— Вот, Дениса больше нет. Есть… — он задумался, оглядывая меня с ног до головы. — Есть Студент. Студент, крестник Иеронима, странствующего монаха. Так теперь и представляйся.

Я вздохнул, но возражать не стал.

Мы спустились вниз и пошли по дороге. Поблизости были зомбаки, довольно много, но нас они игнорировали. Интересно, это у святого отца ещё один дар? Или они просто его боятся.

Он довёл меня до перекрёстка на открытой местности, где всё вокруг отлично просматривалось, потом остановился и сказал:

— Всё, сын мой, здесь наши пути расходятся. Благословляю тебя и желаю прожить долгую жизнь, оставаясь человеком. Ступай в мир. Он жесток и коварен, но тебя примет. Вот ещё, — он вынул из кармана рясы два спорана и засунул мне в карман брюк (я так и шёл полуголым). — Избегай перезагрузки кластера, если почуешь кислый туман, беги со всех ног. Есть такие кластеры, что не перезагружаются, их называют стабами. На них иногда стоят человеческие поселения, но в этой местности таких нет, есть несколько хуторов, но люди там плохие, лучше обойди стороной.

Перекрестив меня, он пошёл налево, а я решил для себя идти прямо, туда, куда выведет дорога.

Дорога мне показалась бесконечной. Благо, на улице было тепло, а места попались пустынные, а значит, и никаких тварей поблизости не было. Я просто шагал вперёд, внимательно глядя по сторонам и выискивая место, где можно отдохнуть. Однажды дорожный указатель сообщил мне, что в двухстах метрах справа от дороги есть посёлок. В посёлке наверняка есть дома, в домах еда и одежда. Знать бы, когда была перезагрузка и сколько там тварей.

Посёлок насчитывал три десятка домов и встретил меня тишиной. Интересно, они уже все умерли, или затаились, поджидая меня. Рука сжала клюв. Силы у меня немного, но тяжёлой киркой воевать вполне можно. Теперь, когда я узнал, что укусы зомбаков не заразны, смелости у меня прибавилось. Выбирать я особо не стал. Слова крёстного о бесконечной жизни настроили на позитивный лад и сделали бессмысленной экономию времени.

Через забор лезть не стал, калитка открылась просто, в заборе была дыра, специально для того, чтобы просовывать туда руку. Я отодвинул засов и открыл калитку. Внутри меня встретила бабушка. Маленького роста, сухая и молчаливая. Выглядела она, как живая. Видимо, без добычи, твари впадали в спячку. Поэтому она стояла, слегка покачиваясь. Это состояние прошло тогда, когда она заметила, что я рядом. Старушка повернула голову, а потом сделала шаг в мою сторону, протягивая руки. Бить пенсионерку по голове было неприятно, но другого выхода не было. Да и тренироваться на ком-то нужно. Ей уже всё равно.

Кирка с небольшого замаха ударила острием в висок. Хрустнула кость, старушка вздрогнула всем телом и медленно осела вниз. Готово. На всякий случай посмотрел на её затылок. Ничего. Никакого намёка на споровый мешок.

В доме никого больше не было. На печке стояло какое-то варево в кастрюле, но пробовать я не решился. Да и не голоден я пока, потом что-нибудь найду. Я произвёл подробный обыск, но ничего ценного для себя не обнаружил. Имелась длинная пеньковая верёвка, но я не придумал, для чего её использовать. Повеситься только. Лишняя тяжесть мне ни к чему. В шкафу с одеждой нашлись мужские вещи, видимо, принадлежавшие когда-то покойному деду. Я выбрал себе неплохую рубашку. Размер, правда, в ширину немного великоват, но, думаю, сойдёт, к счастью, великаном тот дедушка не был. А цвет был подходящий, светло-серый, неброский. Вполне годная вещь.

Больше ничего не взял, нашлись богатые запасы соли, спичек и хозяйственного мыла. Мелькнула мысль помыться, но баню топить точно не стоит, на дым придёт кто-нибудь совсем нехороший и возьмёт меня без штанов. Закрыв за собой дверь, я отправился дольше. Как ни странно, население посёлка в полном составе куда-то ушло, а бабушка, наверное, просто не сумела открыть калитку. Мне встретились ещё двое зомбаков, такие же медлительные и безопасные. Один, впрочем, бывший при жизни крепким пенсионером, попытался напасть, а убить его я сумел только с четвёртого удара.

