– Но разве Проклятые пересекают границы Иларии? Я был уверен, что Рубеж непроходим для них…

– Маг Торквин, – Квентин возвел глаза к беленому потолку, как это делал Лугару, прежде чем воззвать паству к покаянию, – если мы забираемся в Проклятую Землю, почему бы выродкам не отвечать нам тем же, вторгаясь в Землю Пророка?

– О, Пророк и Сподвижники! Какое счастье, что мы обратились именно к вам, хлавинер! Теперь я вижу ясно, какой опасности подверглось бы все предприятие, если бы не ваша неоценимая помощь! Благодарю вас от лица Ордена! А теперь простите, дела, дела, вас проводят к брату Гутберту, он начальник конвоя, вы вместе повезете выродка… Рад был видеть вас, рад… Рука Пророка над вами, хлавинер Квентин.

И вот два дня спустя, ни свет, ни заря, Квентин верхом отправился к городской тюрьме. Дорога была знакомая – сиживать в заключении Квентину доводилось. Помнится, они с Майлзом и другими молодыми хлавинерами, получив по первой звезде, крепко приняли на грудь и малость пошумели… И еще было всякое… Но долго членов Братства за решеткой никогда не держали. Во-первых, себе дороже – пока не выпустишь, остальные хлавинеры, кто на свободе, будут бузить и много крови попортят Западному ветру. Во-вторых, не душегубы же они, в самом деле, и не воры, вины их обычно небольшие. В-третьих, если хлавинеров под замок сажать, то кто в это время будет в Проклятую Землю ездить?

Заспанный сторож отворил ворота, и Квентин въехал в тюремный двор. Отряд уже собрался, дожидались только мага Гутберта. Наготове стояла крытая повозка. Два могучих битюга беспокойно фыркали и прядали ушами. Везти выродка они не хотели. Их морды были обмотаны тряпками, но животные все равно чуяли Проклятого и боялись. Хлавинерских лошадей нужно было брать, олухи вы шлемоголовые, мысленно ругнулся Квентин. С этими хлебнем горя. Даже его Гнедок и Звездочка, много раз ходившие через Рубеж, и то боялись, хоть и приучали их специально к запаху выродков, развешивая в стойлах волкодлачьи шкуры. А с обозных меринов что взять?

Квентин спешился и обошел повозку. Сработана она была на совесть, с крепкими, словно железными бортами и крышей из буковых досок, с маленьким зарешеченным окошком. Квентин осторожно заглянул внутрь. Шестирукий был там. Его открытые глаза тускло отсвечивали в темноте двумя лужицами расплавленного олова. Хотя монстр еще не вошел в возраст и полную силу, вздумает буянить – хлопот с ним не оберешься. Однако пока выродок сидел тихо. Наверное, и правда чем-то опоили. Оно и к лучшему, подумал Квентин и отошел.

Маг Торквин не поскупился и выделил аж целый десяток, чтобы препроводить выродка в столицу. Квентин посмотрел на своих спутников и вздохнул. Бойцы, конечно, один к одному, к тому же маги. А если что – примут хлавинум, и силы еще прибавится. Лучшего вроде бы и желать нельзя. А все же Квентин с дорогой душой вместо всей этой черно-зеленой братии взял бы двоих-троих опытных хлавинеров на хорошо обученных лошадях. Больше проку, Пророк свидетель. Против выродков сила не всегда помогает. Тут сноровка нужна. Выучка.

Наконец, появился маг Гутберт, немолодой уже, в линялом орденском одеянии, в хорошо ношенных сапогах. Десятника в нем можно было опознать только по кольцу черного серебра на среднем пальце. Коротко поприветствовав хлавинера, он подал знак братьям, и в тот же миг возница занял свое место, а остальные вскочили в седла.

– Пророк, оберегай наш путь! – гаркнули хором маги, и отряд выехал за ворота.

Улицы Страгны были еще безлюдны. Небо расчистилось, день должен был наступить ясный, но рассвет не обещал тепла. Грязь чавкала и засасывала ноги лошадей. Маги-воины зевали, прикрываясь рукавами, ежились от холода. Впору позавидовать выродку в его теплой повозке.

