— Нет, не нужно. Подробно, я так понимаю, вы можете нам дать информацию по полицейским силам?

— Да, можно начинать?

— Позже вернемся к этому. При первом общении с нашим представителем вы упомянули, что обладаете информацией по поводу запасов ядерного топлива.

— Да.

— Поясните, пожалуйста, подробнее.

Виктор сделал глубокий вдох. Именно сейчас, а не в тот момент, когда он пересек желтую линию в тоннеле, случится предательство. Именно сейчас, когда он расскажет этим военным, что его страна скоро лишится своего щита. Хотя. Не он предал, его предали. Виктор молчал, борясь с желанием ничего не отвечать на этот вопрос. Полковник Ли не обманул: препарат не вынуждал его отвечать, только помогал давать более подробные и развернутые ответы.

Его посетители не выказывали никакого нетерпения, а просто смотрели на него, словно понимая, что происходит в его сознании. С другой стороны: они спасли его от смерти два раза. Первый, когда предоставили убежище, второй — когда вытащили осколок.

— При ответе я буду ссылаться на мнение своего хорошего знакомого из администрации Станции. Данным, полученным от этого человека, я доверяю полностью, так как он обладает профильным образованием и занимает руководящую должность. Немодифицированный гражданин.

— Можете назвать его?

— Да, Петр Соломин.

Чернокожий достал из кармана устройство похожее на сотовый телефон и посмотрел на экран:

— Возраст 55, национальность русский, инженер по безопасности активной реакторной зоны.

— Да, — подтвердил Виктор, с завистью подумав о мобильных компьютерах внешних и скорости получения нужной информации.

— Продолжайте, господин Солано.

— Петр утверждает, что запасов топлива при текущей выработке электроэнергии осталось на два года.

— Куда же подевалось остальное топливо? — впервые в голосе полковника Виктор уловил легкое беспокойство, очень не явное, неподготовленный человек даже не заметил бы подобного, но у него имелся большой опыт изворачивающихся «наркош», так что он неплохо научился разбираться в интонациях.

— Было использовано для производства ядерного оружия.

— Результат?

— Петр сообщил мне, что полноценных образцов не получено, но в распоряжении Республики примерно тридцать «грязных» бомб.

— Мощность и местонахождение данных устройств?

— Не могу ответить. Думаю, что в Кэмп-Бондстиле….

— Господин Солано, помните, я просил вас не додумывать ответы. Пожалуйста, придерживайтесь такой модели ответов.

— Да, понял, прошу прощения.

— Что вам известно об иных средствах массового поражения в вашем анклаве? Химических, бактериологических, генетических?

— Данными сведениями не располагаю. Даже на уровне слухов.

— Известны ли вам средства доставки «грязных» бомб?

— Петр высказал мнение, что Республика такими не располагает.

— Вы себя хорошо чувствуете? — внезапно спросил чернокожий.

— Да, — Виктор удивился этому вопросу. — Хотелось бы, конечно, подвигать руками и ногами.

— Еда? Вода? — тот словно не услышал его.

— Нет.

— Мы прервемся на десять минут.

Внешние вышли, а Виктор захотел помочиться, с удивлением обнаружив, что в член вставлен катетер. Странно, что он его не чувствовал. Он подумал, что пока допрос идет примерно так, как он и предполагал. Информация о «грязных» бомбах их взволновала, но не заставила паниковать. Он представлял принцип действия данных бомб, поэтому, учитывая отсутствие полноценных ракет у Республики, бомбы несли большую угрозу самой Республике, нежели внешним, однако в случае вторжения могли сильно повлиять на методы боевых действий Вряд ли кому-то захочется находиться на зараженной радиацией территории. Он еще раз подумал про придурков-милитаристов, просравших будущее Республики так глупо и так бесславно.

В помещение, где он находился зашел мужчина в белом халате, подошел к столику с оборудованием, посмотрел на экран прибора и склонился над Виктором.

— Я сейчас уберу фиксаторы с ваших конечностей, но попрошу не делать резких движений и попыток встать до окончания вашей беседы с господами Фаруджем и Ли.

