Отъехав от города на приличное расстояние, на нас было совершено нападение. Видимо сумевшие убежать от военных Кратиэ неприятели справедливо предположили, что пожалуют еще гвардейцы и у них есть шанс уничтожить кого-нибудь из нас. Их было шесть человек. И кинулись они одновременно. Двоих уложили мы с Грюйэром сразу. Вэйкс, одновременно сражаясь и защищая девушку, отмахивался от двух противников. Я помог ему, но не смог увернуться от меча еще одного нападавшего. Меч полоснул по левому боку. Я же развернулся и просто разрубил напавшего на две части. С остальными справились принц с еще одним гвардейцем. Осмотрел рану. Болезненно, но не критично.

Во дворце нас ждал Армир. Юноша рассказал о стычке с Лексмэлом. Не трудно догадаться, что я сразу засиял и бросился к его комнате. Перехватил меня принц.

– Рэн, не время сводить счеты. Эли не пострадала, это главное. Нас ждут сражения и на счету каждый боец, а Лексмэл один из сильнейших. Убив его, ты ослабишь всех нас.

Принц был моим другом, и я понимал разумность его доводов, но не хотел ничего слышать. На помощь принцу пришел Армир. Он указал на мою рану, которая начала сильно кровоточить и которую надо было срочно промыть.

Постаравшись успокоиться и все же не отправиться к Лексмэлу с целью его убийства, зашел в свою комнату. Эли спала, умильно раскинув руки в стороны. Я зашел в ванную, смыть с себя кровь и обработать рану. Вымывшись, обернулся полотенцем и вернулся в спальню за чистой одеждой. Эли сидела на кровати. Наверное ее разбудил шум воды. Улыбнулся ей, а она остановила взгляд на моей ране. Подошла и, старясь не тревожить место ранения, обняла. Поцеловала меня в губы нежно, аккуратно. Я не смог сдержаться. Сам стал целовать ее сильно, напористо. Она не сопротивлялась, наоборот раскрывалась навстречу. Полотенце давно упало и Эли прекрасно видела и ощущала мое желание. Снял с нее ночную рубашку, стал ласкать ее грудь. Потом положил девушку на кровать, сам навис сверху и продолжая ласкать, вошел в нее. Я был уверен, что она уже знала мужчину, Клэма. Отчаянно ревновал и бесился, что кто-то уже прикасался к ней. Но Эли оказалась чиста. Моя. Только моя. Не передать словами состояние испытанного мною блаженства от осознания этого факта. Просил у Эли прощения за боль, которую причинил ей, а она в ответ только сильнее прижималась ко мне. И я входил в нее еще и еще. У меня были женщины, и я конечно же получал удовольствие, но такой фейерверк эмоций, что я испытывал сейчас ранее мне был недоступен. Чувствовал, как затягивается моя рана. Еще не будучи женой моя карминовая девочка во время близости излечивала меня.

Утром проснулся от ощущения счастья и дикого желания. Притянул Эли спиной к себе, стал трогать везде, и она потянулась ко мне, поддалась навстречу моему желанию. Боялся, что ей может быть больно после нашей первой ночи, но она двигалась в такт со мной, быстрее – быстрее. Я целовал ее белоснежные плечи и шею, ласкал ее грудь, а она целовала мои руки, нежно проводила язычком по пальцам. Я перевернулся на спину, посадил Эли на себя сверху. Она выглядела божественно, на мне, с развевающимися длинными волосами, с затуманенным взором. Одной рукой я держал ее грудь, второй наматывал ее волосы на кулак. Мы двигались в одном ритме и одновременно подошли к пику удовольствия, одновременно, как и ночью засветившись ярчайшими сполохами. Сумасшедший экстаз, но, даже испытав такой мощный оргазм, не мог отпустить Эли от себя. Впился в ее губы, целовал без удержу. А Эли… Эли мне отвечала. С такой же одержимостью. Взял ее на руки и понес в ванну. Включил воду, не отпуская от себя, одной рукой придерживая Эли, а второй опершись о стену, медленно вошел в нее. Не знаю сколько это продолжалось, мы просто не могли оторваться друг от друга. Поливаемые струями воды, мы двигались, получая колоссальное наслаждение и приближаясь к очередному светопреставлению.

