форме угрозы, и только так) в редких случаях и тут же забывает про сказанное.

— Волк предлагал мне… стать оборотнем. Зачем ему это, я не особо поняла, но он говорил, что у него есть какой-то план…

— Он не раскроет карты так просто, сам же сказал. Но болтливый, как черт. Придется выбивать из него эту дурь, — сказал Пашка, наклонился, чтобы видеть, как продвигается работа Ника и помрачнел.

— Моя сестра ему не нужна. Он похитил ее, и из его слов исходит, что его цель — я. Но я не понимаю… как можно жить в счастье, если уже никого — семьи, друзей — не останется?

— Стоп, то есть ты хочешь сказать, что этот самый оборотень показался, напал на тебя, ранил, а затем заявил, что ты ему нужна? Целой и невредимой? — изумился Пашка.

— Слушай, если тебе так интересно, что это значит, можешь сходить к нему, спросить, — съязвила Лера. — Мне откуда знать, что задумал этот хвост на ножках?

— Ладно, понял.

— Вообще-то он много чего говорил. Но если он и выглядел так, как будто извиняется за это, то я ему все равно не поверю. Особенно после его слов о том, что он не все мне расскажет, — все еще раздраженно сказала Лера. — Волк пытается заставить меня что-то сделать, используя вежливое «или сдохнешь». Но я не собираюсь плясать под его дудку.

— И молодец. У нас есть третий вариант. Мы находим твою сестру, спасаем ее и еще девять пропавших, прогоняем этого гада, радуемся победе. Вот только не все так просто. В чем я абсолютно уверен, так это в том, что он не сдастся.

— Готово, — сказал Ник. Лера облегченно вздохнула. — Только аккуратно, ладно? Если так пойдет и дальше, то с каждым разом тебе будет только хуже и хуже. Не заставляй моего брата страдать.

Ник подмигнул, Пашка закатил глаза, так и не опуская сложенных на груди рук.

— Кстати, — начал он. — Помнишь, ты спрашивала, где я работаю?

— Ага.

— Хочешь посмотреть? Тут недалеко. Ну, если сможешь…

— Естественно! — недовольно фыркнула Лера.

Ник шел с ними. Они двигались так, кажется, уже километр, но никакого отеля пока не было видно. Дорога шла вверх. Лера обернулась назад и ахнула — Миткорд сверху, в закате, выглядел потрясающе.

— Да, вид здесь прекрасный, — согласился Пашка. — О, смотри. Знакомый фургон, а?

Мимо них проехал фургон с надписью: «Пекарня «Королевская» — свежий хлеб каждый день!» Лера недоуменно оглянулась вслед уезжающей вверх машине. Она сама видела ее пару раз.