Лугару тоже приоделся, то есть сменил предписанную уставом Ордена Молчаливых гостей будничную темно-серую хламиду на парадную светло-серую, отчего сделался похож на истребляемую Гертрудой моль, только очень большую. Холод ему был нипочем, он и зимой одевался так же. Видимо, в его иссушенном постами и бдениями в Храме теле просто нечему было мерзнуть.

Наконец, они пробились к помосту, устроенному прямо под балконом дворца Наместника.

Величественное, пышное, все сплошь покрытое лепными и резными украшениями, здание резиденции нависало над головами собравшихся. Даже в пасмурный день играли яркими красками витражи. Позолоченные купола, казалось, источали свой собственный свет – земное солнце, что лучится, даже когда небесное закрыто тучами. Каждый Наместник заботился о преумножении великолепия дворца, нынешний же, казалось, только этим и был занят, силясь перещеголять столицу. Простое и невысокое здание Храма Пророка в тени блистательного соседа выглядело совсем маленьким и каким-то сиротским.

Квентина окликнули. Сквозь толпу к нему пробирался Люк Рамьер, глава Вольного братства хлавинеров. Нет, не пробирался – шествовал, величественный и невозмутимый. Люди расступались перед ним, давая дорогу, многие отшатывались, а некоторые женщины даже вскрикивали. Люк и вправду был страшен, особенного для непривычного взгляда. Роста он был большого, но ходил всегда слегка сгорбившись, как ученый медведь на задних лапах. Одна половина лица у него была сплошные шрамы – память о волкодлаке, с которым Рамьеру довелось схватиться врукопашную. По сравнению с другой половиной, нетронутой, она казалась еще страшнее. Оба глаза Люка чудом остались целы, и теперь смотрели на мир сумрачно из-под гривы черных волос, свивавшихся в жгуты от сырости. Характер у главы Братства, что и говорить, был под стать наружности – суровый и нерадостный. Но честности он был отменной, кроме того, знал грамоту и умел, как говорится, себя поставить. Люк пользовался если не любовью, то полным уважением как у хлавинеров, так и у Молчаливых гостей. Да что там, сам Наместник, проплывая по улицам в паланкине, завидев Люка, неизменно благожелательно кивал ему. Родни в Страгне глава Братства не имел, друзей не искал, о жизни своей в Рамьере, Пророком забытом северном городишке, никогда не рассказывал. Как и Квентин, на промысел он ездил всегда один и привозил из Проклятой земли не только хлавинум, но и драгоценную бодячью печень, и даже шкуры волкодалков. Не всякий богач может позволить себе ковер из такой шкуры, выделанной вместе с головой и когтями. Не всякий хлавинер решится освежевать убитого врага, когда в любой момент могут нагрянуть его живые сородичи.

Хлавинеры обменялись приветствиями.

– Что скажешь, звезда? – спросил Люк, мотнув головой в сторону помоста. – Веришь, что крикун Хэбери поймал шестирукого выродка и привез его живьем в Страгну?

– Не верю – да приходится. Хотел бы я знать, как он это сделал, зараза.

– Я скажу вам, как.

Хлавинеры обернулись. Рядом – откуда только взялся – стоял Робин из Хэбери, разодетый в зеленый и синий бархат, свежий и румяный, как яблочко, причесанный волосок к волоску и даже, кажется, надушенный. В этот момент Квентин испытал не столько привычное раздражение, сколько недостойную зависть к этому кресту, его беспечности, довольству собой, свежести и здоровью. Ишь, расфуфырился, будто из благородных. И ведь закончил сезон без единой царапины. Боль в колене, терпимая летом, сегодня властно напоминала о себе, и рядом с Хэбери Квентин вдруг почувствовал себя дряхлой развалиной.

Люка, видимо, посетили схожие мысли, потому что он удостоил недоросля особенно тяжелым взглядом. Робин поежился.

– Так расскажи нам, брат-хлавинер, как ты это сделал, – подбодрил его Люк. Народ, теснившийся вокруг, резво и споро расступился. Когда дерутся хлавинеры, кто не убрался с дороги – сам виноват.

Однако Хэбери лица терять не желал и продолжал хорохориться.

– Когда я последний раз был в Проклятой Земле – не у Рубежа, где нечего ловить, а в самой чаще, куда вы, старики, не заходите – я изловил выродка, волкодлака. Пришлось повозиться с ним, что и говорить. Но дело того стоило. Он мне рассказал, что неподалеку бродит шестирукий, один, без охраны. Я решил – такой случай нельзя упускать. Я выследил шестирукого, подранил – и взял живьем. Конечно, я был не один, со мной были … другие, – Хэбери скромно опустил нахальные глаза. – Поддержка собрата в нашем деле главное, сами понимаете. Кто смел, тот и съел, верно я говорю? Едва ли Наместник дождется такого подарка от вас, а, звезды?

– Подарки властям земным делают ремесленники и маги, а не хлавинеры, – назидательно заметил Люк. – Хлавинеры им ничего даром не делают. Да и никакой ты не хлавинер.