После, высохшие и одетые, мы сидели, обнявшись и рассматривали татуировки, появившиеся на наших руках. Я объяснил Эли, что сейчас они серого цвета и это значит, что теперь у нас не может быть интимных связей на стороне, татуировки не позволят, сразу начав жечь того, кто будет этой связи добиваться. После брачного обряда татуировки станут цветными, раскрасившись в одинаковых пропорциях цветами наших сполохов. И это будет значить постоянную подпитку при любых расстояниях. Эли слушала, а потом вдруг сказала:

– Я люблю тебя. Обожаю тебя.

Всего лишь пять слов. Но что они сделали с моей вселенной. Я стал целовать Эли, бережно обнимая. И, наверное, мы опять занялись бы любовью, если бы не стук в дверь.

Пришел Армир. Позвал нас завтракать и сообщил, что приехал последний гвардеец с невестой, которых мы ждали и что принц Грюйэр отдал распоряжение об отъезде в столицу через час после завтрака. Пока Эли приводила себя в порядок, Армир поставил меня в известность, что по поручению Грюйэра, собирается вместе с небольшим отрядом воинов вернуться в Пэрисвен. Так как Армир хорошо себя зарекомендовал и его присутствия на свадьбах не требовалось, Грюйэр доверил ему выполнение важной миссии, которую мы обсуждали в столице еще до выбора невест. После выполнения задания, отряд должен был успеть вернуться к началу генерального сражения. Я видел, что Армиру не терпится отправиться в путь. И знал, что причина не только в стратегически важном задании, но и в личном интересе. Эли рассказала мне, что Армир и ее сестра Клиэ успели понравиться друг другу и что юноша спрашивал девушку будет ли она его ждать. В записке, что Клиэ передала через сестру, было всего лишь одно слово – «Да». Когда Эли отдала записку адресату, последний просто светился от счастья. Эли очень переживала, но не могла помешать вспыхнувшему чувству между молодыми людьми. Я со своей стороны пытался вразумить Армира, объясняя, что у Клиэ нет вспышек, а значит у них нет совместного будущего. Армир же отмахивался и говорил, что что-нибудь придумает и не навредит девушке. Нам с Эли оставалось лишь надеяться на его порядочность и ответственность.

За завтраком увидела новенькую, очень милую девушку, внешне немного похожую на мою академическую подругу Лэйму. Она представилась – Мариэ. Розмэна, ранее не проявлявшая интереса к своему жениху Вэйксу, как будто почувствовав интерес между ним и Мариэ, стала липнуть к Вэйксу. Отвлекшись, наблюдая за ними, не сразу заметила, что Лексмэл в упор смотрит на татуированные руки Рэна. Похоже мой любимый «медведь» специально демонстрировал татуировки. Я решила поддразнить мерзкого Лексмэла и положила свою ладошку на руку Рэна, «невзначай» оголив небольшой участок кожи, на котором отчетливо виднелась часть татуировки. Лексмэл бросил вилку и сжал кулаки. Рэн усмехнулся, кажется предвкушая драку. Эббина была так поглощена едой и созерцанием действий Розмэны, что даже не заметила состояние своего благоверного.

– Хм… – послышалось с той стороны где сидел принц Грюйэр.

Он был нашим принцем, и все повернули головы в его сторону.

– Завтрак окончен. Все быстро собираемся и выезжаем.

Вот так одной фразой принц остановил начавшееся было выяснение отношений и совсем уж распоясавшуюся Розмэну, «случайно» пролившую морс на Мариэ.

Девушек, которые не хотели или не умели ездить верхом, посадили в большую карету. Я же с удовольствием забралась на свою белую в яблоках лошадку. Погода стояла теплая, небольшой ветерок остужал во время езды. Мы проезжали красивые пейзажи и, если бы не постоянные капризы Эббины и Розмэны, жалующихся на тряску в карете, дорога до столицы прошла бы замечательно. Эти две девицы требовали к себе такого колоссального внимания, что устали от них даже лошади. Я обратила внимание на рыжую лошадку, запряженную в карету. Та сердито фыркнула, когда в очередной раз Эббина высунулась из окна и визгливо потребовала сделать остановку. Подошла к лошадке и дала ей лакомство, поглаживая успокаивающе. Лошадка благодарно ткнулась мне в шею. Эббина, проходя в этот момент мимо, язвительно бросила: