— Ну что, пойдем? — он нарушил молчание первым.
— Ага, — Лера еще не до конца отдышалась, поэтому больше и не стала говорить. Вернее, больше и не смогла выдавить.
Они миновали несколько домов, высматривая вывески с надписями «требуется работник» или что-нибудь еще в этом духе. Только сейчас Лера поняла, что Пашка выше ее на полметра. В сравнении с ней он был просто гигантом (да и не только в сравнении с ней). Они перешагнули через бурлящую лужу и продолжили путь.
Лера уже успокоилась. Если и находить работу, то такую, чтобы можно было в скором времени накопить на покупку какого-нибудь серебряного оружия. «Черт, я уже жалуюсь. Не будь Пашки, я бы давно уже осталась нищей на улице и мокла бы под дождем,» — подумала Лера.
Она уже начала размышлять, как бы ей максимально правдоподобно выразить свою благодарность. В конце концов, Пашка не обязан ей помогать. И только тут до нее дошло, что вчера она не пришла в лес, как договорились. Но тот, похоже, не обиделся. Зато сегодня он укрыл ее зонтом и ищет новую работу вместе с ней. А что сделала сама Лера? Правильно, ничего. Только случайно чуть не сожгла кран и разозлила начальника.
Дождь лил все сильнее. Пашка гигантскими шагами отмерял целые метры по блестящей мокрой плитке, а Лера едва успевала за ним, прижимая пакет к животу.
Прежде, чем наконец найти «то самое место», они долго бродили по улицам. Заглядывали в парикмахерские, супермаркеты, аптеки, банки, больницы, библиотеки и даже бюро ритуальных услуг. Выглядывали объявления о нехватке каких-либо работников. Но каждый раз что-то шло не так. То зарплата больше походила на подработку, то график работы был слишком жесткий. Прошло немало времени, прежде чем наконец Пашка легко толкнул ее и указал куда-то вперед.
Там стояла пекарня, которая и выделялась из общей массы наличием вкуса. Они подошли ближе. На двери висел лист с надписью «ТРЕБУЕТСЯ ПРОДАВЕЦ».
Они вошли и сложили зонты. Здесь было тепло, да и обстановка довольно приятная. Откуда-то играет тихая музыка, но запах… Лера никогда не бывала в этой пекарне, но этот аромат свежей выпечки практически вскружил голову, а в животе заурчало. За прилавком стояла скучающая женщина в фартуке, похоже, пекарь. На двери прозвенел колокольчик, когда они вошли, но женщина не обратила внимания. Лера обернулась на Пашку. Он остановился у входа и сейчас смотрел ободряюще, словно говоря: «Ну же, смелее! У тебя получится». Она собралась и подошла к прилавку. Женщина потянулась и уставилась немигающим взглядом на Леру. Та робко спросила:
— М-м-м… здесь можно устроиться на работу?
Женщина широко распахнула глаза и сказала:
— Да, конечно! Продавец? Отлично. Идемте за мной.
Она открыла дверцу, загораживающую покупателям проход за прилавок и пропустила туда Леру, которая только и делала до этого момента, что утвердительно кивала. Пашка почти счастливо улыбался. Проследовав за женщиной, она нырнула в темноту и вышла уже в странном помещении.
— Саня, можешь встать к кассе? У нас скоро будет новый продавец! — крикнула неожиданно мощным голосом пекарь. Через несколько секунд из-за угла показался хмурый парень, которого, по всей видимости, и звали Саня. — Бог мой, как же давно у нас не было продавца! — Он прошел тем же путем, каким пекарь и Лера пришли сюда. Женщина повернулась спиной к печкам и объявила:
— Это наша пекарня внутри. Идем, нужно подписать кое-какие бумаги.
К вечеру все дела были сделаны. Пекарь, которую, как оказалось, зовут Ольга Дмитриевна, показала все печи, хотя в этом не было надобности и познакомила со всеми работниками и работодателем, умудрившись при этом не отвлечь их от работы. Она была очень разговорчивой и приятной женщиной, с ней можно было спокойно вести разговор на любую тему. Но это выяснилось уже после. Перед этим они долго сидели в кабинете, ознакамливая Леру с условиями будущей работы, а затем, когда она дала положительный и окончательный ответ, печатали бумажки, затем ставили подписи и так далее, одним словом — оформляли ее как нового продавца. Задача осложнилась еще и тем, что принтер был почти одного возраста с Лерой, поэтому работал медленно, как улитка, и постоянно жевал бумагу. В конце концов они договорились так: она завтра же приходит на работу к восьми, не опаздывает, надевает фирменный жилет пекарни и маску. «Прошлый кассир тоже носил это,» — успокоила Ольга Дмитриевна. Как оказалось, это была редкая пекарня в Миткорде, где пекари работали прямо там же. Как говорится, выпечка «с душой».