— Понятно. Спасибо вам.

— Я — ваш терапевт, доктор Жорес, я распорядился принести воды и бульон в термокружке. Не срывайте никакие трубки и сенсоры с вашего тела, пожалуйста.

— Конечно, — Виктор расценил такое, как жест доброй воли, демонстрирующий, что он, скорее, гость, нежели пленник, но с определенными ограничениями.

Медик ушел, а на входе появился столик с рядом пластиковых бутылок и литровой кружкой синего цвета. Столик передвигался самостоятельно с изумительной точностью. Подобные устройства он видел в спутниковых телепередачах. Виктор понимал, что это простейшее устройство с лидаром и датчиками, управляемое не самым мощным процессором и использующим примитивное программное обеспечение, но даже такие бытовые приборы в Республике были недоступны. Мать рассказывала, что до Революции пользовалась роботом-пылесосом, но потом пришлось его сдать по требованию властей, основательно перетряхнувших собственных граждан ради пополнения запасов радиоэлектронных компонентов.

Вернулись офицеры, уселись на стулья. Ли сказал:

— Господин Солано, если вы станете уставать, то просто сообщите нам. У препарата есть побочный эффект — повышенная утомляемость и сонливость.

— Спасибо, но пока все нормально. Давайте продолжим. Я тоже кое о чем, хочу вас расспросить.

— Да, конечно. Продолжим. Учитывая ваше знакомство с сотрудником станции, можете подробно описать ее работу, численность персонала, численность вспомогатеьных служб, виды и количество охраны.

— Постараюсь, — Виктор начал вспоминать все известные ему факты, не переставая удивляться тому, как препарат помогал выискивать в глубинах памяти самые мелкие подробности, о которых он узнавал при общении с другом матери. Он рассказывал, рассказывал и рассказывал, пока не понял, что исчерпал запас знаний по этому вопросу.

Виктор взял в руки бутылочку с водой, открутил крышку и сделал пару глотков. Вода показалась ему вкусной, но отдающей немного химическим ароматизатором.

— А что вы можете рассказать о так называемых «фермах»?

— Мне известно о пяти подобных заведениях, общая численность заключенных мне не известна. Там содержатся уголовные и политические преступники из Территорий. Их обязанность — сдавать кровь для нужд Республики. Мое мнение — это более гуманный способ, нежели сафари, когда при подавлении бунтов или в качестве наказания за убийство гражданина, устраивалась варварская охота на людей из Территорий.

— Вы лично участвовали в подобных акциях?

— Нет. Я голосовал за тех советников, которые заменили подобный вид наказания на содержание в фермах. Да, там тоже не сахар, но есть возможность пережить назначенный судом срок заключения и вернуться к обычной жизни.

— А модифицированный гражданин может попасть на ферму?

— Нет. Это бессмысленно с практической точки зрения. Кровь обладающих даром и их потомков не может служить стимулятором, поэтому бесполезно собирать ее у носителей нашего генетического кода.

— Численность населения, не обладающего вашим генетическим кодом?

— Триста пятьдесят — четыреста тысяч человек, но моя служба проходила в Урошеваце, так что данные могут быть не очень точными.

— Что вам известно о продовольственном обеспечении анклава?

— О еде? — Виктор удивился этому вопросу, но потом понял его причину. И вот только, находясь за Барьером, он осознал, что почти половина продуктов питания, которые он покупал в магазинах, имели внешнее происхождение. Даже мясо частенько на прилавках было импортным, однако цены на него регулировались Советом, и не так сильно били по карману, как сигареты, чай или кофе. Он изложил свои воспоминания, с трудом сдерживаясь от комментариев.

— Можете рассказать о собственной промышленности анклава?

— Скорее всего нет, хотя, — Виктор задумался, как много вещей, которыми он пользовался в быту, были произведены в Республике и с некоторой долей гордости отметил, что не так уж и мало, а если прибавить к ним еще и восстановленные устройства и механизмы, то выглядело все не очень удручающе. Об этом он тоже рассказал.