И что за спешка, думал Квентин, проезжая знакомыми улицами. Понятно, Наместнику не терпится сбагрить Проклятого с рук поскорее. Но кто в своем уме сейчас поедет в столицу? Вот не сегодня-завтра зарядят дожди, и тащись по морю разливанному грязи. Что у нас, дороги все мощеные? По главному тракту худо-бедно проедем, его Видящие насквозь чистят и сушат. Но до тракта еще добраться нужно, по проселкам-то да по полям. Можно было, по крайней мере, первых заморозков дождаться. Растрясли бы маленько выродка на колдобинах, не велика беда. Так нет же – все бросай и езжай сейчас.

Через Висельные ворота отряд выехал из города. Дорога, насколько хватало глаз, была пустынна. На востоке, там, где за покрытыми лесом холмами, лежал Рубеж, небо еще только начинало розоветь. Несправедливо это, вдруг подумал Квентин, что солнце приходит со стороны Проклятой Земли. Лучше бы наоборот.

По обе стороны дороги потянулись бурые, давно сжатые поля, обсаженные кустами шиповника. Редкие красные ягоды еще висели на ветвях. Квентин и его спутники все больше удалялись от города. Один из братьев Западного ветра, немного опережая остальных, все время ехал впереди, хотя особой необходимости в таком дозоре вроде бы не было. Да и прочие, хоть и зевали, да не дремали, и при малейшем шорохе в кустах теснее сжимали кольцо вокруг повозки с пленником.

Когда солнце выкатилось, наконец, из-за горизонта и разогнало туман, маг Гутберт, то ли наскучив молчанием, то ли желая присмотреться к хлавинеру, подъехал к Квентину поближе.

– Напрасно мы не взяли с собой собак, хлавинер Квентин, вы не находите? Они бы указали нам на приближение выродков, если те осмелятся преследовать нас.

– Пустое, маг Гутберт, – откликнулся Квентин со всей возможной любезностью. Говорил десятник как высокородный, даже пришепетывал шикарно, будто всю жизнь прожил в столице. – Мы везем выродка с собой, какие уж тут собаки? Его запах перебил бы любой другой. Видите, как бесятся лошади?

– Да, вы правы, они все в мыле… А ваша, как я посмотрю, держится молодцом…

– Она специально обучена. Без этого в Проклятой Земле никак.

Маг с пониманием покивал. Искоса глядя на него, Квентин подумал, что маг Гутберт-то, пожалуй, в хороших чинах, уж никак не меньше маршальских. Такие лица только у больших начальников бывают. И что это он простым десятником вырядился?

А ведь Квентин мог и сам в Орден попасть. Почти попал. Уж как отец радовался, когда узнал, что сын причастен Сил. Никогда еще Квентин его таким счастливым не видел, ни раньше, ни потом. Это тебе не в солдаты идти, втолковывал он матери. Не в полубратья-наемники при Ордене. Полубратство – дело пропащее, тьфу, стыдоба одна, маги их и за людей-то не считают. А вот магом! Нет, грех жаловаться, я вот всю жизнь при хорошем деле – оружейником, лавку свою держу. Но Орден – это другое. В Ордене большим человеком можно стать, понимаешь ты, женщина? Карьеру сделать! Но мать только поджимала губы. С мужем она никогда не спорила. Однако глядя, как Квентин машет мечом на заднем дворе под началом отцовского приятеля Гилберта, старого однорукого вояки, как стреляет из арбалета в соломенный щит, матушка всякий раз творила знак Пророка и отмахивалась левой рукой – от скверны.

Домахалась. Верно люди говорят – на что нет материнского благословения, тому не бывать. Уж как ярился отец, когда стало ясно, что магом Квентину не стать – даже вспомнить страшно. В мастерской молотом в стенку запустил – насквозь дыру проделал. А ведь оно так часто бывает. Предупреждали отца люди, чтобы рано не радовался. Дело-то обычное, вираж Силы называется. Сначала у ребенка наметятся способности, может, даже и немалые. А как начнет входить в возраст – и куда что девалось, пропадают начисто. И у Квентина пропали. Вот и слава Пророку, сказала мать, пора ему взяться за ум. Четырнадцатый год парню, а он кроме как мечом махать ничего не умеет. Квентин хотел было возразить, что освоил и лучную стрельбу, и арбалетную, и рукопашный бой, и уличный. Но промолчал. Это он давно умел различать – когда лучше заткнуться и матушке не прекословить. Вечером, когда лег в постель, слышал, как родители шепотом ругаются за стенкой. Недолгая у них вышла размолвка, смерть всех примирила…