– Это почему же? – подбоченился Хэбери, но лицо все же отвернул чуть в сторону, чтобы в случае чего получить хоть не прямо по носу. Правильно, жалко будет такого хорошенького носика.

– Потому, – сказал Квентин, выступая вперед, – что хлавинеры не привозят в землю Пророка живых выродков, только мертвых. Кстати, тот выродок, которого ты допрашивал, ну, волкодлак, какой он был из себя?

– Довольно мелкий, – Хэбери был явно сбит с толку столь неожиданной сменой темы, – Э-э-э… примерно с собаку.

– Какой масти?

– Серый с черным, – настороженно ответил Робин. – А что?

– И он взял и объяснил тебе все – про шестирукого, и где его искать? – напирал Квентин, словно не услышав вопроса.

– Да уж будьте спокойны, объяснил в лучшем виде. Рассказал, как на исповеди.

– Благодарим тебя за интересный рассказ, Хэбери, а теперь ступай и поговори с каким-нибудь выродком, а нас оставь, – вмешался Люк.

Скорчив гримасу, Хэбери попятился и с нескрываемым облегчением нырнул в толпу.

– Врет, – подытожил Люк. – Выродок никогда не выдаст шестирукого. Лучше сдохнет.

– А серые волкодлаки вообще не разговаривают. Только рыжие, – добавил Квентин.

– Итак, вы полагаете, что ваш собрат лжет?

Люк чуть не подскочил.

– Маг Лугару? Простите, не заметил вас. Давно вы тут?

– Призвание Молчаливого гостя в том и состоит, чтобы выполнять свои обязанности, не привлекая к себе внимания, – поклонился Лугару.

Люк хотел еще что-то сказать, но тут ударили в гонг, и толпа разразилась приветственными криками.

На балкон вышел Наместник в сопровождении своих советников и целой гурьбы телохранителей из числа братьев Западного ветра. Квентин невольно попятился, опасаясь, как бы балкон не рухнул под тяжестью власти и ее верных слуг.

Наместник, само здоровье и полнокровие, невысокий, круглый, румяный, поднял руки, приветствуя горожан. На каждом похожем на сосиску пальце у него сияло по драгоценному кольцу. Подбитая соболем мантия распахнулась, открыв взорам расшитый камзол, натянутый на круглое брюшко. Маг Торквин, начальник гарнизона Страгны и глава местного отделения Ордена Западного ветра, заботливо оправил мех, словно верная жена на муже-паралитике. Телохранители, все как на подбор высокие, поджарые, с узкими, будто голодными лицами, не шелохнулись.

– Он там как поросенок среди псов, – тихо заметил Люк. – Не сожрали бы они его.

– Скажите – среди волков, хлавинер Люк, – еще тише ответил Лугару, – и будете правы.

Квентин промолчал. Сразу после того, как Пророк ценой собственной жизни избавил Чистую землю от выродков, его Сподвижники-маги, исполняя последнюю волю Азария, стали один за другим основывать Ордена. Что и говорить, затея хорошая. Пусть каждый человек, кто наделен Силой, выберет себе Орден по вкусу и по способностям, и трудится там, всем на благо. Западный ветер взял на себя заботы об обороне Иларии от явного врага, Железный венец стал пресекать происки врагов тайных, особливо – внутренних, Пьющие дождь занялись врачеванием, Видящие насквозь – путями земными и недрами, Молчаливые гости – душами людскими и так далее. Главенствовать над ними стал первый Наместник – Сподвижник Антоний, не маг, но обычный человек, не обладавший никаким даром, кроме справедливости и мудрого милосердия, и потому избранный остальными в начальники. Должно быть, в стародавние благословенные времена это работало. Но Сподвижники давно уже присоединились к своему наставнику за гранью телесного мира, а между их Орденами не было и тени прежнего доброго согласия. Да и Наместник был уже не один, а целая толпа, по числу областей – Илария порядком разрослась со времен Пророка. Сведущие люди поговаривали, что нынешний Верховный наместник унаследовал престол Сподвижника Антония, но не его мудрость и не его чистую душу. Ордена грызутся между собой как собаки за кость, не в силах полюбовно поделить место у его трона, а ему и любо. Долгое время честь именоваться ближайшими и доверенными принадлежала Молчаливым гостям. Оно вроде и справедливо. Кому еще давать советы властям земным, как не самым смиренными из учеников Пророка? Правда, своей бедностью и суровым воздержанием они умеют ткнуть в глаза не хуже, чем иные – богатством и роскошью. И все же по сравнению с остальными они праведники, спору нет. Но времена меняются. В последние годы, говорят, серых хламид во дворце Наместника не увидишь, а все больше черно-зеленые одежды Западного ветра мелькают. Эти братья смирением не щеголяют, с оружием никогда не расстаются и доспехов не снимают. А еще рассказывают, что Верховный Наместник мечтает о славе собирателя земель. Тесно ему в Иларии, подай ему еще и вольный город Орхидес, и область Дук, и кусок великой Степи в придачу. Тому, кто задумал совершить подобное, от воинствующего Ордена проку больше, чем от скучных постников-праведников. Оттого и преисполнялся ядом Лугару, вопреки уставу, что предписывал ему снисхождение и смирение.