Лера вышла из-за прилавка только вечером, когда вся эта беготня улеглась. Солнце давно село.
— Ну как? — она вздрогнула от неожиданности. Пашка стоял в тени, все лампы были выключены, поэтому его не было видно. Только белки глаз зловеще блестели в темноте. — Надеюсь, все получилось?
Лера не стала отвечать. Они вышли из пекарни. Дождь давно закончился. В небе стояла полная луна и отражалась в лужах на мокром асфальте. Лера сказала:
— Ты дурень, — и усмехнулась. Это не прозвучало обидно, да и у нее даже не было такой цели — обидеть кого-то. — Простоял там… сколько? Не меньше трех часов точно. Как будто у тебя дел нет.
— Дела, конечно, есть, куда от этого деться? Но я сам распоряжаюсь своим временем, поэтому если я хочу кого-то ждать, я буду ждать.
Они пошли медленным шагом в сторону леса (и сами не знали, зачем).
— Знаешь, ты, наверное, самое лучшее, что случилось в моей жизни, — наконец решилась Лера. Это она хотела сказать еще с того момента, как они наткнулись на пекарню.
— Правда? Спасибо, — Лера не видела при таком освещении ничего, но могла поклясться, что Пашка улыбнулся. — Но я думаю, ты слишком плохо меня знаешь, чтобы это утверждать.
Несколько секунд длилось это молчание. Затем разговор продолжился.
— Ты говорила, что ввязалась в это дело ради своей сестры. Ты знаешь, а ведь у меня есть брат. После того, как я лишился дома, мне пришлось бродить по улицам, выпрашивая деньги и еду у прохожих, а иногда даже подворовывая. Но далеко в город я обычно не заходил. Держался ближе к лесу. И однажды после ночи, проведенной в кустах двора какого-то дома, я встретил его — Ника. Он долго упрашивал своих родителей усыновить меня, и наконец они согласились. Ему я обязан всем, что сейчас имею.
Пашка повернулся лицом к луне. Холодный, голубоватый свет пролился на него, очертив его контур с ракурса Леры белоснежным цветом. Но даже ему не удалось полностью смыть все краски внешности — ярко-зеленые глаза только слегка побледнели, а рыжие волосы как будто покрылись серым пеплом. Он сглотнул, словно снова проживал самые ужасные моменты своей жизни.
— Они приехали из Великобритании всей семьей еще когда Нику было тринадцать, но в России его родители и умерли. Мы решили остаться. Много воды утекло с тех пор. И все-таки я иногда скучаю по… своимродителям. А еще я надеюсь, что мне удастся тебе помочь в поисках. Ведь я знаю, каково это: любить своего брата или сестру настолько, чтобы броситься за ним хоть в огонь.
Пашка обернулся на Леру, когда та заговорила. Теперь он был похож на вампира из-за этого резкого света, который четко выделял все самые мелкие черты лица. Только сейчас она заметила, что на носу у него, оказывается, есть маленькая горбинка.
— О, — только и выдавила она. — Мне жаль.
На большее Лера не была способна. Пашка облегченно выдохнул, словно боялся, что она будет приводить примеры из своей жизни, поддерживать его, и отвернулся. Затем сказал:
— Иди домой. Ты не спала всю ночь.
Ей захотелось возразить, но язык не послушался. Она смертельно устала.
— С-спасибо за все. Мы ведь увидимся завтра?
— Разумеется, — с умиротворенным спокойствием в голосе сказал Пашка, в последний раз обернулся, затем ушел в лес. Забавно звучало: так, как будто он был странным волшебным созданием, которое жило в лесу. Лера была готова прыгать от радости, но скажите это сначала ногам. Она повернулась в сторону дома и побрела в тепло, еле двигаясь. Чувство голода снова заработало только к вечеру. Стоя перед зеркалом в ванной, Лера смыла сажу с лица и попыталась вымыть ее из волос. Хорошо сделать это у нее не получилось, но сил просто не хватило на то, чтобы нормально помыть голову.