Но всё оказалось напрасным. Оружие тут никто не хранил, небольшой запас консервов я сложил найденный тут же рюкзак, туда же сунул найденную алюминиевую флягу (буду живец наливать), после чего, закрыв последнюю дверь, отправился дальше. До заката оставалось ещё примерно часа три, можно поискать себе убежище, или остаться здесь. Я выбрал первое.

После того, как я перекусил и принял ещё порцию живца, настроение моё улучшилось. Но только для того, чтобы снова испортиться. Скоро открытая местность закончилась и, пройдя через небольшой лесок, я оказался среди непонятных заводских строений, отчасти разрушенных, отчасти хорошо сохранившихся. Если присмотреться, видно было, что здесь пересекаются сразу несколько разных кластеров, даже граница на земле видна.

А ещё тут присутствовали твари. Мне удалось заскочить в одно из зданий, держа наготове клюв. Два бегуна неподалёку прохаживались, вертя головами и принюхиваясь. Чуют, что я здесь, только не сообразили пока, где. Справлюсь я с двумя? Неизвестно. С одним-то не факт. А между тем, это те самые спораны, которые мне жизненно необходимы.

Для начала я решил понаблюдать, они стояли на месте, но были чем-то встревожены. А немного погодя прибыл и третий. Тот, кого отец Иероним назвал лотерейщиком. Он рыкнул что-то в адрес этих двоих, они отбежали в сторону, но встали там и уходить никуда не желали. Расклад сил резко стал не в мою пользу. Комплекция лотерейщика напрочь опровергала возможность победить его с помощью клюва.

По всему выходило, что мне следует отсюда сматываться, да побыстрее. Вот только как это сделать, не привлекая к себе внимания?

Внезапно события стали развиваться иным образом. Раздался глухой удар, и лотерейщик, взмахнув лапами, упал вниз «лицом». Оба сопровождающих кинулись было, чтобы наказать обидчиков, но тоже быстро упали. Я различил торчавшие в головах стрелы.

Откуда-то из-за угла подошли четверо мужиков с арбалетами в руках. Наконец-то, живые люди. Вот только вид этих людей мне не понравился. Двое были в безрукавках, а крепкие руки их до самых плеч были покрыты татуировками с блатной тематикой. Нет с этими гражданами мне точно не по пути. Лучше здесь пересижу.

Мужики занялись вскрытием добычи, а я в этот момент попытался незаметно уйти. Вот только оказалось, что разведчик из меня никудышный. Пытаясь пробраться на корточках, я зацепил какую-то железяку, которая загремела оглушительно громко. Пришлось наплевать на конспирацию и, встав на ноги, бежать бегом. Дорога была открыта только по лестнице на второй этаж.

Но я слышал их голоса:

— Кто там?

— Не знаю, сопляк какой-то худосочный, нужен он нам?

— Стойте тут, пойду развлекусь.

Тяжёлые ботинки протопали по асфальту. Как он собирался развлечься, я не знал, и знать не хотел. Справиться с ними нереально. Даже с одним. Шаги приближались, сейчас я буду драться. Драться до последнего, но проиграю. Мне ничего не светит, этот мужик тяжелее килограмм на сорок и умеет драться. Более того, он готов убивать и калечить. В отличие от меня. Я умом понимаю, что сейчас не нужно никого жалеть, а вот моё гуманистическое подсознание умышленно задержит удар. Хотя, может и не задержит.

Бежать было некуда, отсюда, со второго этажа начинался коридор, который был до потолка завален разным хламом, либо разбирать, на что уйдёт дня три, либо прыгать в окно, к подельникам того, что приближается.

Я стоял спиной к нему, не видя пути к бегству, и дрожал. Правая рука сжатая до боли, прижимала к груди клюв. Шаги всё ближе.

— Ну, — раздался позади хриплый голос, — чего ты, моя хорошая, дрожишь? Иди сюда, дядя с тобой поиграет.

Я медленно начал оборачиваться.

Часто приходилось слышать, как убийца отрицает, что контролировал себя во время убийства. «Ничего не помню, отключился, а потом пришёл в себя, а вокруг все мёртвые». И вроде даже не виноват он, это как будто другой сделал. А теперь то же самое случилось со мной. Мозг послушно убрал из памяти момент удара. Когда я снова включился, мужик лежал на полу, под ним растекалось пятно крови, а мой клюв был по самый обух воткнут ему под ключицу. Глаза его были широко раскрыты, рот открывался и закрывался, но сказать что-то он не мог. Я дрожащей рукой сжал рукоятку клюва и попытался выдернуть. Получилось, из тела умирающего бандита кровь хлынула уже фонтаном, он мелко задрожал, как я только что, а потом его глаза остекленели, навечно уставившись в бетонный потолок.